Страница 13 из 50
Марис качнул ей в ответ своей черноволосой брюнета головой в знак своего согласия и опять красиво ей улыбнулся, не произнося ни слова.
- Ну, ладно - произнесла Марика Свобода - Как хочешь. Раз работа, значит работа. Работай. Только не заработайся совсем, Марис.
Марика и Тадеуш быстро развернулись, и пошли по длинному подвальному коридору, стуча громко своей обувью по кафельному плиточному полу, удаляясь быстро от двери в кабинет и лабораторию Мариса Залесского. А Марис снова запер свою на запорную изнутри задвижку дверь в свой личный лабораторный кабинет. Усевшись, снова на свой лабораторный, на одной высокой металлической стойке и крестовине поворотный стул. Он, поправив на переносице носа свои очки, продолжил крутить в своих руках этот в золоченой красивой оправе и странных узорах загадочный, старинный, необычайно легкий и почти невесомый кубик.
***
Марко Ферретти не спускал своей правой руки с кобуры своего табельного полицейского 9мм Beretta 92FS. Левой освещал впереди себя фонариком чужую незнакомую ему большую черную машину. Из которой выпрыгнул одетый в пятнистую военную форму неизвестный ему высокого роста достаточно крупных габаритов человек.
Тот человек был с открытым своим лицом явно мексиканца. С черными под длинным тонким носом усами.
Он был в такой же пятнистой военной кепи. И на руках того военного были черные кожаные перчатки. Он был вооружен. Об этом говорил надетый на пояс фигуры военного широкий ремень. И там была пистолетная кобура с пистолетом, и свисал в ножнах длинный нож. Еще болтался патронный подсумок вероятно полный боевых патронов.
Тот военный смело пошел навстречу с полицейским Марко Ферретти.
- Хелло, приятель! - прозвучал громкий и довольно тяжелый голос в темноте ночи в сторону полицейского Марко Ферретти – Что случилось? Что за остановка ни с того, ни с сего. Какие-то проблемы, патрульный?
Человек в военной форме двигался довольно смело, твердо и уверенно, шумно ступая по асфальтированной дороге к остановившемуся сейчас полицейскому Марко Ферретти. Не боясь и не закрываясь руками от яркого слепящего света его ручного освещающего лицо фонарика патрульного полицейского.
- Ваши документы. И я бы хотел осмотреть ваш автомобиль - произнес Марко Ферретти подошедшему практически к нему в упор высокому военному человеку в военной пятнистой форме. Но не успел даже понять как длинный острый точно бритва отточенный военный, вынутый из ножен с молниеносной скоростью нож, вошел под самые нижние его ребра, прорезая под одеждой кожу и саму мясистую плоть, протыкая центральную кровеносную внутри его тела аорту.
Его правая рука так и осталась лежать на кобуре с 9мм пистолетом Беретта. А левая, выронила горящий ярким светом фонарик, что со стуком и звоном битого стекла упал на черный дорожный асфальт под подкосившиеся падающего полицейского ноги. Он не смог даже вскрикнуть от острой жуткой пронзившей его головной мозг боли. Лишь открыл свой рот и выпучив синие глаза. В то время когда его убийца Эрнан Фабио Алигар отошел в сторону и Марко Ферретти упал на проезжую ночную дорогу мертвым. Все еще, дергаясь в смертных судорогах всем своим в форме патрульного дорожного полицейского в свете фар своего полицейского мигающего проблесковыми цветными мигалками автомобиля.
- Сука, падла полицейская - произнес с брезгливым отвращением Эрнан Фабио Алигар - Гнида придорожная. Тут, тебе самое место.
Он развернулся всем своим телом, и громко ступая подошвами военных шнурованных ботинок, пошел обратно к своему черному фургону микроавтобусу Chevrolet Express и GMC Savana, где сидели его собратья подельники по карательной работе кокаинового картеля Гутиера. И лежали в черных окровавленных мешках четыре расчлененных на отдельные куски трупа семейной четы Родригес.
