Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 9 из 10



– Какие дорогие гости к нам пожаловали! Позволите ли? – К нашему столу подсел хозяин заведения гражданин Грымов. Хороший дядька, и деловой, и без нахрапа. – Вы к нам по делу али просто по-соседски?

– Скорее по-соседски, – ответил я, пока нам быстренько стелили чистую скатерть, ставили закуски и мутные стопки. – Еремеев докладывал, у вас тут бандитские разборки на неделе пытались провести?

– Было такое, налетали соколы залётные, – качнул бородой хозяин. – Да тока мы в казну налоги исправно платим, вот и стрельцы твои милицейские вовремя прибыли, не дали в обиду. Уж позвольте вас за то хоть ужином попотчевать. А может, и другим чем…

– Чем именно?

– Да уж не первый год на свете живу, Никита Иванович. Знаю небось, что сам сыскной воевода с парнем своим да Ягой уважаемою просто так в наши угодья и не заглянет. Брыкиным, поди, интересуетесь.

Мы с бабулей переглянулись и промолчали.

– Да о нём тут весь день народец нетрезвый судачит. Тока и разговоров о том, что анисимовский возница дурной смертью помер, а виновна во всём девка приблудная, чернявая. У них вроде прямо любовь была…

Я покраснел и уже начал приподниматься, но твёрдая рука Яги утянула меня за ремень на место. Да чего это я в самом деле веду себя как мальчишка!

– Продолжайте, гражданин.

– А чего продолжать, другого-то и не ведаю, – с сожалением пожал плечами хозяин. – Да вы кушайте, кушайте! Ох и тяжела ваша доля милицейская… Весь город гудит, что у сыскного воеводы свадьба на носу, а тут новые преступления. Суженая-то ваша тоже сегодня приехала?

– Угу, – осторожно кивнул я.

– Ну дык ежели столы у нас накрыть пожелаете – за великую честь почту! Уж не побрезгуйте. – Он сам с вежливостью наполнил нам рюмки и провозгласил: – Ну, дай вам Бог! Ещё повезло, что с невестой ничего не случилося, ей ведь в том же обозе ехать довелось? Говорят, молода она у тебя, красива, бровями да волосом черна и фигурою вся… такая… Ох ты ж, грехи наши тяжкие, не может быть? Нешто… она?!!

Мы с Ягой молча поставили невыпитые стопки на стол. Хозяин вытаращился на нас с очень нехорошими подозрениями, и я почувствовал, что мир рушится – наутро о причастности Олёны к убийству Брыкина будет знать всё Лукошкино. На карьере, работе и браке можно ставить жирный крест, всё летит коту под хвост…

– Вот те крест, Никита Иванович, я – могила… – выразительно осенил себя крестным знамением гражданин Грымов. – Чтоб у меня борода отсохла, ежели кому хоть намёком, хоть полсловечка…

– Будь по-твоему, – столь же многозначительно ответила за меня бабка. – Благодарствуем, что посидел с нами, беседой развлёк, дальше и держать не смеем. А мы уж сами долго не задержимся, служба продыху не знает.

– Помогай вам Господь!

– И на том спасибо, а ты о словах-то своих не забывай. А я о них ой как помнить буду…

– Бабуль, надеюсь, вы ему ничего нигде не позаколдовывали? – нервно прокашлялся я, когда, чуть побледнев, хозяин кабака вернулся к себе за стойку.

– Растреплет он, Никитушка…

– Да, ситуация не очень красивая. Но и раньше времени в панику впадать тоже не будем. Угощаемся, даром, что ли, всё тут поставлено. Митька работает?

От стола заезжих возниц слышался хохот, мат, народные песни и непривычные для данного заведения термины: «психоанализ», «интерфейс», «креативный уровень» и «точняком, холерический типаж, чтоб мне опухнуть!» Значит, работает.

– Ну что, мы домой?

– Чей-то тревожно мне, Никитушка, – раздумчиво протянула лучший специалист нашего отделения (я без иронии!). – Душа не на месте и внутрях тянет эдак с жжением… Нет, не из-за Олёнки твоей, тут я погорячилась, признаю… Но извинениев приносить не буду! Всё одно мой терем, мои порядки! А она первая начала – мол, где веник, может, вам подмести чего?! Ровно у меня свинарник в доме али Назимка плохо свою работу блюдёт! Простите вы меня, дуру старую…

– Да бросьте. – Я с трудом унял дрожь в голосе. – Мелкое недоразумение, справимся, не в первый раз. Или вы из-за преступления этого? Так ясно же, что она здесь ни при чём.



