Механический Орфей

— Не стану отрицать, что я с тобой согласен, — ответил Руиз.

Некоторое время матрос озадаченно смотрел на него, пытаясь понять, что именно ему сказали и как восприняли его слова. Но, помучившись с минуту, вояка нахмурился, оставил бесполезные попытки и пожал плечами.

— Ладно. Мы отходим за час до полуночи, так что возвращайся пораньше, чтобы успеть отвязаться.

— Непременно, — кивнул разведчик. — Еще раз спасибо.

Пьяный махнул рукой и с грохотом исчез в люке.

В Спиндинни Руиз входил со все нарастающим беспокойством и недоверием. Если уж наемники собрались бастовать, значит, война сделалась особенно кровавой.

Шлюз безопасности мерцал огоньками. Его стерегли роботы-убийцы, чьи светящиеся глаза мгновенно взяли вошедшего на прицел. Но в целом здесь, в царстве вечной гульбы и потасовок, было до странности темно и тихо.

Руиз спустился в зал найма, где располагались компьютеры. Здесь тоже было пусто, если не считать смотрителя, окинувшего гостя подозрительным взглядом.

— Что тебе здесь надо? — проворчал он. — Собрание назначено в подвальном зале.

Служитель, тощий седой человек, некогда привил себе третью руку, которая теперь торчала из грудной клетки. В данный момент она держала миску с супом, а две остальные крошили туда сухарики. Руиз снял шлем и изобразил смущение.

— А я ничего не знаю про собрание. Я прибыл в город только утром. Что у вас тут творится?

Смотритель фыркнул и принялся помешивать ложкой суп.

— Только приехал, говоришь? Ну, тогда жди всяких сюрпризов.

— Правда?

— Ей-богу! Моревейник превратился в кладбище. Ты хочешь сказать, что ничего не заметил?

— Н-нет… Я видел пробоины в стенах… и то, что город совсем тихий. Значит, работы тут не найти?

Старикашка заржал, чуть не подавившись супом.

— Ох… Работы-то завались, да только, может статься, ты десять раз подумаешь, прежде чем подписывать контракт.

— Правда?

— Да правда, правда. Ты что, других слов не знаешь? Ладно, не важно. Иди вниз, в подвал, и послушай, что будут болтать на собрании эти дураки. — Он вернулся к своему супу, демонстративно игнорируя Руиза.

— Хорошо, — проговорил разведчик, старательно дозируя неуверенность в голосе. Затем надел шлем и вышел.

Ржавая клетка лифта отнесла Руиза несколькими уровнями ниже, туда, где влажный плавленый камень был исполосован водопроводными, канализационными и прочими трубами и проводами, а в застоявшемся воздухе плавала вонь застарелых отбросов. Разведчик услышал низкий гул и пошел на звук.

В зале горел яркий свет. Сотни наемников толпились здесь, крича и толкаясь. Бывший агент бочком пробрался вдоль стены, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, и наконец нашел место, откуда мог без помех наблюдать за происходящим. Толпа представляла собой море ослепительных красок, сверкая стволами ухоженного оружия. Специфический запах, складывавшийся из вони немытых тел, ружейного масла, перегара и озона, казался таким густым, что хоть топор вешай. На возвышении в дальнем конце зала подскакивала, размахивая руками и срывая высокий голос, миниатюрная женщина в хромированной сервоброне.

— Тишина! — вопила она, — Тишина!

Никто не обращал на нее внимания. За ее спиной в креслах президиума расположились несколько мужчин. Когда прямо перед сценой завязалась драка, один из них, здоровенный детина с голым, покрытым татуировками торсом и торчащими из черепа проводами, медленно и внушительно поднялся со своего места. Он пару секунд смотрел на драчунов, а когда они упали и принялись кататься по полу, неторопливо извлек из ножной кобуры лучевой пистолет и аккуратно разделил забияк на четыре части, которые еще попытались цепляться друг за друга, но после нескольких бессмысленных подергиваний успокоились.

Зал умолк, если не считать характерного шума выхватываемого оружия и щелчков предохранителей.

