Страница 49 из 50
В это время, лабиринт стал менять свои формы и перестраиваться. Он также вновь ожил своими арочными потолками и каменными стенами.
Раздвинулась еще одна поверхность крыши лабиринта. И образовалась вверх идущая своими каменными ступенями широкая лестница, что была практически под самой вертящейся островершинной двусторонней громадной сверкающей золотом пирамидой.
Николетта повернулась к той лестнице и к тому, кто поднимался по ней, шел быстрым шагом, громко ступая своими черными на высокой платформе ботинками, и прямиком двигался к ней.
Она тут была сейчас одна. Марис и Рокси уже были далеко отсюда и были недостижимы для Пинхеда и его верных сенобитов. Они вошли в то яркое искрящееся лучистым ослепительным светом свечение.
Гвоздеголовый Пинхед, подойдя к Николетте, остановился напротив нее. В его руках было оружие. На левой, на всех пальцах его кисти были режущие кривые длинные крючья. А в правой. Пинхед, сжимая всеми пальцами на длинной рукояти, топорообразную небольшую, но смертоносную остро заточенную секиру. На нем был надет сейчас кожаный с пряжкой пояс. На котором, также висели еще несколько инструментов убийства и пыток. Его почти все сенобиты также были со своим оружием. С молотами для дробления костей, длинными обоюдоострыми режущими клинками и ножами, на цепях секирами, шипастыми металлическими тяжелыми булавами.
Сенобитесса и аббатеса Николетта была вооруженная тоже. Своими изогнутыми не менее острыми, точно мечи двумя в обоих руках серпами.
- Левиафан, не звал тебя, главный иерофант темного мира боли – произнесла Николетта, подошедшему к ней Пинхеду, и всем, кто был с ним.
- Я, должен забрать Мариса Залесского и мою обманщицу шлюху с именем Рокси! Они сейчас, мне невероятно стали дороги, как никогда! – прорычал, злобно, сверкая своими черными не моргающими никогда демоническими злыми глазами гвоздеголовый Пинхед - Отойди Николетта с моего пути! Ты мне не нужна! Ты давно изгой моей священной черной церкви! Убирайся с моей дороги, Николетта!- он ей произнес и двинулся прямиком на нее стоящую перед ним.
- А то, что? - та возразила ему, совершенно не боясь Пинхеда – Я под защитой моего Великого адского Повелителя и Бога. Я верой и правдой ему служила и служу. Не так, как ты желаешь единолично всем тут править. Неблагодарный предатель и изменник, узурпатор лабиринта.
- Отступи, в сторону, стерва! – прорычал опять на Николетту булавочноголовый сенобит Пинхед, наступая на низшего, по своему рангу, но достаточной также сильного сенобита.
Видно было, как кипела в нем дикая звериная адская демоническая бешеная ярость, которую не было на кого-либо сейчас ему потратить. Здесь вблизи Левиафана, Пинзед был совершенно бессилен. Он переступил ту границу, где он лишался любых верховных привилегий и запредельных сверхвозможностей.
Пинхед хотел быть Богом, но в пределах и вблизи самого Левиафана он был никем как и все ему верные и преданные его черной пастве соискатели острых болезненных сладостных ощущений сенобиты.
Николетта, все же, отошла с его дороги, но было уже поздно, что-либо сделать.
- Уже поздно, Пинхед – произнесла, было решившемуся, идти дальше, но вновь остановившемуся Пинхеду Николетта - Ты опоздал, властитель крючьев и цепей.