– Кому ясно? – неожиданно нахохлилась бабка. – Мне неясно. Хозяину кабака вон тоже неясно. И купцам Анисимовым, и возчикам простым, никому не ясно, тока тебе!

– Но…

– Приставал он к ней всю дорогу, вот что доказательств не требует и всеми свидетелями подтверждается! Уж как она сама себя вела, про то не ведаю. Пущай даже в сохранности себя доставила, а людям-то в плохое верить легче… Заарестовал бы ты её, сокол ясный, от греха подальше. Ить, не ровён час, до царя слухи дойдут!

– И что?! – в свою очередь завёлся я. – Горох нас не выдаст, ещё и царица поддержит!

– То-то и оно, Никитушка, – совсем потерянным голосом откликнулась Яга. – И царь тебя прикроет, и матушка государыня, и стрельцы еремеевские, и друзья твои верные… А только что ж с того получится? Значит, невеста сыскного воеводы может любой грех сотворить и нет над ней суда? Так, что ли?!

Я молча опрокинул рюмку анисовой, поперхнулся, кое-как выровнял дыхание и встал. Пора. Бабка, вздохнув, поднялась следом. На Митьку мы и не смотрели, понятно, что он задержится здесь минимум до полуночи. Когда выходили из дверей, сзади раздался дикий мужской вопль. Мы обернулись – кричал хозяин кабака гражданин Грымов, позорно сияя гладким белёным подбородком и розовенькими щеками. Руками он потерянно сжимал некогда роскошную «отсохшую» бороду. Комментировать что-либо уже абсолютно не хотелось…

Впрочем, комментарии нам пригодились, когда мы неторопливо дотопали до родного отделения. Десять ночи, люди спят уже, а у нас иллюминация во весь двор и кипит всё, как на молдавской стройке. Стрельцы, без кафтанов и сапог, в штанах да рубахах, взад-вперёд с вёдрами носятся, территорию метут, баню топят, дрова рубят, крыльцо красят, трубу печную белят – у всех руки заняты! За исключением шестерых молодцов в полной форме, с пищалями и раздутыми фитилями, осуществляющих самую бдительную охрану объекта. Фомы на них нет…

– Здрав буди, сыскной воевода и бабушка твоя экспертизная! – дружно гаркнули бородачи, при виде нас в воротах дружно становясь в строй.

Я козырнул. Яга кокетливо кивнула, ей всегда приятно мужское внимание. Однако исподтишка, пытливым взглядом бабка щепетильно отметила наведенный к нашему приходу порядок.

– Все, кроме часовых, свободны! – громко оповестил я. – Передайте Еремееву, чтоб завтра был непременно. И… это… благодарю за внеурочный субботник!

– Рады стараться, батюшка участковый, – хором ответили все и бегом бросились по домам.

– Да уж, раскомандовалась бесовка твоя, – хмыкнула себе под нос наша бодрая старушка, входя в чисто прибранные сени. Придраться было не к чему, даже Митина лавка застлана чистым половичком, подушки уложены церковной маковкой, край лоскутного одеяла призывно откинут, и из-под него выглядывает соломенный зайчик. Умиление, да и только…

– Ежели она мне ещё и печь ромашками размалевала – как есть прибью!

Нет, печь была свежевыбелена и девственно чиста. Васька намывал лапкой гостей, горница сияла чистотой, на столе ждал накрытый рушниками ужин, выбритый до синевы Назим лучился улыбкой в уголке. Моя невеста, в новом сарафане, приветствовала нас поясным поклоном.

– Здравствуй, здравствуй, хозяюшка, – поджала губки наша эксперт-криминалистка по всем вопросам. – Вижу, ладно у тебя всё устроилось, аж глаза слепит.

– Хозяйка здесь вы, – скромно опустила очи Олёна. Один-ноль в её пользу!

Бабка медленно прошлась туда-сюда, пристально выискивая недометённые пылинки.

– А кота покормить забыла небось?

Василий гордо выпятил сытое пузо. Два-ноль!

– Ну что ж, Назимушка, чем сегодня потчевать будешь? Уж носом чую, как пироги ароматственно пахнут.

– Она гатовила, – честно признался наш азербайджанский домовой. Три-ноль!

Яга с честью выдержала удар, покачала головой и, не притронувшись ни к чему, направилась к себе в комнатку. Тихо прикрыла дверь.