Страница 100 из 150
Конечно, в случае успеха задуманная командованием Люфтваффе операция против промышленных центров Поволжья, находившихся в пределах досягаемости двухмоторных бомбардировщиков, сулила определенный военный и политический эффект. Горьковский автозавод[140] являлся одним из крупнейших предприятий Советского Союза. Здесь в месяц выпускались примерно 500 легких танков Т-70, а также сотни бронемашин БА-64. С главного конвейера ежемесячно сходили около 1800 грузовых автомобилей разных типов: легендарные «полуторки» ГАЗ-АА, трехосные ГАЗ-ААА, самосвалы и автобусы. Но кроме основной продукции завод производил: поковки для авиамоторного завода № 466, артиллерийского завода № 92 им. Сталина и завода № 38, различные агрегаты и детали для танкового завода № 112 «Красное Сормово» и станкостроительного завода № 113, мотоциклетные коляски, 45-мм снаряды,
120-мм мины, реактивные снаряды М-31 и М-8, танковые моторы. Колесный цех на уникальном американском оборудовании делал колеса типа ЗИС и ГАЗ для всех автомобильных и артиллерийских заводов страны. Чтобы представить себе размах их производства, достаточно сказать, что план на 1943 г. составлял почти один миллион колес всех типов! В цехах автозавода также делали шасси для танков и самолетов. Общий перечень комплектующих деталей, поставляемых ГАЗом другим предприятиям, в т.ч. на Урале, составлял десятки наименований.
Кроме того, на площадях автозавода велась сборка американских автомобилей «студебеккер», «форд», «додж» и «шевроле». Ежемесячно около полутора тысяч этих грузовиков отправлялись на фронт. Находившаяся на территории Автозаводского района Горького рембаза № 97 занималась расконсервацией танков и бронемашин, поставляемых в СССР по ленд-лизу. Здесь же проводился ремонт подбитой и поврежденной импортной техники. Именно в Горьком формировались танковые части, оснащенные «Шерманами» и «Черчиллями».
Учитывая все это, а также то, что от бесперебойной работы Горьковского автозавода зависел производственный цикл на многих авиационных, танковых и артиллерийских заводах, можно сказать, что выбор командования Люфтваффе оказался удачным. Бомбардировочная авиация была нацелена на важнейшее предприятие Поволжья и Советского Союза!
Едва ли менее важными для страны были химические предприятия Ярославля. В 1943 г. они вырабатывали свыше 40% продукции всей резиновой промышленности, а шинный завод № 736 – большую часть всей продукции шинной промышленности. Это предприятие являлось основным поставщиком шин для автомобилей, самолетов, артиллерии, обрезиненных катков для танков и другой военной техники.
Велико было и стратегическое значение Саратовского крекинг-завода им. Кирова. Он был основным поставщиком горюче-смазочных материалов для центрального сектора советского фронта. Весной 1943 г. цистерны из Саратова шли напрямую на Степной, Воронежский и Брянский фронты, поэтому бесперебойная работа предприятия была крайне важна.
Глава 6
Состояние противовоздушной обороны городов Поволжья к лету 1943 г.
Горьковский корпусной район ПВО под командованием генерал-майора артиллерии А. А. Осипова располагал самым большим количеством сил и средств среди городов Поволжья. В составе пяти полков и нескольких отдельных артдивизионов в общей сложности имелись 515 зенитных орудий, в т.ч. 433 пушки среднего калибра (76-мм и 85-мм) и 82 МЗА. Командование зенитной артиллерией осуществлял полковник П. А. Долгополов. Плотность ПВО Горького составляла примерно полтора-два зенитного орудия на один квадратный километр[141] . Эти части имели 13 станций орудийной наводки (СОН-2), две радиолокационных станции РУС-2с «Пегматит», находившиеся в Правдинске и в районе станции Сейма. Кроме того, насчитывалось 107 аэростатов заграждения и 231 зенитный прожектор!
Помимо этого, на ряде заводов имелись собственные «объектовые» подразделения противовоздушной обороны. В частности, на Горько веком автозаводе были установлены 11 самодельных зенитных установок на основе 20-мм авиационных пушек ШВАК. Но ценность этих «зениток» являлась весьма сомнительной, они даже не были приспособлены для стрельбы по пикирующим самолетам и могли палить только по бомбардировщикам, идущим над заводом на небольшой высоте.
Однако ряду командиров и эти силы казались недостаточными. Так, 2 июня начальник пункта ПВО «Дзержинск», командир 583-го ЗенАП майор И. Б. Зугер, позже назначенный командиром 1291-го ЗенАП, в донесении командующему генералу Осипову представил расчеты по усилению пункта. Он писал, что для обороны объектов города требуется минимум 32 батареи зенитной артиллерии среднего калибра, а в наличии имелось «всего» 14, из которых одна была укомплектована76-мм пушками образца 1914—1915гг. В заключение Зугер написал: «Имеющимися средствами зенитной артиллерии обеспечить надежную оборону порученных объектов невозможно».
