Дух любви

Дафна Дю Морье

Дух любви

КНИГА ПЕРВАЯ

Джанет Кумбе

1830-1863

Боязни в сердце нет,

Хоть грозный ураган весь миркрушит с размаха:

Как некий дивный свет,

Сияет вера мне – оружье против страха.

Все прочее – слова.

В ней истина и суть, и жизнь, а все иное —

Пожухлая трава,

Тщета и пенный след за грозною волною.

Видна граница мглы

И света бесконечность

С незыблемой скалы,

Которой имя – вечность.

Глава первая

Джанет Кумбе стояла на холме над Плином и смотрела вниз на гавань. Солнце давно взошло, но утренний туман еще окутывал маленький город, придавая ему сказочное очарование, словно некий призрак благословил его своим прикосновением. Влекомая отливом вода покидала гавань и сливалась с невозмутимо гладкой поверхностью моря. Ни единое заплутавшее облако, ни единый порыв случайно налетевшего ветра не нарушали безмятежной красы молочно-белого неба. Одинокая чайка, распластав широкие крылья, на мгновение застыла в воздухе, затем с неожиданным криком нырнула вниз и утонула в клубящемся над морем тумане. Джанет Кумбе казалось, что этот холм и есть ее истинный мир, маленькая планета, где для нее нет никаких тайн, место, где рассеиваются тревожные мысли и томления сердца, а душа обретает покой и исцеление. Белесый туман скрыл под собой все повседневные заботы и сомнения, а с ними и мелкие обязанности и однообразные дела простого люда. Здесь, на вершине холма, не было ни тумана, ни призрачных теней и лучи утреннего солнца струили ласковое тепло.

Здесь была свобода, которой так не хватало в Плине, свободой дышали само небо и море, как дышат ею веселое кружение осенних листьев и робкое трепетанье птичьих крыл. В Плине приходилось все время выполнять чьи-нибудь поручения, с утра до вечера заниматься работой по дому, помогать здесь, помогать там, ободрять близких приветливым словом, и боже упаси ждать его в ответ. Вскоре ей предстоит стать женщиной – так сказал священник. Возможно, это ее изменит. Ее ждут горести и новые радости, но если в ней живет вера в Бога, Отца нашего небесного, то в иной жизни она познает мир и узрит небеса. Надо следовать этим праведным словам, пусть дорога к небесам и кажется такой трудной и длинной и многие из ступивших на нее пали в пути и погибли за свои грехи.

Конечно, священник говорил правду, хоть и словом не обмолвился о многих прекрасных вещах, дорогих ее сердцу. Один лишь Бог достоин великой любви. Здесь, на холме, важные овцы холодными ночами, чтобы согреться, спали, прижавшись друг к дружке, и мать оберегала малышей от вороватой лисы, которая таится в тени кустов, – даже высокие деревья тянутся друг к другу ветвями, ища утешения.

Но ни одно из этих существ не знает любви к Богу – так сказал священник.

Возможно, ему неведома истина о каждой птице, звере или цветке, неведомо, что они так же бессмертны, как люди.

Джанет опустилась на колени около ручья и коснулась пальцами бледно-желтой примулы, одиноко растущей у самой воды. С ветки над головой Джанет с криком взлетел дрозд, осыпав ее голову белыми лепестками. Пламенеющие в лучах солнца кусты утесника наполняли воздух сладким запахом меда и свежей росы.

Сегодня Джанет Кумбе идет под венец. Ее матушка уже готовит стол к приему гостей, а сестры с благоговейным трепетом раскладывают на кровати подвенечное платье. Скоро зазвонят колокола Лэнокской церкви и они с кузеном Томасом, ее дорогим нареченным, встанут у алтаря и соединят свои жизни пред взором Всевышнего. Томас, с подобающей почтительностью опустив глаза, будет слушать слова священника, но она сама, Джанет это хорошо знала, взглядом последует за солнечным лучом, льющимся в окно церкви, а сердцем умчится к безмолвным холмам.