Завтра их выброшенных посреди самого города найдет военная полиция и правоохранительные местные органы. И будет много шума на всю Мексику по всем каналам городского телевидения, когда покажут три женские и одну мужскую головы увидит по телеящикам вся Тихуана. И в очередной ледяной адский ужас погрузится весь город.
Новый кошмарный ужас охватит все районы утонувшего в местном бандитизме, наркомании и криминальных разборках города и его окраин.
***
Марис долго крутил в своих руках шкатулку Филиппа Лемаршана. Он еще до конца так и не понял ее конструкцию. Мог бы попробовать даже разобрать. Но, боялся ее повредить сильными, хоть и утонченными своими прикосновениями ученого пальцами. Она могла быть достаточно хрупкой, а цены не малой. Но позднее, поняв, что все же кубик был достаточно прочным сооружение гениальной инженерной мысли умелого и мастеровитого средневекового мастера своих дел. Стал уже жестче прощупывать данный загадочный предмет на скрытые возможно потаенные некие поворотные механизмы. Как тот же кубик Рубика. Но все было бесполезно. Шкатулка казалась, вообще цельной и монолитной. Одним, чем-то целым, без единой какой-либо зацепки для своей разгадки.
- Нет. Не верю - произнес Марис– Не, может такого быть, чтобы ты не смогла открыться. Тогда, зачем, ты такая вот как есть. В тебе должен быть где-то потайной ключ и должен быть замок. Должен быть скрытый хитрый секрет. Ведь так Лемаршан?
Он ощущал некую уже связь с этой хитроумной средневековой загадочной конструкцией. Марис точно знал, что эта коробка с потаенным секретом и, что где-то должна отпираться.
Марис посидел и подумал. Он знал, что она способна открыться. И должна была открыться. Он был уверен в этом. Сама шкатулка уже во всю незримо и на уровне подсознания общалась с ним, но как бы заигрывала, и пока не хотела поддаваться его рукам. Она уже меняла весь мир за его спиной, и Марис это видел и ощущал, хотя, не понимая, что это ее такие вот демонические проделки. Эта коробка в идеале своих геометрических форм Тетраэдр в золоте в загадочных иероглифах и письменах проникала в само сознание Мариса Залесского. Он, в отличие от других у кого она побывала в руках, был ей особенно интересен. Если другим, она поддавалась легко, то с ним вела себя по-особенному, точно некая загадочная любовница женщина, жаждущая заполучить любимого своего мужчину со всеми потрохами, но не так вероломно, как обычно поступала с другими, а куда деликатней и изысканней в своей манере и изощреннности. Она хотела, чтобы Марис, буквально влюбился в нее. Стремилась овладеть им и его разумом. Ей надо было, чтобы он сам пришел туда, куда она хочет. Это было настоящее колдовство, которое Марис Залесский, хоть подмечал, но не особо понимал, откуда это все и от кого оно исходит. А главное не принимал. Ибо был не верующим ни во что. Хоть и видел все чаще странные необъяснимые, пока свои сны. Все эти странные сны и странное поведение людей в том же городском автобусе. Да и здесь среди служащих этого здания. Но старался как-то не вдаваться в это и не осложнять себе всеми этими странностями и без того не совсем уж легкую жизнь. Он все же был по натуре прагмат, а не мистик. Отсидка в тюряге выбила из него любую веру во, что угодно. Но все эти сны…они врезались в его память. И как не противился он им, запоминались надолго. Особенно вот этот последний, указывающий на проложенную некую взаимную близкую связь с чем-то или кем-то с другой стороны и другого находящегося, где-то рядом с Марисом мира. И эти еще вокруг странности и перемены после того, как он подержал в руках эту чудо-шкатулку Филиппа Лемаршана. Его, Мариса Залесского прагматизм стал, куда-то быстро теперь уходить.