Страница 21 из 87
Глава 10
— Валяться в постели по утрам — тоже твой модный психолог посоветовал? — Рому бурчит, пока я пытаюсь спрятаться под одеяло. — Он точно помогает, а не вредит нашей семье?
— Он точно помогает. Мне, — отмахиваюсь, пытаюсь уловить остатки сна.
— Незаметно.
— Ты злишься потому, что я сейчас не вскочила и не кружу вокруг тебя? Одно утро без меня не справишься?
— Да, Юль, поэтому! Потому что я которое утро завтракаю непонятно чем. Вместо поцелуев получаю вечные отговорки, что у тебя голова болит. Ты в последнюю неделю только отговорками и пичкаешь. Будто тебе плевать на наш брак.
— А тебе?
Я резко сажусь на кровати. У меня действительно начинает побаливать голова.
Хочется завернуться в сотню одеял, не выползать оттуда неделю. Но я не могу позволить себе такой роскоши,
Накрыло запоздалым осознанием?
Сейчас накроет горечью оттого, что моя семья разрушена?
— Тебе плевать на наш брак? — спрашиваю прямо, в глаза будто песка насыпали.
— Что за ерунду ты спрашиваешь? — Рома пытается застегнуть рубашку, потом психует, стягивает и бросает её на кровать. Достаёт новую. — Ты же знаешь, что не плевать.
— Когда ты в последний раз готовил завтрак? Приносил кофе в постель? Мне сейчас плохо, а ты не даёшь мне поспать, чтобы поругаться. Не думаешь, что тут ты поступаешь неправильно?
— Тебе снова плохо?
Мне кажется, что взгляд Ромы насквозь меня пронзает. Хорошо, что сейчас я не вру. Не выдержала бы такого давления.
— Это всё ещё отравление? — муж как-то странно хмурится. — Снова тошнит?
— Нет. Просто голова раскалывается. Магнитные бури, неверное.
— Ясно.
Я тянусь к телефону, проверяя время. Кира, если повезёт, проспит ещё полчаса. Может, час. И я смогу.
Не знаю, что со мной сегодня. Просто ничего не хочется. Даже мысль, что сегодня у меня много дел — не греет. Ни очередная пакость для Ромы. Всё мимо.
Снежок запрыгивает на кровать, устраиваясь рядом. Глажу по белой шёрстке, наслаждаюсь тихим мурчанием.
Котик тычет носом в мою шею, щекочет. Будто чувствует, что мне сейчас нужна поддержка.
Убаюкивает. Я медленно расслабляюсь. Вот-вот засну.
— Юль, что с рубашками? — раздаётся спустя минуту. — Ни одна не застёгивается. Ты снова неправильно постирала?!
— Они новые, нормального размера. Может, это ты поправился? Я же говорила, что диета не помешает. Хотя она должна была помочь… Ты что-то ешь вне дома?!
— Нет.
Рома бурчит, врёт. Краем глаза слежу, как он проверяет бирки на рубашках, злится. В итоге достаёт старую, которую уже давно пора выбросить.
Ладно, я соврала.
Настроение чуть повысилось. А всего-то нужно было купить рубашки другой фирмы.
У меня глаз намётан, я сразу вижу — подойдёт мужу или нет. А маломерки… Ну, не моя вина.
Я вздыхаю, понимая, что больше не засну. Ладно, буду собираться. Киру в садик, сама по делам.
Официально я еду искать работу. Неофициально — ищу квартиру, куда можно будет переехать с Кирой.
У меня назначены просмотры с риелтором. Буду присматриваться и прикидывать цены.
Я дала себе месяц, но не уверена, что выдержу.
— Раз ты встала, — муж оборачивается, когда я ищу тапочки. — Приготовишь завтрак? Я ничего не успеваю.
— Ром… У меня один ребёнок.
— Я в курсе. Было бы странно, если бы ты где-то спрятала второго.
— Так вот. У меня только дочь. Кира. Я не должна нянчиться с чужим сыном.
— Про кого ты?
— Про тебя. Я не должна тебя обслуживать, нянчиться, бегать за тобой. Ты взрослый мужчина. Думаю, ты можешь сам прекрасно разогреть себе еду или разобраться с рубашками.