Обряд венчания покажется ей таким же смутным и нереальным, как окутанный утренним туманом Плин, и она при всем желании не сможет заставить себя слушать священника, поскольку будет совсем в другом месте. Это не отзывается на призыв священника ее душа, грешная и заблудшая, какой она была всегда, с самого детства, с тех пор, когда малютка Джанет сидела на материнских коленях.

Ее благонравные сестры исправно ходили в школу, прилежно учились шить и читать, она же прогуливала занятия, убегая на берег за гаванью. Подолгу стояла на высоких осыпающихся скалах или в развалинах старого Замка и следила за бурыми парусами Пенливинских люггеров,[1] скользящими на далеком горизонте.

«Господи, пожалуйста, сделай меня мальчиком, пока я еще не выросла», – молила крохотная девочка с кудрявыми волосами до плеч. Мать бранила ее и даже наказывала за буйные мальчишеские повадки, но все было напрасно. Ей бы следовало поберечь розги для других целей.

Она выросла высокой и стройной, как юноша, у нее были крепкие руки, бесстрашный взгляд и любовь к морю в крови. Но при всем том душой она была девушка, с нежностью относилась к животным и всем слабым, беззащитным существам, придирчиво следила за своей одеждой, никогда не забывала приколоть к корсажу цветок и расчесать черные волосы так, чтобы они не закрывали лоб. По воскресным дням мужчины поджидали ее у ворот отцовского дома с предложениями прогуляться к скалам, они стояли, неуклюже перебирая пальцами, потупив свои глупые бараньи глаза и едва ворочая языком. Но Джанет лишь смеялась в ответ и озорно вскидывала голову.

Разумеется, она была не прочь погулять с парнями, когда могла бегать вместе с ними, перепрыгивать через живые изгороди – ей нравилось, когда те восхищались ее сноровкой; но на виду у всей окрути чинно ходить, держась за руки, как парочка влюбленных… Скоро она обвенчается, у нее будет муж, дом, за которым надо присматривать, неудобная длинная юбка вокруг ног и опрятный, респектабельный капор на голове.

Ей нужен мужчина, а не увалень-подросток, от которого слова дельного не дождешься и который не способен ни на что лучшее, как вертеться вокруг тебя в надежде на нежный взгляд и ласковое слово. Так рассуждала Джанет, когда ей минуло восемнадцать лет и когда ее сестры только и думали что о лентах в волосах да поверх псалтири засматривались в церкви на мужчин.

Джанет с презрением относилась к их уловкам, хоть и сама не с большим вниманием слушала слова священника – ведь мысли ее уносились за море, туда, где корабли плыли под парусами в чужие земли и дальние страны.

Она часто забредала на корабельную верфь у подножия Плинского холма за гаванью. Хозяином верфи был ее дядюшка; она была еще невелика, но быстро развивалась и росла с каждым годом. К тому же дядюшке помогал его трудолюбивый племянник, молодой Томас Кумбе, троюродный брат Джанет.

Кузен Томас был серьезным, основательным молодым человеком, ездил учиться в Плимут, и его спокойные, сдержанные манеры произвели должное впечатление как на дядю, так и на ленивых бездельников, работавших на верфи.

Возможно, недалеко то время, когда фирма займется более сложными и серьезными работами, чем строительство рыбачьих люггеров. Молодой Томас станет партнером владельца, и после смерти дядюшки дело перейдет к нему.

Он был статный мужчина, этот кузен Томас, умел поговорить и, уж если на то пошло, довольно хорош собой. На ухаживания и прогулки к скалам по воскресеньям у него не было времени, но, несмотря на это, Джанет ему приглянулась, и он нередко подумывал про себя, что из нее выйдет прекрасная жена, достойная спутница жизни для любого мужчины.

И молодой Томас стал по вечерам наведываться в их дом поговорить с отцом и матерью Джанет, но мысли его тем временем были заняты ею.

Ему виделись дом на склоне Плинского холма, увитый плющом, с окнами на гавань, и Джанет, которая с малышами на коленях ждет его возвращения с работы.

Он ждал целый год, прежде чем открыться Джанет, ждал, пока она не признает его за члена своей семьи, не почувствует к нему доверия, а также и уважения.

1

Люггер – небольшое двух– или трехмачтовое судно с так называемыми люггерными парусами. – Здесь и далее примеч. пер