Страница 19 из 20
– Самый достойный товарищ для тебя это Василий Боровский, не пьет, собирается поступать в высшее мореходное училище, его держись, бери пример. Соколов вряд ли тебе посоветует хорошее, а вот Клюев,
Владимир Гузь и Степан Ветров – хорошие люди. Ветрова Степана пример бери, работящий человек. Смотри, с кем он общается. Паунин Николай служил в медицинской академии, туда не всякого берут. Но легковат
Паунин. Паунина бесы ведут. Цыган Уваров, который ходит к девкам в одно с тобой общежитие, достойнее Паунина. Его даже сама Шапира уважает. Может самый достойный человек. И т.д.
Для Гущина Александра это означало, что курсанты мореходной школы
Василий Боровский, Виктор Гузь и Степан Ветров, Клюев уже завербованы КГБ или ГРУ, опасны, но интересны для него. А так как
Александр дружит со Степаном Ветровым, то его нужно опасаться в первую очередь, но следить с кем тот общается. Паунин еще в армии был завербован, но уж очень балбес. Возможно, его ведут психофизики из ГРУ. Про Уварова Александр услышал впервые и был удивлен информированностью деда Лапы. А Шапира днем сидела на вахте женского общежития, куда курсант мореходной школы, учащийся "Шмоньки", часто захаживал. Вскоре она уехала к родственникам в государство Израиль.
То, что Шапира представительница советских спецслужб Гущин не поверил.
– Что, евреи будут воевать против евреев? – удивленно вопрошал
Александр, когда комбинаторы шли по Потемкинской улице.
– Так русские всё время воюют против русских, – уверенно отвечал
Александру шпион Федосеев. – Например, твоего любимого разведчика
Рихарда Зорге свои же советские разведчики сдали японцам. А советскому народу вешают лапшу на уши.
– Свои? – удивился деревенский философ. – Зачем?
При расставании будущий моряк шепнул Федосееву на ухо:
– Не верю ни единому твоему слову.
– Отчего же? – удивился бывший сотрудник ГРУ.
В первый рейс со 2-го октября 1972 года по 7 ноября того же года
Гущин пошел матросом практикантом. Он привыкал к жизни моряка, и она ему не понравилась. Теплоход "Александр Пушкин" был пассажирским судном. Длина его была примерно 176 метров, а водоизмещением
"Пушкин" был, примерно 18000 тонн. Он мог брать на борт до семисот пассажиров. Количество членов экипажа доходило до трехсот человек, где-то полторы сотни женского и полторы сотни мужского населения. На шлюпочной палубе Александр мыл общественные туалеты, на судне они назывались гальюнами, и очень напугал канадскую пожилую пассажирку, явившись перед ней в коридоре, покрытом коврами и зеркалами, в морской рабочей робе курсанта мореходной школы. Роба была из непонятного материала, непонятного цвета и пошита так отвратно, что явление Александра можно было сравнить с явлением Нобелевского лауреата не во фраке или академической мантии, а в русской телогрейке. Чтобы не пугать цивилизованный народ, Александр стал драить гальюны в морской парадной форме.
После окончания рейса, в порту Рига теплоход был поставлен на ремонт; туалетный работник, бесплатно поработав на ремонте, был направлен в Ленинград. Практикантам советских рублей практически не платили. Зато в Монреале выплатили за месячный рейс целых 15 канадских долларов, и Александр купил на них канадскую эскимоску.
Приближалась зима, денег не было. На ногах Александра были летние туфли в мелкую дырочку. Общая площадь отверстий в правой туфле, как подсчитал Александр, составляла 3,140625 квадратных сантиметра.
Площадь отверстий в левой, составляла соответственно 3,15625 квадратных сантиметра. На голове моряка была летняя широкополая шляпа. В Ленинграде до марта 1973 года молодой практикант работал на
Канонерском судоремонтном заводе, ремонтируя теплоходы "Долинск" и
"Кегостров". Затем 22-го марта, в день весеннего равноденствия, был направлен опять в Ригу на ремонт пассажирского теплохода "Эстония", потом на ремонт теплохода "Михаил Лермонтов", но уже не практикантом, а матросом 2-го класса. За широкополую шляпу моряки прозвали вечного ремонтника судов "Алексеем Максимовичем Горьким".
Матросу 2-го класса уже платили жалованье, вскоре на голове морехода явилась кепка "а ля Шерлок Холмс".
В Риге у могилы Яниса Райниса дед Лапа выговаривал своему другу, что тот совсем перестал быть разведчиком, который хочет бороться с
КГБ; с теплохода "Александр Пушкин" туалетный работник привез всего-то несколько фамилий.
– Тебя только бабы интересуют, – говорил Федосеев своему подельнику, – бабы и выпивка.
– То разведка борется с ананизмом, теперь что, бабником тоже нельзя быть? – ехидничал Александр. – Моральный Кодекс строителя коммунизма запрещает? Твои кегебешники из теплохода "Александр
Пушкин" сделали центр вербовки иностранцев, а мне это до фонаря. Я нейтрино не могу отыскать.
– Нейтрино? Что это за нейтрино? Философ! Это из твоего никому не нужного объединения фундаментальных взаимодействий? – горячился дед
Лапа.
– Советские ученые давно доказали, что объединение четырех фундаментальных взаимодействий дело далекого будущего. У тебя кишка тонка, объяснить такие сложные вещи. Нашел нейтрино в корабельном унитазе! Делом надо заниматься, а не бездельем, – добавлял он с горечью. Потом с сожалением произносил: – Почему ты не захотел идти в рейс на теплоходе "Кегостров" капитана Фечина? Это же разведывательный корабль от академии наук! Отслеживает космические спутники и еще кое-что! Мы с тобой такую структуру бы вскрыли! А ты задержал отход судна, отказавшись идти дневальным на восемь месяцев.
В тебя Марья Филлиповна, кадровичка, грушница, начальница группы научно-исследовательских судов личным твоим делом швырнула, передала нестандартного матроса опять в пассажирскую группу. Она рассчитывала, что тобою ГРУ будет заниматься. А на пассажирском флоте практически только КГБ. Через восемь месяцев рейса…