Механический Орфей

Предводитель улегся на соломенную подстилку подальше от Низы, вместо подушки подсунув под голову свой узелок. Пряный смолистый запах его содержимого, к счастью, победил вонь хлева. Прежде чем покинуть Моревейник, бывший агент успел позаботиться о двойном камуфляже. Сейчас они носили одеяния религиозных фанатиков, собиравшихся пожертвовать свои временные телесные оболочки Лезвиям Нампа. Однако когда путешественники достигнут пылающих песков, им придется сменить личины и стать курьерами одного из пиратских главарей Моревейника, торгующего ритуальным наркотиком.

Обряды Лезвий Нампа включали в себя обязательное наркотическое опьянение и поджаривание на вертеле людей, поэтому Руиз думал о прибытии на место назначения без малейшего удовольствия. Однако только добравшись до пустыни, они смогут навсегда покинуть жестокий Суук.

Бывший агент закрыл глаза, надеясь, что ему удастся хотя бы несколько часов отдохнуть без помех.

Низе спать совершенно не хотелось. Несмотря на растущую усталость, она вообще плохо спала на барже. Ее родной Фараон, планета пыльных равнин, разительно отличался от этой жуткой водяной пустыни, которая и выглядела-то противоестественно. Океан представлялся огромным зловредным животным, чья жирная шкура вечно топорщилась и подергивалась, будто монстр пытался сбросить ее, как змея в период линьки.

Закуток, в котором расположились путешественники, совсем не походил на покои бывшей фараонской принцессы. Теперь она спала на полу в провонявшем навозом и рвотой стойле.

В тех редких случаях, когда бедняжке удавалось забыться тревожным сном, ее мучили кошмары. Бывшая хозяйка Кореана, убийца Реминт, пират Юбере — все эти лица кружились в медленном жутком хороводе. Девушка чувствовала себя покинутой и одинокой. Руиз Ав, которого она некогда любила и которому вверила свою жизнь, позволил, чтобы с ней происходили страшные вещи. А теперь он не обращал на нее внимания, лишь изредка улыбался понимающей улыбкой. Пожалуй, больше всего Низу раздражала именно эта показная вежливость.

Как знать, может быть, он готовит новую пытку, которой измученная женщина уже не сможет вынести.

Руиза разбудило отчетливое ощущение надвигающейся опасности. В стойле было темно. Баржа двигалась резкими, неровными скачками. Предводитель сел и протер глаза. Шум ветра превратился в злобный визг. За то время, пока он спал, погода изрядно ухудшилась.

— Что случилось? — спросил Дольмаэро, изо всех сил прижимаясь к стенке, — Я спрашиваю, что происходит?!

— Просто сильный ветер, — с показным равнодушием ответил Руиз, поднимаясь на ноги.

Внезапный толчок швырнул его в тот угол, где лежала Низа. Он мгновенно восстановил равновесие, но все же успел заметить выражение ужаса на лице девушки и руки, поднятые в защитном жесте. Руизу хотелось опуститься рядом с ней на колени и объяснить, что он остался тем же самым человеком, которому она доверяла раньше. Но принцесса отвернулась к стене и уставилась на нее невидящими глазами.

Руиза охватило отчаяние. Хотя чего, собственно, он ждал? Что Низа, примитивное существо с отсталой планеты, сможет приспособиться к жизни в пангалактике в случае, если им удастся выжить и покинуть Суук? Неужели он настолько наивен? Каковы шансы на то, что уроженка Фараона будет счастлива с космическим бродягой? А он с ней? Абсурд!

Предводитель покачал головой и отвернулся.

— Я пойду на палубу и выясню, что происходит, — ровным голосом произнес он. — Пока беспокоиться не о чем. До сих пор нам везло с погодой.

Бывший агент прокладывал дорогу сквозь толпу Жертвующих, которые в ужасе метались по палубе. Он успел мельком подумать о странностях, присущих человеческим существам. Все эти люди стремились на бойни Лезвий Нампа, чтобы радостно встретить смерть от рук каннибалов, и в то же время панически боялись утонуть. Руизу казалось, что гибель в морской пучине — отнюдь не худший вариант по сравнению с тем, что их ожидало, если им суждено благополучно достигнуть цели.