— Премного благодарна, старший сержант Мондаубер, — произнесла маленькая женщина тоном, в котором сочетались раздражение и удовлетворение. — Надеюсь, больше никого не понадобится призывать к порядку подобным образом. Пираты не станут возражать, если мы перережем друг друга самостоятельно.

По залу пронесся одобрительный ропот. Оружие с шумом вернулось в кобуры и ножны.

— А теперь, — продолжала она, — выступят ваши коллеги. У них есть аргументы «за» и «против». Пожалуйста, выслушайте их внимательно, а потом мы проголосуем.

К микрофону вышел высокий андрогин-дильвермунец в струящемся одеянии. В руках у него был портфель с бумагами, и по рядам наемников прокатился дружный стон. Существо очаровательно улыбнулось.

— Нет-нет, — заверило оно, — вы меня неверно поняли. Это не записки к докладу — это материалы, которые я собираюсь раздать. Так что вам даже не придется напрягаться, чтобы запомнить то, что я скажу.

Гермафродит принялся раздавать листовки. По залу пронесся тихий смешок. Руиз взял свой экземпляр, не снимая перчаток, и прочел заголовок: «Почему мы должны уйти из Моревейника?»

Оратор подождал, пока памятки дошли до самых дальних концов зала, и прочистил горло.

— Ситуация такова. Наши потери — гораздо выше условно приемлемых средних цифр. На случай возникновения подобных обстоятельств в наших контрактах—по крайней мере в большинстве из них — оговорено, что плата за услуги должна быть поднята до общепризнанного уровня, который устраивал бы всех наемников. Это — компенсация за ухудшающиеся условия работы. Если работодатели не могут или не хотят увеличивать финансирование, законом предусмотрено право на прерывание контрактов.

— Но они же повысили плату, — выкрикнул кто-то из зала.

— Нет. Они обещали ее повысить — и это принципиальная разница, — ответил андрогин. — И они не смогут выполнить свое обещание, пока ситуация в городе не стабилизируется. — Он покачал красивой головой, — Мое мнение таково: они никогда не выполнят по обещание. Более того, по-моему, пиратские главари уже окончательно и бесповоротно спятили и будут сражаться за это свое неведомое сокровище, пока в Моревейнике не останется никого живого. Мертвецам не удастся воспользоваться повышенной оплатой. Если мы хотим выжить, то должны увести свои формирования из пиратских крепостей. Если потребуется, проложим себе путь из города с оружием в руках, или через неделю мы все будем мертвы. Вот мои аргументы. Мне они кажутся безукоризненными и неопровержимыми.

Гермафродит уселся на место, а в зале снова поднялся шум. Громила сержант начал было снова подниматься, но голоса стихли, и он опустился обратно в кресло, обведя собравшихся недобрым взглядом.

Вперед выступила женщина со спутанной гривой седых волос и похожим на никелевый топор лицом.

— Мои аргументы еще короче. Мы должны продолжать сражаться за своих работодателей, даже если это означает, что мы все погибнем. Это наша работа, наш путь во Вселенной, и мы не смеем отказываться от пего. Кто же станет нанимать солдат, если на них нельзя положиться в смысле верности пунктам контракта? Если мы продолжим воевать, то умрем, но если мы начнем дезертировать, умрет весь наш образ жизни.

Она села на место под громовой хохот и презрительный свист.

— Дура, — крикнул кто-то.

— Пиратская сука! — добавил другой голос.

Седая валькирия, будто окаменев, смотрела прямо перед собой.

К микрофону вышла еще одна женщина, облаченная в легкую броню переливчатого светло-желтого оттенка. Когда она подняла забрало шлема, Руиз с изумлением узнал бледное лицо Алмазной Подвески, хозяйки престижных казарм для рабов.

— Что ж, — произнесла она. — Я не могу согласиться с подобным утверждением. Наемники есть наемники. Они сражаются ради денег, и когда нет никакой надежды, что они проживут достаточно долго, чтобы успеть оные деньги потратить, умные наемники дезертируют. Всегда. Будьте уверены: наши работодатели прекрасно знают о существовании такой традиции. Но есть еще один путь. Почему бы нам не объединить наши умственные ресурсы и не попытаться понять, что это за сокровище, к которому так стремятся пиратские главари? И не взять его самим?