Я прохожу мимо мужа. Тот ошарашенно пялится на меня, словно не узнаёт.
А всё, милый, лафа закончилась.
Я шесть лет была идеальной женой.
Хватит.
Увольняюсь по собственному желанию.
Я направляюсь в ванную. Рассматриваю себя в зеркало, плещу воду в лицо.
Бледная и уставшая. Надо срочно куда-то от Ромы уехать на пару дней, иначе я весь план разрушу.
— Юльк…
— Что ещё?!
Я кусаю губу, сожалея о том, что сорвалась. Но разве так сложно оставить меня в покое?
Муж подходит ближе, разворачивает меня к себе. Поправляет мои волосы, а в его взгляде мелькает беспокойство.
— Прости, — идёт на попятную. — Я всего лишь хотел извиниться. Не стоило так наседать, когда ты себя плохо чувствуешь.
— Только сейчас?
— Слушай, — тяжело вздыхает, явно сдерживаясь. — У меня сейчас на работе сложный период.
— Да?
— Да. Важный и сложный период, Юль, очень. Всё, чего я хочу, чтобы дома было спокойно. И моя жена не нервы выкручивала, а вернула мне уют и спокойствие. Я ведь не так много прошу?
Ну конечно.
Я должна спокойной тут быть.
Пока он с любовницей разбирается.
А то нагулялся, а дома не кормят.
Я открываю рот, чтобы сказать кое-что грубое и резкое, наплевав на свой план. Но меня спасает звонок в дверь.
Кого в такую рань принесло? Мы с мужем переглядываемся, идём вместе открывать. Я на ходу натягиваю шелковый халатик, завязываю его.
— Твою же… — муж грязно ругается, смотря в глазок. — Юль, прости, я не знал. Правда.
— Не знал чего?
— Неважно. Ты… Может, иди поспи дальше? А я сам разберусь.
— Открывай!
Кто там за дверью?
Неужели одна из его любовниц к нам домой пришла?
Я уже прикидываю, насколько мой муж бессмертный и беспардонный.
Неужели он притащил кого-то к нам в дом?
Или его любовница совершенно лишена стыда?
— Открывай, — цежу, чувствуя, как меня потряхивает от злости. — Кого ты пытаешься от меня спрятать?
— Скорее, спрятать тебя хочу.
Рома бурчит, но тянется к замку. А у меня аж дар речи отбирает.
Меня прятать?
Пока ещё законную жену?
Милый, у тебя совсем инстинкта самосохранения нет?
Но когда дверь открывается, я понимаю, что с радостью бы воспользовалась предложением Ромы.
Спрятаться в спальне. Или на другой планете. Или под шумок притвориться, что я вообще никогда не была женой Алимбаева.
Лучше любовница за дверью.
Чем свекровь.
— Почему так долго открывали? — Лилия Рустамовна заходит внутрь, недовольно щурится. — Неужели спали в такое время? Я в вашем возрасте…
— И тебе привет, мам, — Рома тяжело вздыхает, забирает сумки. — Ты не предупредила, что собираешься приехать. Мы ведь уже говорили с тобой об этом.
— Да-да. Никто старую женщину в гости не ждёт. Вот расти вас, всю жизнь трать, а в итоге — мама больше не нужна…
— Лилия Рустамовна.
Я перебиваю свекровь, закатывая глаза. Женщина цокает языком, но улыбается. Идёт ко мне распростёртыми объятиями, закончив свой спектакль обиженной матери
Я обнимаю свекровь. От неё веет цветочными духами и теплом. На секундочку, в её объятиях, мне становится чуточку легче.
Наверное, мало таких людей, которых можно обожать и ненавидеть одновременно.
Мама Ромы — одна из таких.
То есть, я её не прям ненавижу, но раздражает она часто. И поэтому я даже была счастлива, когда мы переехали в другой город.
Лилия Рустамовна очень заботливая и сопереживающая. Она всегда поможет, костьми ляжет, но лучшего для своих детей добьётся.
Но при этом любящая поучать и бесцеремонная. Приехать в гости без предупреждения для неё обычное дело.
— Мы тебе рады, мам, но нужно было предупредить, — напоминает Рома. Посылает мне извиняющийся взгляд. — Я уже говорил.