- Чертова сучка! Выругался гвоздеголовый Пинхед – Я еще поговорю с тобой! Ты мне заплатишь за все, что сейчас натворила, шлюха Левиафана! Это ты связала все и увела от меня Рокси и Мариса Залесского – он, произнес Николетте, повернув в ее сторону и стоящих позади нее, других за ее спиной сенобитов, Щелкунчика, Ласло, Проволочных двух сестренок лесбиянок, и сиамских срощенных телом и головами близнецов, когда-то в прошлой их жизни звавшихся Марком и Майклом. И еще с десяток до неузнаваемости изуродованных руками адского хирурга и мясника сенобитов свою голову, утыканную в глубоких порезах длинными булавками. И снова уставился туда, где уже исчезали в ярком свете у вниз опущенной острой нижней вершины крутящейся четырехгранной иглы две фигуры мужчины и женщины. Две, совершенно обнаженные, занимающиеся любовью без любых каких-либо, то одежд и обнявшись в любовной дикой страсти, вращаясь вместе с самой остроугольной двусторонней пирамидой в самом воздухе и ее гравитационном силовом поле две человеческие фигуры.
То был Марис Залесский и Рокси Марцела Васкес. Охваченные ярким светоносным сверкающим сиянием. Что пронзало их тела насквозь вместе с острыми штырями и крючьями. Опутанные длинными звенящими и обвивающими их совершенного голые тела, точно удавы цепями. Уносило в мир сладостного любовного безумства, похоти, греха и страсти. Они наслаждались своей на двоих любовью. Трахаясь и паря в том круженье и прямо в этом свечении. Слившись своими половыми органами в одно единое целое. Остервенело и безумно, истекая своей собственной льющейся из их голых мокрых от жаркого пота и лоснящихся скользких тел летящей во все стороны кровью. Что питала этот яркий ослепительный свет, те цепи и крючья. Их ждал демон дракон Левиафан и самые изощренные в самых блаженных пытках видоизменения. Их Повелитель и Бог, часть которого жила в Марисе Залесском и рвалась наружу из его тела, освобождаясь и сливаясь с самим Левиафаном.
Их ждет подарок. Конфигурация «Ламент» и новые превращения в новых сенобитов высшего порядка. Прирощенных своими полуошкуренными полностью до мяса и даже костей нагими телами и прибитых длинными гвоздями и скобами к парящим в ярком свечении крылатым крестам ангелов ада. Многокрылых Херувимов, носителей самых жутких мук и страданий. Придворных целого адского королевства дракона и сына Великой Богини Хаоса Тиамат. Приспособленные лишь находиться в пределах Конфигураци «Коробки плача и печали». Они, никогда более не покинут пределы и границы недоступной никому священной области «Ламент-Левиафан».
- Я, все равно, заберу свою добычу. Придет мое время, разделить власть в адском лабиринте - прорычал булавочноголовый Пинхед, глядя, с нескрываемой злобной дикой яростью, как исчезало из-под его утыканного острыми длинными иглами носа, то, что он хотел противопоставить самому Левиафану.
- Не сможешь – она возразила ему - Левиафан призвал меня к себе. Я буду служить ему свои черные мессы, теперь там, в обители своего Вечного и любимого Бога. Можешь забрать себе весь лабиринт и все, что в нем есть. Всех своих жаждущих сладостных страданий великомучеников. Их тела и души. Все свое адское зверье. Мне хватит того, что я получу в награду от нашего Великого Всевластного Творца и Создателя.
С этими словами Николетта отвернулась от Пинхеда, которому, когда-то тоже прислуживала. И пошла в яркое сверкающее свечение. В круговорот длинных звенящих звеньями цепей и острых кривых секущих крючьев. Вскоре она, рассекаемая ими, разбрызгивая черную кровь, распадаясь на отдельные от своего тела черного демона сенобита части и куски, превратилась в мелкое тленное и сгорающее в ярком огненном свечении крошево. Николетта исчезла. А яркий искрящийся лучистый свет, мгновенно погас и исчез. Громадная остроугольная пирамидальная конструкция, сверкая своим золотом на всех своих четырех сторонах, продолжила свое в обратную сторону самого времени вращение. Собрав обратно, и внутрь себя, все свои цепи и крючья. Испуская в почти бесконечное не менее громадное во все стороны каменного лабиринта пространство, губительный для всего живого из двух круглых отверстий с двух своих сторон свой черный свет. Оглушая своим громким сотрясающим в вибрации все вокруг невыносимым гулом.