Страница 11 из 49
— Вергея… — задумчиво произнес Эркин, плотно зажимая трещину. — Как же удалось Хаяту вырастить такое чудо?
— Об этом спроси у него.
— Где бы нам ее пока поставить?
— Можно у меня, — предложил Педро.
Они занесли шар в дом, и Педро быстро заплавил трещину.
Эркин внимательно посмотрел на крупицы грунта, что остались у него в руке. Повернулся к Педро:
— Пожалуй, надо предупредить Хаята о случившемся. Пойду к нему. Заодно и с шахтой познакомлюсь.
— Что же, ступай, дружище! — согласился Педро. — И пусть Хаят возвращается. На подмену пойдет Хосе.
VIII
Дорога на шахту вела через искусственную рощицу. Эркин вошел в тень деревьев и остановился на минуту, зачарованный лесным ароматом. На Верге появилось уже множество лесополос, рощиц, садов, но вся беда в том, что деревья, кусты, даже трава и опавшие листья были здесь искусственными. Бесплодная почва Верги решительно противилась всем начинаниям селекционеров. Предпринимались попытки облагородить местный грунт. Над этой проблемой сейчас работала большая группа ученых. Выходит, Хаяту удалось сделать то, что пока не под силу целому коллективу?
И этот пожар… Разумеется, он мог возникнуть и случайно… Однако какие глаза были у Хосе, когда он глядел на пламя! Неужели это дело его рук?
Сразу же за рощицей начиналась неглубокая ложбинка с пологими склонами, что вела вдоль горных гряд от шахты. Эркин быстро зашагал по ней, размышляя о своей миссии.
Вход в шахту закрывала мощная бронированная плита. В плите на уровне груди виднелось три небольших гнезда. Для того чтобы попасть внутрь, необходимо было ввести в эти гнезда тройник, которым оснащались специальные скафандры, предохраняющие от радиации. Комплект таких скафандров хранился в дежурной комнате, устроенной в скале, неподалеку от входа.
Быстро облачившись в скафандр, Эркин подошел к плите, включил тройник. Раздалось негромкое жужжание, плита отодвинулась в сторону. Эркин оказался в небольшом тамбуре перед массивной дверью. Снова послышалось жужжание. Задвинулась входная плита, после чего открылись двери. Пройдя таким образом несколько тамбуров, Эркин оказался наконец у входа в шахту на небольшой, огражденной высокими барьерами площадке. Куда-то вниз вел длинный эскалатор. Эркин подошел к самому ограждению и замер, пораженный: таких шахт ему еще не приходилось видеть. Его взору предстал невообразимо огромный подземный зал, обрывающийся у ног и уходящий вниз еще метров на сто. Это была гигантская выработка — пустота в сердце горных хребтов. Там, на дне этой гигантской пещеры, работали десятки совершенных автоматов резали породу, дробили, извлекали из нее металл, плавили его, обогащали, очищали, прессовали в аккуратные маленькие брикетики, запечатывали в контейнеры и отправляли на поверхность. В подобных условиях могли работать только автоматы. Люди обычно не спускались ниже галереи. Эркин встал на ленту эскалатора. Лента мягко вздрогнула и плавно покатила его вниз. Спуск продолжался долго. Наконец лента остановилась. По небольшому легкому мостику Эркин прошел на галерею, вырубленную в скале.
Потоки ровного голубоватого света довольно хорошо освещали галереи, но, как Эркин ни всматривался, Хаята нигде не было видно. Тогда он сел в электромобиль, завел его и поехал по галерее вокруг подземных разработок. Чем дальше он продвигался, тем сильнее становился шум, тем чаще сотрясались стены подземелья. От галереи местами отходили небольшие боковые тупички, и Эркин заглядывал в каждый. Так он объехал все вокруг, но Хаята не нашел.
В раздумье он остановился у барьера, глядя вниз.
Послышалось негромкое жужжание. Эркин оглянулся и увидел на эскалаторе фигуру в таком же, как у него, темно-зеленом скафандре. Вот человек приблизился, и Эркин разглядел за стеклом гермошлема черты Хаята, памятные ему по фотографии. Хаят махнул рукой, словно приглашая следовать за ним. Они прошли по галерее метров пятьдесят, затем Хаят свернул в боковой коридор. В конце ответвления оказалась просторная, уютная комната. Здесь Хаят, заперев предварительно двойные двери, снял с себя гермошлем, расстегнул скафандр. Эркин последовал его примеру. Он понял, что они находятся в комнате отдыха, защищенной мощными экранами от смертоносного излучения.