На верхней палубе качка казалась особенно сильной. Руиз крепко ухватился за поручни, чтобы взглянуть на темно-серую воду. Ветер переменился. Теперь он дул со стороны суши. К губам прилипал песок, принесенный из пустынь Нампа. Смеркалось, поэтому определить высоту волн было трудно, но тонкие длинные языки пены вздымались высоко над кораблем.

Старушке «Лоракке» такая погода пришлась явно не по вкусу. Она переваливалась с боку на бок, жалобно постанывая от напряжения. Руиз нахмурился и протер глаза. Интересно, долго ли продержится видавшее виды суденышко. Очевидно, желающих отправиться в путь на столь ненадежном корабле становилось все меньше и меньше, поэтому владельцы и согласились принять на борт толпу религиозных фанатиков. Нельзя сказать, чтобы подобные мысли способствовали улучшению настроения.

Пока что моторы баржи стучали довольно ровно, но страшно подумать, что произойдет, если они откажут и «Лоракка» окажется во власти ветра и волн.

Небо приобрело оттенок нездоровой бледности и словно покрылось синяками. Погода значительно ухудшилась даже с того момента, как он появился на палубе. Бывшего агента охватила знакомая ярость. В который раз с момента начала операции на Сууке Руиз Ав оказался во власти сил, повлиять на которые не было ни малейшей возможности.

В ярко освещенной рулевой рубке он заметил Гундреда. Второй помощник метался между компьютером и навигационными картами, а его лицо, обычно веселое, выглядело мрачным и измученным.

Руиз подумал, не зайти ли в рубку, возможно, приятель сможет прояснить ситуацию. Однако возле входа торчали два вооруженных матроса. Видимо, капитан опасался, что впавшие в панику пассажиры ворвутся внутрь. Один из моряков заметил мужчину в одеянии. Жертвующего и угрожающе взмахнул нейронным кнутом.

Бывший агент дрожал от холода в насквозь промокшем балахоне. Он спустился вниз, пробормотал что-то неопределенно ободряющее и попытался не думать о том, что Же будет, если погода не улучшится в самое ближайшее время.

По мере приближения ночи движения баржи становились все более неуверенными. Дольмаэро вновь затошнило, но он успел выползти наружу, чтобы опорожнить свой многострадальный желудок.

Руиз попросил Мольнеха присмотреть за старшиной гильдии:

— Не давай ему перегибаться через поручни, иначе мы его наверняка потеряем.

Фокусник с готовностью закивал. По сравнению с другими фараонцами, он достаточно легко приспосабливался к новым условиям.

Предводитель испытал беспокойство и слабую надежду одновременно, когда сообразил, что они с Низой остались наедине впервые за долгое время. Возможно, сейчас самый подходящий момент, чтобы попытаться выяснить отношения.

— Как ты себя чувствуешь? — осторожно обратился он к девушке.

— Плохо, — ответила она тусклым, невыразительным голосом.

Казалось, бедняжке приходилось прилагать немалые усилия для ответа на самые простые вопросы. Однако Руиз не собирался отступать. Сегодня они все могут отправиться на дно… Возможно, это последний шанс разобраться в возникших между ними проблемах. Бывший агент подвинулся немного ближе, чтобы вой ветра не заглушал его Слова, и устроился поудобнее, опершись спиной о стенку стойла.

— Ты так и не рассказала, что с вами произошло в Моревейнике.

— А ты никогда и не интересовался.

Руиз обрадовался, различив в ее голосе гневные нотки. Гнев все же лучше, чем откровенное безразличие.

— Можно поинтересоваться сейчас?

В глазах Низы появилось выражение настороженности.

— Хорошо. Что ты хочешь знать?

— Что случилось после того, как вас увели из казарм рабов?

Она тяжело вздохнула.

— Убийца Реминт… Ты слышал о нем?

— О да, — ответил Руиз, с трудом подавив дрожь. — Мы с ним встречались. Но теперь он мертв.

— Правда? — На губах девушки появилась тень улыбки. — Неужели кому-то удалось справиться с ним? Никогда бы не подумала… Он вывел нас из казарм, заковал в цепи и доставил к Кореане. — Руки девушки нервно теребили подол балахона. — Она нацепила провода мне на голову и стала задавать вопросы. Почему-то я не могла не отвечать. Казалось, что мой язык повинуется ей, а не мне. Пришлось рассказать все.