Страница 95 из 150
Глава 2
Война с нефтью возобновлена
После капитуляции 6-й немецкой армии в Сталинграде и последовавшего бегства Вермахта с Кавказа у большинства жителей Советского Союза, как и год назад, появилась надежда на скорое окончание войны. Сводки Совинформбюро каждый день трубили о новых победах, десятках тысяч пленных и все новых занятых городах. И успехи действительно впечатляли. Прорвав полосу обороны группы армий «Б», войска Брянского и Воронежского фронтов стремительно продвигались на запад, обходя с юга Орловскую группировку немцев. 8 февраля был освобожден Курск, а на следующий день – Белгород. Еще через неделю, 16 февраля русские войска вошли в Харьков и продолжили продвижение на юго-запад в направлении Запорожья и Днепропетровска. Для жителей Поволжья эти события позволяли надеяться на общее отступление немцев за Днепр, в результате чего их авиация уже не сможет долететь до Волги.
И действительно, для группы армий «Юг» обстановка складывалась все более критически. 19 февраля советские танки достигли г. Синельниково и находились в 60 км от штаб-квартиры фельдмаршала Эриха фон Манштейна, в которой в тот момент с визитом находился сам фюрер! Однако на этом этапе наступил перелом. Собрав в кулак свои танковые дивизии, в т.ч. эсэсовский корпус Пауля Хауссера, фон Манштейн начал контрнаступление. В результате упорных боев, продолжавшихся в течение месяца, Вермахту удалось отбросить противника обратно за р. Донец, а 26 марта снова захватить Харьков и Белгород. Этот момент совпал с началом весенней распутицы, и в итоге линия фронта постепенно стабилизировалась. Хотя немцы были вынуждены эвакуировать Ржевско-Вяземский выступ, в течение всего 1942 г. угрожавший Москве, южнее они сохранили в своих руках важные железнодорожные и авиационные узлы Орел и Брянск, которым будет суждено сыграть важную роль в последующих событиях.
Итак, в начале апреля наступила долгая пауза в ходе военных действий. Для городов Поволжья это означало, что большинство из них по-прежнему оставались в зоне досягаемости Люфтваффе. Хотя эвакуация немцами Демянского и Ржевско-Вяземского выступов отодвинула линию фронта от Верхней Волги, Ярославль и Рыбинск все еще отделяли от нее 450—500 км. Для Горького и Саратова за год ситуация практически не изменилась – 650 км, Астрахань и Куйбышев от войны отделяли свыше 700 км. Германская бомбардировочная авиация, аэродромы которой находились в Пскове, Смоленске, Брянске, Орле, Сталино (Донецке), при желании могла достичь любого из этих пунктов. И только Казань и Ульяновск, как и раньше, оставались глубоким поволжским тылом.
В 1942 г. речной флот на Волге понес колоссальные потери. От ударов авиации, артиллерийских обстрелов и диверсий в Нижнем Поволжье были уничтожены 335 судов, в т.ч. 15 грузопассажирских, 74 буксира, 44 нефтеналивных баржи (тоннажем 279 460 т), 153 сухогрузных баржи (тоннажем 205 638 т), 49 судов технического флота. Флот нес потери и в других районах. В результате общая численность речного самоходного флота по сравнению с 1940 г. сократилась на 20%, несамоходного – на 25%. Но, как оказалось, испытания для речников на этом не закончились.
В апреле самолеты дальней разведки Люфтваффе стали регулярно появляться над Нижней Волгой, производя фотосъемку ледовой обстановки. Командование Волжской военной флотилии заподозрило, что враг вновь готовится к минным постановкам, дабы затруднить движение нефтекараванов, которое вскоре должно было начаться. Впрочем, плавание и так было сопряжено с трудностями. После ожесточенных боев 1942 г. в реке по-прежнему находилось множество донных мин, фарватер загромождали десятки затонувших судов. Поэтому начало навигации прошло в напряжении. И уже 24 апреля в районе Ахтубинска (Владимировки) на мине подорвался и затонул со всем экипажем из четырех человек рыболовный баркас «Кормилец». В эти же дни погиб буксирный пароход «Эривань».