Хаят оказался невысоким, плотным крепышом с густыми, косматыми бровями, с залысинами на лбу. Выглядел он утомленным.
Эркин представился Хаяту, они обменялись несколькими вежливыми фразами. Похоже, Хаят и в самом деле был скуп на слова.
Воцарилось молчание.
— Говорят, в древности на Востоке, — заговорил Эркин, — был такой обычай — гонца, принесшего дурную весть, наказывали. Мне очень жаль, но я принес вам плохую весть.
У Хаята побелели губы, он заметно вздрогнул, пролепетал, запинаясь:
— Что случилось?
— Сгорел ваш дом. К счастью, удалось спасти Вергею, хотя она и несколько пострадала.
— Великий Космос! — облегченно вздохнул Хаят, но глаза его были по-прежнему усталыми.
Он встал, открыл холодильную камеру.
— Хотите тоника?
— С удовольствием.
Хаят залпом выпил объемистый фужер освежающего напитка, налил еще. Он был страшно взволнован. Пальцы его рук мелко дрожали.
— Вы, наверное, хотите вернуться на базу? — поинтересовался Эркин. Сейчас здесь будет Хосе.
— А? — словно очнулся от своих мыслей Хаят. — Да, да… конечно…
— Если не секрет, как вам удалось вырастить Вергею?
Хаят пожал круглыми плечами:
— Особое сочетание удобрений, освещения, периодическое воздействие различными лучами, направленное магнитное поле…
— Почему же вы не сообщите о своем успехе в центр?
— Какой там успех? Это стадии экспериментов. Об успехе говорить рано.
— А из каких семян вы вырастили свой шедевр?
— Кактус. Обыкновенный мексиканский кактус.
Раздался мелодичный звон, загорелся зеленый глазок информатора.
— Хаят, Эркин, вы на месте? — услышали они голос Хосе. — Жду вас наверху.
IX
— Эркин, — попросил Хосе, — помогите мне надеть скафандр. Ну, пожалуйста!
— Хорошо, Хосе. Хаят, я вас догоню.
Вдвоем они вошли в дежурку. Едва закрылась дверь помещения и они остались наедине, Хосе резко обернулся и схватил Эркина за руку:
— Эркин, я не поджигал дом!
Эркин отступил на шаг.
— А разве я говорю, что ты его поджег?
— Не говорите, но думаете.
— С чего ты взял?
— Я чувствую это. Конечно, мне нравится огонь, я люблю смотреть на языки пламени… Когда я смотрю на него, у меня столько разных мыслей… Но поджечь дом я не мог! Не мог! Вы понимаете или нет?!
— Успокойся, Хосе, успокойся. Я верю тебе.
На лице юноши вновь появилась мягкая виноватая улыбка.
— Вы мне верите? Правда? Вы не думали, что это я устроил пожар?
— Я верю тебе, Хосе, — еще раз повторил Эркин, — если хочешь, я провожу Хаята, а потом приду сюда к тебе?
— Это было бы прекрасно!
— Решено. Так и сделаем.
— И мы будем говорить, ходить вместе!
— Да. А потом…
Хосе вздрогнул.
— Потом ты поведешь меня туда…
— Да, — чуть слышно прошептал Хосе.
— Жди, я скоро приду. — Эркин вышел из дежурки.
По ложбинке они с Хаятом направились в сторону жилья.
— Хороший парень Хосе, — заговорил Хаят, — но несколько странный. Любит одиночество. Может просидеть в домике один целые сутки.
— А разве с братом он не дружит?
— Как сказать… Педро все время старается его опекать. А Хосе очень болезненно воспринимает всякую опеку.
Они шли вдоль гряды ярко-оранжевых скал, и Хаят рассказывал космонавты сразу же договорились, когда появились здесь, что ходить на шахту будут обязательно пешком. Путь на шахту и обратно стал у них своеобразным ритуалом. Когда живешь в крохотном поселочке на далекой планете, то находишь в подобных ритуалах особую прелесть.
— Хотел вас спросить еще об одной вещи, — Эркин взглянул на Хаята.