Моя жизнь

Как же сказались на мне свойства родителей? Я думаю, что получил соединение сильной воли с талантливостью матери. Почему же не сказалось то же у братьев и сестер? А потому, что они были нормальны и счастливы. Меня же унижала все время глухота, бедная жизнь и неудовлетворенность. Она подгоняла мою волю, заставляла работать, искать.

Возможно, что умственные задатки были у меня слабее, чем у братьев: я же был моложе всех и потому был быть слабее умственно и физически. Только крайнее напряжение сил сделало меня тем, что я есть. Глухота - ужасное несчастье - и я никому ее не желаю. Но сам теперь признаю ее великое значение в моей деятельности в связи, конечно, с другими условиями. Глухих множество. Это незначительные люди. Отчего же у меня она сослужила службу? Конечно, причин еще множество: например. наследственность, удачное сочетание родителей, счастливое оплодотворение яйцеклетки, гнет судьбы. Но всего предвидеть и понять невозможно.

Настроение родителей перед моим рождением было бодрое. дело было в 57 году, перед освобождением крестьян. Замечалось общее оживление общества. Отец же был поляк-патриот и свободомыслящий. Мать, кажется, относилась равнодушнее к перемене политики. У ней было много семейных забот. Родила часто и сильно мучилась, вследствие обычного тогда несоблюдения гигиены. У ней уже было много ребят, живых же оставалось трое.

4-го сентября 57 года была хорошая, но холодная погода. мать взяла двух старших моих братьев 6 и 5 лети пошла с ними прогуливаться. Когда вернулась, начались родовые боли, и на следующий день появился новый гражданин Вселенной, Константин Циолковский.

От одного до трех лет... Великан ведет меня за руку. Мы спускаемся по лестнице в цветник. Я со страхом поглядываю на великана... Думаю. что это был мой отец...

От 3 до 4 лет. Матери привозят письмо. Умер мой дедушка, ее отец. Мать рыдает. Я, глядя на нее, начинаю реветь. Меня шлепают и кладут спать. Дело было днем...

Я рассматриваю животных в книге Дараган. фигура моржа почему-то меня устрашает, и я прячусь под стол...

Смотрю, как пишет отец... Нахожу, что это очень просто, и объявляю всем, что писать я умею...

5-6 лет. Не помню кто показывал мне буквы. За изучение каждой буквы от матери я получал копейку...

Изумляла тележка на колесах, потому что от малейшего усилия приходила в движение. Ощущение радостное...

Такое же радостное ощущение я не могу забыть, когда в первый раз увидел воду в пруде. занимало также жужжание вертушки в форточке.

Отец берет меня на руки, пляшет и припевает: тра-та-та. Особенного удовольствия при этом не чувствовал...

Игрушки были недорогие, но я оязательно их ломал, чтобы посмотреть, что было внутри их...

Семи, восьми лет. Попались сказки Афанасьева. Начал разбирать их, заинтересовался и так выучился бегло читать... Была корь. Была весна. чувствовал восторг при выздоровлении...

Маленького меня очень любили - родители и гости. отец сажал на колена, тряс на них меня и приговаривал: едет пан, пан, пан, а за паном хлоп, хлоп, хлоп, на конике гоп, гоп, гоп... потом я часто то же повторял со своими детьми...

Прозвища я получал разные: птица, блаженный, девочка...

Однажды стащил медную монетку со стола. Оставили без чаю. Долго рыдал и приходил в отчаяние...

Кололи с мамой на полу сахар. Я незаметно его кусочки подкладывал под подол рубашки, надеясь при благоприятном моменте унести его и съесть. благоприятного момента не случилось. Разочарование...

Матери мы не боялись, хотя она иногда и потреплет небольно. Но отец внушал страх. хотя никогда маленьких не бил и не ругал. Никогда даже не горячился и не кричал...

Брат (старше меня на два года) показывает фокус: открывает рюмочку, в ней шарик. Закрывает рюмочку и опять открывает. Шарик исчезает. Изумление...

Семи, девяти лет. Бабушка умерла. Мать уезжает в деревню на похороны. Мы остаемся одни. Я скучаю...

Старший брат меня дразнит. Гоняюсь за ним и швыряю камнями. Случился отец. Что такое? - "Попал мне в висок", говорит брат Митя. Выпороли. Дали две розги, но пребольно. Розог этих я боялся, как огня, хотя никогда не получал больше двух ударов. Отец был справедливый и гуманный человек. Как же это примирить? Время было такое. Отца в какой-то иезуитской школе пороли чуть ли не каждый день, а случалось и два раза в сутки. Меня же пороли всего раз пять во всю жизнь - не больше. Разве это не прогресс!...

Выходим со старшим братом на улицу. За что-то я рассердился на него и ударил. Услыхал отец. "Что за шум?" Брат объяснил. Повели пороть. Заявил, что пощусь. Не помогло. Получил две розги.

Негодования не только против матери, но и против отца не осталось ни малейшего. Да и тогда не было. Думаю даже, что эти наказания повлияли на меня благодетельно. Случалось, пороли и за разбитие стекол. Это приучило меня к осторожности...

Конечно, я не сторонник наказаний, тем более розог, но надо принять во внимание время, когда даже царей пороли. Притом шалуны часто ушибаются, бьют друг друга и даже уродуют себя. Не так уж это вредно.

За разбитое стекло однажды спасла меня тетка, сестра матери. Мне очень было любопытно смотреть, как лопаются лампочные стекла, если их помажешь слюной. Сначала прощали, а потом обещали порку. но я опять за свое. Спасла тетка, купившая стекло...

Копали колодезь. Пока не появилась вода, мы, дети, спускались в колодезь. Очень было любопытно. Навалили гору песку. Зимой образовалась прекрасная гора. Впервые испытал восторг катанья на санках (самокатом)...

Летом строили шалаши. Было приятно вести свое хозяйство. Иногда устраивали и печи. Осенью топили и грелись. Свой камелек...

Учение шло туго и мучительно, хотя я и был способен. Занималась с нами мать. отец тоже делал педагогические попытки, но был нетерпелив и портил тем дело. Помню, принесли яблоко, проткнули спицей. Это был земной шар с осью. Рассердился учитель, назвал всех болванами и ушел. Кто-то из нас съел яблоко...

Зададут на маленькой грифельной доске написать страничку две. Даже тошнило от напряжения. Зато, когда кончишь это мучение, какое удовольствие чувствуешь от свободы...