Страница 3 из 20
Серый металлический свет из-за гор скоро потускнел, и вокруг стало совсем темно. Идти за исчезнувшим вессом, не зная дороги, казалось бессмысленным. Изольда спустилась ниже по краю лощины и, прячась от холодного ветра, устроилась в траве. Она прилегла, положив под голову сумки. Смотрела на силуэты близких гор, на чернильные облака, едва подсвеченные неведомой луной, и думала, что теперь вполне может стать так, что она больше не увидит ни Варольда, ни Астры Пэй. Всю жизнь ее окружали чужие люди, много чужих людей. Почти все они восхищались ее красотой, богатством или талантами, домогались любви или расположения, некоторые называли себя друзьями и, возможно, были ими, но столько лет прошло, а она по-прежнему оставалась одинока, будто деревце, окруженное полями диких трав. Она устала отбиваться от упрямых и грубых поклонников, подобных паладину Лаоренсу, готовых на любые преступления пред богами и лучшими друзьями, лишь бы получить ее как вещь, очень красивую вещь, которой можно хвастать перед другими и с наслаждением обладать по ночам. Изольда чувствовала себя вконец несчастной, разбитой, и не могла понять, почему судьба сыграла с ней настолько обидную шутку. Почему только теперь она начала осознавать, кто действительно дорог ей. И почему с дорогими людьми ее всегда разводила необходимость или какой-нибудь досадный случай. Магистр хотела заплакать, как это делала в детстве Астра – прижав руки к груди и вздрагивая всем телом, но подумала, что и плакать она почти не умеет. Сложив ладони на груди, Изольда заставила себя думать, что она еще молода, что она до сих пор не выглядит старше тридцати и что она сможет, наконец, вернуть все то, чем обделила ее судьба. Она должна это сделать, должна вернуть к себе Варольда и милую Астру, пусть даже вопреки воле богов, вопреки неумолимому зову – зову Черной Короны. И только потом можно было бы умереть.
Изольде вновь послышалось чье-то шевеление, которое раньше она принимала за шелест ветра в траве. Магистр встала, вглядываясь в темноту за камни. Тут же ей померещился чей-то жалобный всхлип.
– Рыжий прощелыга, не ты ли? – с надеждой прошептала она и направилась к горке камней.
Пройдя шагов двадцать, мэги увидела длинноногое существо, наверное, одно из тех, что удирали от всадников в серых плащах. Существо это было ранено и, может быть, в нем почти не осталось жизни. Рядом с редко вздрагивающим телом темнела лужица крови. Изольда зажгла небольшого светляка, разглядывая неизвестного зверя. Он походил на огромного безухого зайца с коричневой шерстью и светлыми полосами по бокам. Однако мордочка его казалась не заячьей – было в ней что-то человеческое, не то от выпуклого носа, не то от крупных синеватых губ. Магистр осторожно перевернула его и увидела в передней лапе существа металлический предмет, зажатый между коротким пальцами. В этот миг Изольда поняла и прочувствовала ментально, что существо перед ней вовсе не зверь, а некто разумный, нуждающийся в помощи.
– Шет бы вас, – произнесла мэги Рут и вспомнила, что в ее сумках должно быть что-нибудь из целебных смесей, способных как вылечить, так и быстро убить.
Она перенесла поклажу поближе к камням, зажгла еще одного светляка и начала выкладывать баночки с мазями и зелья, припасенные Астрой. Нашла кое-что нужное и опустилась на колени перед раненым. С пол часа магистр шептала заклинания, призывая в помощь Эту, и осторожно накладывала на рану гадкопахнущие смеси. Потом разжала страдальцу зубы и влила в его рот флакон кислой настойки. Раненый лежал по-прежнему без чувств, только дышал часто и горячо. Мэги еще раз оглядела его и подумала, что случиться одно из двух: либо он умрет, не выдержав целительных премудростей Гринвеи, либо будет к утру почти здоров. Изольда взяла из его лапы металлический диск, рассматривая при слабом свете неясные крючочки, наверное, служившие знаками их языка, зеленовато-черный камень в центре. Трудно было что-либо судить сейчас в темноте об этой находке – магистр убрала ее в сумку, и сидела, прислушиваясь к звукам ветра и шелесту кустов в ложбине. На какое-то время ее мысли вернулись к Херику, назад, к пренеприятным событиям сегодняшнего дня. Она тяжело вздохнула, легла на траву и скоро уснула.
