Страница 2 из 41
явно не заботясь ни о размере, ни о смысле.
Запись:
Чтобы иметь точку зрения на вещь, нужно на нее смотреть.
Ложь. Не себя презираю, когда лгу, а тебя, который меня заставляет лгать.
Что легче чем говорить правду? (мне) — Разве что — воду пить!
Плохо лгу.
Ложь — предательство самого себя, отречение от себя — в виде своего поступка, своего слова.
Моя ложь (жалость) — расписка в чужой слабости: не за себя боюсь, за тебя боюсь. Если бы жить с богами — или хоть с полу —…
Скрещенные руки:
Нам, чтобы дать крест, нужно руки — сложить. (Тот — раскрыл.)
7-го июня 1928 г.
Отрывок письма к Б. П.
Б, наши нынешние письма — письма людей отчаявшихся: примирившихся. Сначала были сроки, имена городов — хотя бы — в 1922 г. — 1925 г.! Из нашей переписки исчезли сроки, нам стало стыдно — что? — просто — врать. Ты ведь отлично знаешь — то, что я отлично знаю. Со сроками исчезла срочность (не наоборот!), дозарез-ность друг в друге. Мы ничего не ждем. О Б, Б, это так. Мы просто живем, а то (мы!) — сбоку. Нет, быв впереди, стало — вокруг, растворилось.
Ты мне (я — тебе) постепенно стал просто другом, которому я жалуюсь: больно — залижи. (Раньше: — больно — выжги!)
9-го июля 1928 г. приехала в Понтайяк (под Ройаном — Жиронда) — мифологическая рощица — дай Бог.
…С ветками, с листьями
Женская исповедь —
Шестикрылия двустиший
Лес: сплошная маслобойня
Света: быстрое, рябое,
Бьющееся как Ваграм.
Погляди, как в час прибоя
Лес играет сам с собою!
Так и ты со мной играл.
NB! Варианты Вместо 1-го леса — хлябь, вместо 2-го вал.
(Но лучше — лес, ибо от лесу началось.)
(Н. П. Г[6] — в память наших лесов)
Мур: — бежý — ляжу —
красная шляпа
(План повести. — Записи)
Поезд увозил назад
(ее)
Поезд увозил вперед
(нас)
Поезд был сквозной. Сквозь всё.
…Что было в этой просьбе, в странной страстности этого «Напишите о ней!». Препоручение. Скажите за меня. Полюбите за меня. Любить я ее не могу, но она меня тревожит, потому тревожит, что любить не могу, о тогда бы — любил. Дай мне прочесть себя к ней — 20 (ее) лет назад. Чтобы мне было сейчас, а ей — тогда. Осуществите. Освободите. Любить я ее не могу, п. ч. ей фактически — шестьдесят, а мне вдвое меньше, п. ч. это было бы и смешно (другим) и страшно (мне), п. ч. на это меня не хватит и этого с меня не хватит, п. ч. на это и этого не хватило бы ни с одного — — п. ч. на такую любовь стар — я (на 20 лет, ибо для нее нужно быть юношей, т. е. той смесью мужского и женского, кой является — каждый юноша и — каждый поэт). Верни мне меня на 20 лет назад.
Всё это, по человеческой скромности и темности, называется: — Напишите о ней.
И вот, написала — доволен, сосед?
Одного хочу. В награду. Твоего молчаливого утверждения, что так, как любила ее я — сейчас, ты бы не любил бы ее ни тогда, двадцать своих лет назад, ни сейчас, двадцать ее лет назад — ни тогда, ни когда.
П. ч. так любить могут — только поэты.
Шея из последних жил.
Самое страшное (грешное), что она вовсе не была смешна…
La grande amoureuse?[7] Нет. Актриса, игрица.
Для него мы были — étrangers, иностранцы — на курорте естественно.
Для нее — тоже иностранцы — люди иной страны: молодости.
Старая женщина? Нет, благополучно.
Старая дама? Нет, почтенно.
Старая — что?
Глаза — у греческих статуй, у египетских мумий, сквозь прорези масок.
Беспощадность боя (глаза).
Лицо сделать (сделалось) именно таким — п. ч. не хотела (бы?) таким: сопротивление не бессонной ночи, не солнцу (не — не — не) — а —
(старости)
От чьего взгляда она ушла? Не моего, ибо ни один взгляд женщины для нее в счет не шел: она их не видела! (м. б. ошибаюсь? 1938 г.) — кроме взгляда соперницы — которых у нее уже не было. Кроме того, прочти она мой взгляд, она бы от него не ушла, ибо в нем было: зачарованность птицы — змеею, т. е. ее же власть. (Змея не хочет зачаровать птицы — это птица хочет зачароваться, верней птица, взглянув, не может оторваться. Зачарованность птицы держит змею.) Она ушла от другого взгляда — мужского взгляда.
— Дура! Дура! Дура! Седые волосы на молодом лбу. Или у тебя нет зеркала? Или ты не видишь, что ты — седая? Или ты не видишь, что ты молодая? Да я бы душу — другого у меня сейчас ничего нет, да и этого — нет — и никогда не было! — отдала за твое молодое лицо из кго я — чего бы ни сделала! Презираю — ибо вся ты — презрение ко мне: моей красной шляпке на желтых волосах, моим желтым волосам на старом лбу. Вся ты — уничтожение меня — всей.
— Ничего. В цвете лет. Неплох. Сейчас — очень хорош. А тогда — был бы вол для моей колесницы.
Переигрыванье красного и соломенного. Молодость так же переигрывала в ней, как красная и белая солома.
Дело для нее было явно не в наших лицах (красивых, некрасивых и, кстати — сплошь коричневых), а в нашем возрасте, в нашем собирательном возрасте кму имя — молодость, не в окраске лиц (— а в некраске их!), а в общем цвете лет, в общем цвете наших лет, — саде, откуда она ушла навсегда. Мы для нее были — рай, каждая морщина на собственном лбу — меч архангела.
Ушла от нас, загораживаясь от нас как от солнца.
Вариант:
Загораживалась от нас как от солнца. Ушла от нас как от солнца.
Милая тень, что тебя ко мне влечет? Ты зла, черства, бездушна, ты наверное не поняла бы ни одной строки, а и поняв — отвергла бы. Ты из ненавистной мне расы пожирателей и господ жизни (пожирательниц и госпож!), ты — уничтожение всей меня, а как бы я, ради тебя — себя уничтожила бы!
Знаю. То, чего нет на пляже, то от отсутствия чего с пляжа — бегу: трагедия. Человека (он на этот раз зовется старой кокеткой) со смертью. Бывшего цветка, еще почти-цветка — еще чуточку-цветка! — с черепом, с заступом. Не: — Почему так всё кончается?! — а: — Не хочу, чтобы это кончилось! — Пусть всё кончится только не это!
6
Гронский Николай Павлович (1909–1934) — поэт; в 1928–1930 гг. близкий друг Цветаевой.
7
Великая любящая (любовница)? (фр.)