Страница 99 из 106
Полуэльфы довольно улыбнулись.
Я не понимал, как им это удалось, но спрашивать не стал — они, как обычно, отшутятся.
Затем Дозэф погрустнел и добавил:
— Если бы вы не отправились с Тольскером выполнять задание короля — я бы навестил вас в последующие дни, и всех этих приключений с поиском украденных сокровищ просто не было бы, юный мастер. Мы бы с вами просто отправились к Бальдусам, по дороге прихватили Мэлис, забрали у Бальдуса Камень и приехали бы сюда. Вся эта история произошла в результате недоразумения. В результате неуместного вмешательства начальника дворцовой стражи, Адэрана Тольскера. Зря я вас не предупредил заранее. Кто же знал, что вами заинтересуется Тольскер и захочет привлечь к расследованию…
— Ничего страшного, Дозэф. Это были интересные приключения. Но теперь — пора возвращаться в Высший Мир. Вы со мной, друзья?
Они заулыбались.
— Конечно, господин. Ждём с нетерпением, когда окажемся… Дома.
Я подозвал лошадку. Дозэф вопросительно посмотрел на меня.
— Я хочу взять её с собой, — сказал я, — на Х’айтрайенборр. Там лошадей почти нет. А эта — верно служила мне. Я уже успел к ней привязаться. Пусть она отправится со мной.
Мэлис спросила:
— Вы так привязались к лошади, господин… Может быть, вы и имя ей дали?
— Конечно, — сказал я. — Я назвал её Dramurr. «Мечта».
Я подошёл к Арке, вставил Камень в специальное отверстие, и символы на Арке засветились. Арка спросила меня низким басовым голосом:
— Aite lokk?
Кафф у меня на ухе издал писк, что означало, что установлена связь между ним и Аркой. Я мысленно сообщил Арке:
— Х’айтрайенборр.
— Aite h’akran?
— Тэак’х-Морр Дома Дала-Рин. Арка в Главном зале Гвелтэйнэ, номер «D’hu-Itatem-Seak’ht–Itatem».
Арка ожила, прозвучал тихий басовый удар, внутри Арки возникло синее свечение, через которое, как через мутное стекло, можно было наблюдать… обстановку в нашем Главном зале.
Мэлис этого не видела, но почему-то заплакала, а Дозэф побледнел сильнее обычного и взял её за руку.
— Идём, друзья, — сказал я. — Идём.
Я извлёк Камень из слота, а потом мы вчетвером — не забыв и лошадь — вошли в Арку.
* * *
Гордон Рой, Гордон Рой,
Проживает за рекой.
Капюшон он надевает —
Преступленья раскрывает.
Он перчатки надевает —
Меч ладонью отбивает.
Гордон Рой, Гордон Рой,
Ты скажи: Кто ты такой?
На вопрос наш дай ответ —
Расскажи, в чём твой секрет?
Курит трубку, пьёт отвары,
Одинок, живёт без пары,
Иностранец он, не местный,
А откуда — неизвестно.
Конём правит без поводьев —
У него причуды в моде.
На ухе сыщик носит кафф —
Очень странен его нрав.
Как наденет капюшон —
Ещё страньше станет он.
Вот в четверг он умирает —
В пятницу вдруг воскресает.
Получил ножом в живот —
Мазью смазал — заживёт.
В Арке древней сыщик встал —
И таинственно пропал.
(Песня, сочинённая Рриддином Доэт’хом после паломничества в Стаентрад. Популярна в Хвандоре наряду с песнями «Вот элидрин подошёл к Серой Башне», «Д’халан и Эндэлина» (что звучит довольно забавно на языках некоторых южных областей Норжской Империи — «Д’халан ан Андаланан») и пьесой «Ночь трёх лун, или Грустящий у фонтана». Последнее также некоторое время было частым мотивом в живописи Хвандора и Норжии — на картинах изображался печальный юноша с длинными белыми волосами и остроконечными ушами, сидящий на бортике небольшого фонтана в саду).
Глава 61
Дом
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ. Х’АЙТРАЙЕНБОРР
Глава 61. Дом
Мы прошли через Врата и оказались в главном зале нашего Тэак’х-Морр. Возле Арки постоянно дежурили посменно слуги, которые должны были предупредить домашних, если Врата активируются.
— Господин Даланадриэль! — воскликнул один из слуг и бросился ко мне.
Другие побежали прочь, чтобы позвать отца и остальных.
У меня слёзы навернулись на глаза, когда я увидел родные «высокие своды» (так у нас, д’хаэнэлле, называют родной дом; например, когда говорят «я пришёл вновь увидеть высокие своды» — имеется в виду «я навестил родной дом»).
Своды и правда были высоки, изысканные арки поднимались вверх, прекрасные статуи красовались у стен и в нишах. Пол сверкал чистотой и глянцево отливал в косых лучах света, врывающихся в залу через арочные окна. Вокруг простор, тишина, утончённая строгость, изысканность и изящество. У меня защемило в груди от родных ароматов, звуков, цветов, форм…
Я услышал всхлипы возле себя, повернулся и увидел, что Мэлис плачет, а Дозэф обнимает её и успокаивающе гладит по спине.
Слуга схватил меня за руку и с благоговением и восторгом уставился на меня. Его ноги подгибались, и мне показалось, что сейчас он плюхнется на колени — хотя, вероятно, это он просто приседал передо мной из вежливости: ведь сейчас, пока я обладаю телом мабдэйна, я был ниже его на две головы.
— Сколько времени прошло? — спросил я у слуги.
На Земле Людей для меня прошло шесть лет. Сколько же времени прошло на Х’айтрайенборр?
— D’hu emt’hiore («два месяца»), господин.
Шесть лет на Земле — два месяца на Х’айтрайенборр. Хорошо, что мы подгадали момент вхождения планеты в зону Медленного Времени. За шестьсот восемьдесят лет, что прошли на Земле с момента строительства Серой Башни и Великого Предательства Эйрина и Анэйрина — на Х’айтрайенборр прошло около сотни лет. Время на Х’айтрайенборр шло медленнее, чем на Земле, примерно в шесть раз, и зона, в которой находилась наша планета в тот период, называлась Зоной Быстрого Времени.
Теперь же планета проходила через Зону Медленного Времени, и за шесть лет моего пребывания на Земле — на Х’айтрайенборр прошло лишь два месяца. Теперь время на Х’айтрайенборр движется медленнее, чем на Земле, примерно в тридцать шесть с половиной раз. Поэтому эта зона и называется Зоной Медленного Времени: в тридцать шесть раз — медленнее, чем в шесть.
Названия зон — Быстрого и Медленного Времени — относятся не только к Земле Людей, но ко всем планетам Империи вообще. Течение времени на Х’айтрайенборр имеет примерно одинаковое соотношение со временем всех планет Империи.