Страница 14 из 44
Сейчас все, кто был и находился тут были похожи на неких магазинных манекенов. Даже торчащие в самих дверях, ведущих в гримерку на высокой сцене другие танцовщицы живота и беллидэнса Опра Карере, Кети Дэвидсон и Габби Салонне.
- Что это?- трясясь уже от охватившего ее всю страха, произнесла Джудит Флоэрти.
Внезапно раздался, какой-то пронзительный жуткий звук. Оглушающий и сотрясающий сам спертый, застывший ресторанный воздух, похожий на некий сплав, меняющего резкие тональности свиста, и скрежета металла.
И вспыхнул другой уже свет. Свет, из неоткуда. Со всех сторон. И как бы из самой темноты. Он и был порождением самой темноты и мрака.
Все это Джудит Флоэрти было очень знакомо. Из какой только жизни? Она не знала сама. Но, когда-то это все было с ней. Из иного измерения и мира. Страшного и жуткого мира. Мира боли и вечных пыточных страданий. Из которого, она сбежала. Сбежала совсем недавно. Так она сама думала.
Джудит, вдруг вспомнила, кто она. И кем была до этого раньше. Она была в самом сердце самого Ада. Она была Сенобитом. Прислужником демона и дракона Левиафана. Но ее возникшие внезапно отрезвившие девичье сознание ужасные мысли, развеял звон летящих по воздуху длинных скованных прочными металлическими звеньями цепей.
Цепи и кривые острые ловчие крючья, пронеслись, жутко звеня через весь полутемный ресторанный зал из одного края в другой, мимо побитых в ссадинах и крови замерших мужских лиц и в неподвижных позах дерущихся посетителей. Они не вонзились ни в одного из них, Ловко пролетая и огибая всех разом и каждого. В одну сторону и в другую в черную темноту и во все уголки большого ресторанного зала. А сама темнота стала еще гуще и плотней. Какой-то даже вязкой на саму ощупь и осязание. И Джудит ощутила это все с замиранием своего громко возбужденного сексуально стучащего женского в оголенной с торчащими сосками груди сердца. И в какой-то момент, показалось, что оно там, остановилось совсем. Как все вокруг.
Цепи пролетели сквозь весь зал, туда и обратно со всех сторон, хватая своими острыми кривыми крючьями саму черную ледяную адскую темноту и точно впившись в кого-то, сильно натянулись со своим присущим только им жутким скрежетом и звоном.
Наступила полная гробовая мрачная и жуткая тишина, но это все продлилось совсем недолго.
Из полной темноты и из далекого одного из углов огромного ресторанного зала вышла похожая на человека фигура. С руками и ногами.
В блестящем черном из кожи костюме, что, буквально сросся с его живым израненным телом. Его черный тот костюм, всегда кровоточил, как и подобная одежда других Сенобитов, не менее изуродованных, как этот. Они были всегда с ним и сопровождали его везде по самому Аду Левиафана. И приходили вместе с ним всегда, когда было нужно. Они были живыми демоническими формами шкатулки, рук умельца мастера французского средневековья Филиппа Лемаршана. Этой маленькой с золотым загадочным орнаментом и магическими знаками коробки, что приобрела задаром в антикварной лавке старьевщика Бени Кунца Джудит Флоэрти. Вход и врата в мир страданий и мучений из которого выхода практически не было. Бени Кунц так и не сказал ей, кто эту коробку ему оставил. Может из-за страха, может, был заодно с тем, кого она не знала, но был важной фигурой в мире ее повелителя и Бога.
Джудит знала их и их имена. Ведь она была одной из них. Но, сейчас она была не среди них и не с ними. Но, они пришли к ней.
Этот первый Сенобит, что вышел из темноты самого мрака, был по имени Щелкунчик, Болтун – скрежещущий зубами. Он всегда издавал звуки, не затыкаясь совершенно ни на минуту. Болтун был правой рукой главного Сенобита Пинхеда. Ужасающий палач, фаворит Левиафана. Дитя страданий, созданный слепым и одним из самых искалеченных. С помощью шкатулки Лемаршана, в которой была заключена вся сила и весь мир демона и дракона Левиафана, он искал избавление от мук, но обрел лишь снисхождение боли.
