Страница 77 из 87
Глава 38
Я сама не знаю, что сподвигло меня пригласить Рому. Поддалась порыву, а забирать приглашение было как-то глупо.
Да и не хотелось, если прям откровенно.
Мазохизм, именно, мой любимый.
Который привёл к тому, что мы теперь устроились на диванчиках возле окна.
Рома неспешно пьёт свой кофе, а у меня язык немеет. Не представляю, как муж может его пить? Крепкий, терпкий и горький.
Я раз взяла себя. Попыталась разбавить сахаром и сливками, а на меня, как на предательницу посмотрели.
Измена родине не таким бы страшным поступком была, как это.
У мужа явный извращённый вкус этой жизни.
У бывшего.
Блин, как теперь это в памяти долбить? Через сколько перестану вздрагивать от этой приставке?
Бывший — эхом отбивает в голове.
— Мировой судья точно бы одобрил такое, — я хмурюсь, не понимая, к чему это сказал Рома. — Ну, совместный поход на кофе после развода.
— А, да, — усмехаюсь. — Думаешь, нам дадут какую-то грамоту?
— Мы можем потребовать. Пойдём завтра?
У меня против воли вырывается короткий смешок. Не сомневаюсь, что судья, который нас разводил, так бы и поступил.
Во время развода нас даже похвалили. Было бы за что.
— Приятно видеть, когда взрослые разводятся как взрослые, — улыбнулся мировой судья, вынося решение. — И всё решают мирно.
Перед нами разводилась другая парочка. Ругалась, упрекали друг друга, казалось ещё немного — и жена бросится на мужа. Далеко не с хорошими намерениями.
В итоге их отправили разводиться через суд, так как они не смогли никак договориться, превратили суд в настоящее ток-шоу.
Мы же просто поставили подписи, согласились со всем. Зашли вместе в кабинет, вместе и вышли. Даже уехали вместе.
Рома предлагал заехать за мной на работу, чтобы я не таскалась на такси. Но я отказалась. Хотела выторговать себе лишнее время, чтобы упорядочить мысли.
Получилось фигово.
Я поспешно опускаю взгляд, сосредотачиваясь на том, что предлагает детское кафе. Заведение только открылось, официанты в костюмах принцесс и других героев детских сказок.
Выглядит неплохо. И отзывы все хорошие. Родители пишут в каком восторге были дети. Кире тоже должно понравиться.
— Место замечательно, — признаюсь, рассматривая замёрзшие узоры на стекле. — Ты прекрасно выбрал, Ром.
— Я рад. Юль, — громко вздыхает. — Если не хочешь, можешь не идти. Или пойдёте с Кирой вдвоём. Я не приватизирую это место.
— И не настаиваешь. На тебя не похоже.
— Я уже напирал. А потом услышал, как сильно я тебя ранил. Мне не хочется причинять ещё больше боли. Я стараюсь… Ограничивать свой напор.
Получается у Ромы так себе. Вроде не напирает, но он везде. Постоянно рядом, мелькает на периферии взгляда.
Вроде незаметно, не давя, но сталкивается со мной раз за разом. Любой повод для этого находит.
— Есть кое-что, — Рома прячет взгляд, постукивает пальцами по столу. — Не знаю, насколько это правильно. Ты не просила этого делать. Я влез.
— И? — я подбираюсь, нехорошее предчувствие щекочет нервы. — Что такое?
— Ты была права. Я соврал. О том, с кем встречался. Ну, ужин, биточки… Не было в ресторане банкета. А, может, был. Но я туда и не планировал ехать.
Я вдыхаю сквозь стиснутые зубы. Меня тут штормит, а бывший муж решил в грехах покаяться.
Я знала это! Знала!
Но после всего, что происходило в последние недели, меня будто молотком бьёт по голове.
Как в первый раз, когда я узнала о предательстве.
— Я встречался с другой, — огорошивает муж. — Но не так, как ты думаешь. Черт, не тот порядок фраз, наверное. Но это была не измена. И не любовница. Ничего такого. Это была встреча из-за тебя.
— А, поняла. Ты вдруг решил пойти изменить ради меня?