Боевые позиции зенитной артиллерии среднего калибра располагались вокруг города в трех секторах. Зенитно-артиллерийские полки строили свои боевые порядки в несколько линий зенитных батарей. Но их глубина была небольшой: передовая линия батарей находилась на удалении всего 5—7 км от границ обороняемых объектов. Многие батареи вообще находились непосредственно у объектов и даже на их территории. Соответственно наибольшая плотность зенитного артиллерийского огня создавалась непосредственно над прикрываемыми объектами, а не на подступах к ним, что было бы более разумно.
Для отражения ночных налетов немецкой авиации основным видом стрельбы зениток среднего калибра все еще оставался заградительный огонь, т.е. стрельба по площадям, связанная с большим расходом боеприпасов. Объяснение этому простое: во-первых, несмотря на достаточно большое число зенитных прожекторов, размеры создаваемой ими световой зоны не обеспечивали необходимого светового упреждения для прицельной стрельбы зенитной артиллерии по захваченным прожекторами самолетам; во-вторых, стрельба по ненаблюдаемой цели по данным станций орудийной наводки до сих пор была освоена плохо. Складывается впечатление, что командование корпусного района ПВО готовилось только к отражению дневных налетов, по принципу «не вижу – не стреляю». А для освоения СОН, вероятно, не было не только необходимых инструкций, но и сказывались отсутствие самолетов-мишеней и нехватка боеприпасов, которые не выделялись для тренировки зенитных расчетов.
Значительными силами располагала и 142-я ИАД ПВО под командованием полковника В. П. Иванова. К июню 1943 г. ее части были полностью обеспечены боеприпасами, горючим и средствами связи. Организационно дивизия состояла из четырех полков (423-й, 632-й, 722-й и 786-й ИАП) и трех батальонов аэродромного обслуживания (БАО). Истребители базировались на пяти аэродромах – Стригино, Правдинск, Дзержинск, Казань и Ковров. В ее составе в общей сложности имелись 87 самолетов, в т.ч. 72 исправных, а личный состав насчитывал 159 летчиков, в т.ч. 33 летчика-ночника 43 «облачника» и 47 т.н. высотников. 36 летчиков не были отнесены к указанным категориям[142].
Кроме того, в скором времени дивизия должна была получить еще 10 истребителей Ла-5 и 33 английских «Харрикейна». Пока же самолетный парк дивизии на 35% состоял из машин устаревших типов. Даже МиГ-3 к лету 1943 г. уже нельзя было считать последним словом авиатехники. Правда, других высотных перехватчиков советская промышленность до конца войны создать так и не смогла.
Проведенная Военным отделом бюро Горьковского обкома ВКП(б) проверка показала, что дивизия, несмотря на наличие большого количества сил и средств, не была подготовлена к отражению массированных налетов противника. Отсутствовала боевая подготовка и тренировка действий в воздухе в составе полка и в целом дивизии. Более или менее были отработаны лишь действия в составе звена (три истребителя) и поодиночке. Командир дивизии полковник Иванов в течение 1943 г. ни разу не проводил занятий с командирами полков. Плохо была поставлена воздушно-стрелковая подготовка. Так, командир эскадрильи Ярыгин в течение пяти месяцев всего один раз стрелял в воздухе по конусу. Теоретические занятия по стрельбе проводились только один раз в месяц, и то формально. В результате большинство летчиков 722-го ИАП, оснащенного высотными перехватчиками МиГ-3, вообще не умели грамотно прицеливаться. Летчики-ночники, «высотники» и т.н. заоблачники вследствие недостаточной тренировки были не подготовлены для воздушных боев ночью и на предельной высоте, т.е. весьма слабо соответствовали своим «специальностям».
140
В журнале «Авиамастер» №4/2006 была опубликована статья историков А. Заблотского и Р. Ларинцева с громким названием «Валькирии над Волгой», в которой авторы, несмотря на очевидную нехватку материала, попытались осветить тему налетов на города Поволжья в 1941—1943 гг., заполнив пробелы информации своими домыслами. Кроме многочисленных фактических ошибок, которые еще можно объяснить отсутствием проверенных данных, авторы по какой-то причине переименовали ГАЗ в ЗиМ, хотя завод никогда не носил такого названия. «ЗиМом» полуофициально называли лишь один автомобиль ГАЗ-12.
141
ПВО Лондона в 1940 г., во время Битвы за Англию, имела плотность 0,5—0,8 орудия на 1 кв. км, ПВО Москвы в июле 1941 г. – 3,1—5,8 орудия на 1 кв. км, а ПВО Берлина в 1944 г. – 0,4—0,6 орудия на 1 кв. км. Таким образом, зенитное прикрытие Горького уступало лишь ПВО Москвы и даже превосходило по плотности соответствующее прикрытие столиц других государств!
142
В известной работе «Войска ПВО страны в 1941—1945 гг.» почему-то скромно умалчивается, что летчиков в дивизии было намного больше, чем самолетов. В ней указано, что в 142-й ИАД ПВО насчитывались всего «47 боевых экипажей», что совпадает с указанным выше числом «высотников». Видимо, наши официальные историки не решились отнести остальных летчиков к «боевому составу» дивизии. Кроме того, в случае указания точного числа пилотов пришлось бы объяснять, почему после двух лет войны самолетный парк дивизии, защищавшей важнейший стратегический объект, был столь слабо укомплектован.