Страница 24 из 106
– Бисби расположен на высоте пяти тысяч футов, – сообщил путникам Сэм Пикенз. – А это настолько близко к небесам, насколько высоко могут забраться его жители!
Окрестности городка изобиловали землей, и вновь прибывающие поселенцы легко здесь приживались. Как и в большинстве сообществ, состоящих из пионеров, тут царила дружеская атмосфера, что весьма редко бывает в больших городах. Старожилы встречали новичков с беспримерным гостеприимством. Десятки добровольцев образовывали отряды, чтобы помочь переселенцам построить жилища и расчистить землю. Поиздержавшиеся за время долгих странствий через всю страну, переселенцы очень нуждались в помощи и в сочувствии, ведь надо было освоиться на новом месте, прежде чем самим зарабатывать на жизнь.
Впрочем, у Тэйтов имелось завидное преимущество перед их товарищами по путешествию – у них был немалый опыт работы в шахтах. Джеймс Донован, управляющий «Коппер стор», принял на работу Дрю Тэйта и его четверых сыновей, как только они появились в конторе компании в Горах мулов. Как и обещал Дрю Тэйт, пятеро валлийцев трудились ничуть не хуже мексиканцев и всех прочих. Дрю очень просто решил проблему жары в шахте: перед каждым спуском он поливал себя и своих парней водой до тех пор, пока вся одежда не промокала до нитки, и каждый час, перед очередным спуском, повторял водную процедуру. Разумеется, и после этого работа оставалась адски тяжелой, но все же теперь можно было выносить жару.
В первые месяцы жизни в Бисби Гвен и Мара не покладая рук трудились в своем новом доме – мыли, скребли, шили, занимались мелким ремонтом. Всю свою мебель они подобрали на городской свалке, так что она требовала основательной починки. Но к счастью, все мужчины в семействе Тэйтов были отличными плотниками.
Юинги же оказались самыми процветающими из тех, кто вместе с ними добирался до Бисби. Старший Юинг был знатоком горного дела, инженером, и все крупные горнодобывающие компании стремились его заполучить. Поэтому Юинги скоро обосновались в самом престижном районе городка, на Холме.
Гордон стал геологом-разведчиком в Горах мулов. Случалось, он неделями кочевал с места на место, ночуя на бивуаках. Во время его долгих отлучек Мара мрачнела и, хмурая, слонялась по дому, отвечая на вопросы родных с несвойственной ей резкостью.
– Она томится любовной тоской, – подтрунивали над ней братья, и это было самым верным способом выжить ее из дома – Мара пулей вылетала за дверь и искала уединения на окрестных холмах.
Однажды, охваченная внезапной тягой к бродяжничеству, она забрела на окраину городка, где располагались непотребные дома. Был конец августа, и стоял теплый погожий день. Многие из дам известной профессии дышали свежим воздухом, сидя на ступеньках своего крыльца. Издали Маре показалось, что все они очень элегантные, бодрые и счастливые – не то что все прочие женщины в Бисби. Большинство домохозяек в городке походили на огородные пугала в своих бесформенных, заплатанных и полинявших платьях. Постоянный изнурительный труд лишил их женственности, живости и привлекательности.
– Кого-то ищешь, птичка? – услышала Мара обращенный к ней вопрос. Женщина говорила на кокни.[12]
Мара подняла голову и увидела пухленькую блондинку в нижней сорочке и панталонах с множеством оборок. Девушка откашлялась, прочищая горло.
– Да, мэм. Вы знаете, где живут сестры Мерфи?
– Мэрион и ее семья живут в четырех хижинах отсюда. А ты их подруга?
– Мы приехали в Бисби в одном караване.
– Ах вот как! Тогда я тебе скажу: твоя Мэрион – ловкая бестия! Она здесь всего-то шесть месяцев, а дела у нее идут лучше, чем у всех остальных в ущелье. Обошла всех нас – обошла и всех новеньких в городе.
– Новеньких?
– Да, новых девушек… Ты по этому делу к ней? Хочешь присоединиться к ним?
Мара почувствовала себя уязвленной:
– Вовсе нет! Просто захотелось навестить ее.
Блондинка рассмеялась:
– Нечего задирать нос, меня не обманешь, голубка. Все мы одинаковые под простынями, вернее, в постели!
– Искренне признательна за ваше предположение, – с высокомерным видом отозвалась Мара, расправив плечи и выпрямив спину – будто шомпол проглотила.
У каменных ступенек, ведущих к указанной женщиной хижине, Мара замешкалась. Возможно, мысль навестить Мэрион была не слишком удачной. Она бы повернула обратно и ушла, если бы не услышала, как ее окликают из открытого окна.
– Мара Тэйт! Глазам своим не верю! А я-то думала, что ты забыла про нас. Сейчас же иди сюда – хочу на тебя посмотреть!
Мара поднялась по ступенькам и остановилась у двери, скрестив на груди руки. Минуту спустя дверь отворилась. Лицо Мэрион светилось радостью. Она обняла Мару и втащила ее в комнату. Потом отступила на шаг, чтобы рассмотреть как следует.
– Господи! Что с тобой стряслось, дитя? Ведь ты стала настоящей женщиной! Глазам своим не верю!
И это было правдой: всего за несколько месяцев Мара Тэйт расцвела, она походила на бабочку, только что вылупившуюся из куколки. Ее приподнявшиеся груди рвались из обтягивавшего их пестрого платья, а бедра и ягодицы стали округлыми и соблазнительными – ясно, что Гордон Юинг не мог не заметить этого превращения. Теперь она, как взрослая женщина, ходила с распущенными волосами, ниспадавшими ей на спину, перехваченными только красной лентой.
– Должно быть, это оттого, что свой четырнадцатый день рождения ты встретила в пути, на колесах. Да ты просто как по волшебству преобразилась. Идем, выпей чашку чая.
Мэрион провела Мару мимо гостиной, где сестры Мерфи обычно принимали посетителей, потчуя их вином, развлекая песнями и пленяя то соблазнительной грудью, то стройной ножкой – наряды девушек не столько скрывали их прелести, сколько помогали их искусно демонстрировать. Хозяйка привела гостью в просторную кухню и закрыла за собой дверь.
– Ваш дом изнутри кажется намного больше, чем снаружи, – заметила Мара.
– Мы его перестраиваем. Теперь вот собираемся пристроить еще одно крыло. Дела наши идут хорошо, не жалуемся.
Негромко напевая, Мэрион насыпала в фарфоровый чайник заварки. Потом поставила кастрюлю с водой на печку, где уже был разведен огонь.
12
Говор лондонских низов.