— Нет. Та встреча была совсем не изменой. Ни капли. Я в шоке, как всё обернулось. Как одни биточки размотали целый клубок. И… С одной стороны, хорошо, что это вскрылось и между нами больше нет лжи. С другой… Я потерял тебя.
— Ты потерял не из-за правды. А из-за того, что вообще допустил такую ситуацию!
— Я знаю. Не в этом суть. Как-то ты обмолвилась, что вся твоя семья — это мы с Кирой. И мои родственники.
Я хмурюсь пуще прежнего. А это тут вообще при чём? Как всё связано?
Голова начинает болеть, в висках покалывает. Я делаю несколько глотков капучино, но становится только хуже.
— Я захотел… Не знаю, — пожимает плечами Рома. — Как-то это исправить? Может, чувствовал, что скоро всё покатится по наклонной. Но не хотел, чтобы ты осталась одна.
— Ром…
— Ты ведь знаешь, что моя мама любит тебя? По-своему, но любит. Как и Вика, и остальные. Они всё ещё твоя семья. И я тоже, как бы ты ко мне ни относилась. Но мне захотелось сделать для тебя что-то хорошее.
— И? Как связана ложь, семья и ужин с непонятной женщиной?
Я скрещиваю руки на груди, стараясь защититься. Отогнать любой негатив, который летит в мою сторону.
Рома подбирается, трёт переносицу, стреляет взглядами в мою сторону. Я уже знаю, что мне не понравится всё сказанное.
Муж тянется к шее, пытаясь ослабить галстук. Чертыхается, вспоминая, что его нет. Сегодня на Роме чёрный гольф.
— В общем, это ведь неправильно, — оттягивает воротник, трёт шею. — Когда у людей нет семьи. Ну, родственников. И я не представляю, как это лучше преподнести. Мягко. Но я вмешался. И решил узнать всё про твою семью.
— Зачем? — я напрягаюсь. — Ты и так знаешь. С бабушкой моей даже знаком был, до её смерти. А родители…
— Родители и бабушка ведь не единственные в родословной. Поэтому я полез дальше. Хотел узнать, что там было. Вдруг… Кто-то остался.
Сердце камнем падает в желудок, делает кульбит. Я понимаю, к чему ведёт Рома. И меня начинает подташнивать.
Лёгкие набивает песком. Вдыхаю, но кислород не попадает внутрь. Только сильнее разгоняет панику по крови.
Меня сейчас стошнит.
От волнения, страха.
От боли.
— И? — спрашиваю, едва выталкивая из себя слова. — Ты что-то нашёл?
— Нашёл, — тут же отвечает Рома, не играя в интригу. — Твою двоюродную сестру, получается. Дочь тёти.
— Тёти?
Я хмурюсь, крепче сжимаю кружку. Кажется, керамика сейчас треснет под моим напором. Внутри всё переворачивается.
Жизнь напоминает карусель. Меня раскручивает, быстрее и быстрее, мир переворачивается, перед глазами только цветные огоньки мелькают.
Ладонь обжигает чужим теплом. Нет сил выдернуть руку. Да и не хочется.
Сейчас я себе врать не могу.
Бабушка всегда говорила, что у нас нет никаких других родственников. Я не уточняла, а после бабушкиной смерти уже не было у кого узнать.
— Не та новость, которую я умею преподносить, — с напускной улыбкой произносит Рома, гладит подушечкой пальца моё запястье. — И насколько надо — тоже не уверен. Ты можешь забыть об этом.
— Думаешь, это так легко? — качаю головой. — Я не умею просто забывать.
— Я знаю, Юль. Не умеешь. Но мне…
— Хотелось подготовить замену? Ну, со мной разведёшься, чтобы одну не бросать.
— Ты сейчас всё перекручиваешь. Нет, не поэтому. Лишь хотел… Не знаю, сделать приятно? Помочь. Чтобы ты не чувствовала себя так, будто у тебя маленькая семья.
Рома перебирается ко мне на диван, не отпуская моей руки. Только сдавливает сильнее, когда я дёргаюсь.
Умеет он выбивать почву из-под ног. Так сильно пошатывает, что никак не реагирую на объятия.
Муж притягивает к себе, а я… Не отталкиваю. Только жмусь ближе. Вдыхаю знакомый аромат, прикрываю глаза.