Его одиночество и страдания, всегда сопровождаются эхом звука его щелкающих зубов. Этот служитель ада имел отличительные свои особенности. Из-за ужасных ожогов, он имеет бесформенное, безухое и безносое лицо с крючьями, оттягивающими в стороны его губы. Из-за чего хорошо всегда его видны постоянно щелкающие челюсти. А сквозь вырезы приросшего к его измученному человекоподобному телу одеяния, на самой груди и животе, видны зашитые грубыми хирургическими швами разрезы.
Второй жуткой фигурой вышедшей из темноты была Николетта.
Джудит узнала ее. Она была близка ей. По страданиям, блаженству и радости самой боли. И она тоже явилась к ней вместе с Болтуном и Щелкунчиком, палачом своего властителя страданий, кошмаров и ужаса. Именно Николетта привела Джудит окончательно в былую свою Сенобита память, заставив своим появлением, вспомнить сейчас вообще все.
Этот Сенобит, наверное, был самый менее покалеченный и узнаваемый как человек и женщина из всех других служителей Ада демона и дракона Левиафана.
Николетта, когда-то была обычной монашкой при католической церкви. Но, поддалась дьявольским соблазнам и опустилась в похоть и разврат, что привели ее в сам разверзшийся под ее ногами Ад. Это было очень давно еще до того, как оказалась Джудит в плену шкатулки Лемаршана.
Николетта рассказала Джудит про некоего незнакомца, что она тайно приютила в своей церкви от преследования инквизицией. Он был хранителем и доверенным самого Левиафана. Ощутив все испорченные развратные влечения грешницы монашки, он дал ей дар головоломки.
Николетта имела отличительные особенности. Безволосая и иссиня-белая голова. Нос проткнут насквозь длинным острым гвоздем. Из разреза в горле отходит проволочная странная конструкция, продетая сквозь щеки.
Синие холодные бесчувственные женские все еще не потерявшие былой красоты католички монашки глаза. Завернутая в черную облегающую все ее гибкое тело кожу. В руках два кривых коротких ножа-серпа.
Они, там, в Аду были практически сестрами.
В лабиринтах самого Ада Левиафана было еще много Сенобитов. Но, общалась Джудит не со всеми. Лишь с близкими ей по страданиям, радости блаженству боли. И одной из них была именно Николетта.
Третьим, кто вышел из самой тьмы в большой ресторанный зал был хорошо Джудит знакомый Ласло, что при жизни еще когда-то человеком был презренным ничтожным и всеми проклинаемым существом. Он был самым отъявленным грешником. Его ненасытная тяга к темным грехам и извращенным порокам и удовольствиям привела к шкатулке Лемаршана, как мотылька к губительному пламени. Открыв ее, Ласло открыл путь к другим плотским непередаваемым удовольствиям и порокам. Ласло получил в награду невообразимую боль и полурабское существование Сенобита. Он потерял глаза навсегда и был лишен дара речи. Однако он стал способен получать наслаждение даже с зашитыми глазами. Ощущая бесконечные муки через свое раздутое мерзкое, как трупный опарыш червяк тело.
Ласло потерял почти человеческий свой облик. Был похож на раздутый пузырь. Отчего имел второе имя, Пузырь, по своему такому виду. На его с большим острозубым ртом омерзительном лице были темные очки, что прикрывали срощенные и сшитые навечно Сенобита веки. Имел распоротый вертикально толстый живот, что все время был раскрытым. Из-за торчащих там больших крюков, что были на его одежде и не давали его раздутому вширь брюху сомкнуться.
Все эти Сенобиты вышли из мрака темноты и встали полукругом невдалеке от стоящей Джудит Флоэрти и ее подруги за спиной еврейки Гамаль Шаадим.
Щелкунчик громко цокал и щелкал своими оскаленными в вечно открытом рту зубами. Пузырь Ласло издавал булькающие противные внутри себя какие-то шипящие звуки. А стоящая почти напротив Джудит с двумя острыми кривыми серпами в обоих руках Сенобит Николетта, просто молчала скрестив на своей груди свои руки и эти очень острые ножи. Они все трое смотрели на Джудит Флоэрти. И, казалось на нее, смотрела сама ночь и весь кошмарный ужас Ада. Среди свисающих сверху длинных выходящих и уходящих в черную темноту мрака натянутых с крюками цепей.