Через четыре дня, прошедших после сражения в святилище, труп Аасфира начал разлагаться и невыносимо смердеть. Зловоние в горячем воздухе распространялось далеко за пределы либийской святыни, а когда ветер менял направление – дул с запада, то даже за гористым мысом чувствовался отвратительный запах мертвого бога. Наверное, такой бы вони не было, если б Каррид Рэбб не додумался снять со змея часть кожи. Кожа на самом деле оказалась ценной. Трудно вообразить что-нибудь более подходящее для легкой, почти неуязвимой брони, сделанной из чешуйчатого покрова огромного гада, рожденного древними богами. Каррид сразу загорелся этой идеей, едва увидел, какого вида чудовище было повержено в славной битве госпожой Пэй. Два дня с великим трудом и старанием анрасец срезал с тела змея широкие лилово-черные лоскуты и приговаривал:
– Слава Балду Всемогущему! Славнейшая слава, за такую добычу! И тебе Пресветлая! И нашей госпоже Пэй! – он знал толк в хорошей коже, как любой не лишенный ума выходец из Анраса.
Скоро к Рэббу примкнули моряки с «Кириды» и рыцари Греда Фарома – они тоже сочли, что пропадать полезнейшему добру было бы преступным расточительством. Ведь эта прочнейшая кожа была единственной в своем роде и стоила немалых денег. Даже не в деньгах дело было, а в том, что иметь черный чешуйчатый лоскут – а лучше добротный доспех из него – и похваляться, что содран он с тела самого сына Абопа, представлялось очень заманчивым. Только разительное зловоние, ставшее особо крепким на четвертый день, заставило их прекратить нечистое занятие. Огромные куски кожи команда флейта кое-как оттащила к берегу и стала грузить на лодки, потом помогла барду и Карриду Рэббу перенести часть их к «Песне Раи».
Все время, пока происходили азартные промыслы, Астра помогала эклектику Холигу с починкой летающего корабля. Надо признать, что длинные полосы кожи, срезанные Леосом с хвоста змея, пришлись очень кстати – ими укрепили поломанные крылья и рулевую тягу. Несколько матросов с команды «Кириды» занимались откачкой воды и заделкой течей, полученных кораблем при падении. Однако главные неисправности были в самом сердце судна, там, где располагался таинственный механизм, создававший подъемную силу. Трудов с ним оказалось не на день, даже не на пять. Мастер Бернат с утра до вечера возился между сплетений трубок, хлопотал над котлом и бронзовыми шарами, переливал густую булькающую ртуть в пустые склянки и что-то подсыпал туда. Никто кроме него во всем мире не ведал хитростей волшебного устройства. Лишь тысячи лет назад нечто подобное летающим кораблям строили счастливые жители Атрии, но их секрет давно канул вместе с великим островом в водах Океана.
На пятый день капитан «Кириды» решительно высказался за скорейшее отплытие – корабль и без того слишком задержался с доставкой важного послания аютанского фахиша. К часу Воды на флейт перевезли кое-какие припасы, последняя лодка ожидала Голафа Бриса, воинов Греда Фарома, прощавшихся с мэги и ее друзьями.
– Госпожа Пэй, – тихо произнес Брис, поглядывая из-под опущенных бровей. – Может, передумаете? Неизвестно еще, что будет с летающим кораблем, а плаванье на «Кириде» несомненно надежнее и безопаснее. Прошу присоединиться к нам. Очень прошу, – он подступил ближе и сжал ее горячие пальцы. – Тем более с новыми обстоятельствами тебе тоже путь в Иальс. Насколько я знаю, для тебя теперь важнее встреча с отцом, а не эта бессмысленная месть.
– Да, милейший франкиец, я очень спешу увидеть и обнять магистра. Сейчас для меня это первое дело. Но я не бросаю друзей, – она оглянулась на Леоса, Каррида и мастера Берната, покорно стоявших невдалеке. – Я никогда не бросаю друзей. Наверное, у меня дурное воспитание, все ж не в вашей Франкии выросла, – Астра горько усмехнулась, и вытащила руку из грубой ладони рейнджера. – Прощай и не думай больше обо мне. Пусть судьба дочери магистра Варольда тебя не тревожит: со мной остаются люди, которым я, к счастью, небезразлична, для которых я не просто удобная спутница, как это было для тебя.