Тем временем в конце апреля командир 4-го авиакорпуса Люфтваффе генерал Курт Пфлюгбейль получил приказ вновь произвести минирование фарватера Волги. Эту задачу поручили только что вернувшейся с отдыха во Франции одной из лучших бомбардировочных авиагрупп – I./KG100 «Викинг» под командованием гауптмана Ханса Бётхера. В это время она базировалась на аэродроме Сталино, и расстояние до реки составляло 550—600 км. В ночь на 30 апреля группа произвела первый вылет, сбросив мины ВМ1000 на участок Камышин – Сталинград.
Эти вылеты требовали от пилотов большого мастерства, т.к. сброс мин выполнялся на небольшой высоте, чтобы их ветром не снесло на берег. Кроме того, надо было обеспечить скрытность постановки, для чего использовалась следующая тактика. Самолеты выходили в район Волги на предельно большой высоте, затем глушили двигатели и плавно снижались. При этом штурман бомбардировщика учитывал силу и направление ветра, чтобы точно определить момент сброса мины. После отсоединения «груза» самолет некоторое время продолжал планировать, и, лишь уйдя на определенное расстояние, включал двигатели и набирал скорость.
Первый вылет прошел удачно, и все «Хейнкели» благополучно вернулись обратно в Сталино. На следующую ночь бомбардировщики I./KG 100 вновь появилась над Волгой, на этот раз сбросив мины юго-восточнее Сталинграда. В результате река была заминирована на участке в 800 км от хутора Золотого, в 80 км ниже Саратова, до Замьян, в 60 км выше Астрахани. 4 мая германский бомбардировщик по какой-то причине сбросил мину на железнодорожную станцию Нижний Баскунчак. Всего в течение мая, по данным службы наблюдения, бомбардировщики Люфтваффе сбросили в Волгу 354 донные мины.
18 мая Астраханский городской комитет обороны принял постановление об усилении подготовки к ПВО и ПВХО Астрахани. Командование Волжской флотилии с 17 мая организовало конвоирование транспортов канонерскими лодками, бронекатерами и сторожевыми катерами, а также проводку судов за тралами в районах, где возникала минная опасность. Наращивались темпы и объем боевого траления с целью расширения действовавших фарватеров и уничтожения вновь поставленных противником минных банок. Одновременно, в соответствии с решением ГКО, принимались срочные меры по переоборудованию речных судов в тральщики.
В апреле из Астрахани вышли 49 конвоев, доставивших в центральные районы СССР 467 000 т нефтепродуктов, в мае перевозки нефти стали более интенсивными. Конвои насчитывали десятки транспортных судов и кораблей охранения.
В связи с возникшей минной угрозой в Сталинград прибыли нарком Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецов и нарком речного флота 3. А. Шашков. На совещании, которое проходило в кают-компании бронекатера, присутствовали начальник Волжского бассейнового управления пути В. П. Цыбин и новый командующий Волжской военной флотилией контр-адмирал Ю. А. Пантелеев. Были разработаны дополнительные меры по усилению наблюдения за сбрасыванием мин, на наиболее сложных участках установлены посты наблюдения из числа военных моряков, улучшились организация ограждения и информация о состоянии плеса. Флотилию подкрепили техническими средствами траления. Судовой ход обозначался створами повышенной чувствительности, ночное освещение было замаскировано.
Тем временем на Нижней Волге наступил высокий весенний паводок. Глубины увеличились до 25—30 м. На такой глубине да при сильном течении было нелегко удержать довольно громоздкое минное ограждение. Частые его срывы создавали большие трудности, но бакенщики строго следили за плесом и, несмотря на штормовую погоду и ночную темноту, выезжали на лодках и восстанавливали ограждения. Не хватало снастей для учалки знаков. Начальник Сталинградского участка пути К. С. Емельянов использовал все ресурсы разрушенного города. Он организовал сбор старых электропроводов, проволоки, всего, что можно было использовать в качестве учал очных средств. Но и эти возможности иссякли. Тогда путейцы обратились к заместителю Председателя Совнаркома А. И. Микояну с просьбой помочь. И на следующий же день получили ответ, что в их адрес отгружено два вагона снастей.