Страница 88 из 94
Автоматически включился свет, зашуршали вентиляторы, отодвинутый фрагмент пола с мягким стуком встал на место. Дом оказался очень неплох. Две комнаты, кухня, душ и удобства. В кухне – двухкамерный холодильник с расфасованной едой, свежей и замороженной. Только мебель повсюду была – с ума сойти – гэдээровская, а журналы на столе – ископаемые «Работница», «Колхозница», «Крестьянка». Да не та «Крестьянка», в которой ныне от глянца не продохнуть, а доподлинная за октябрь семьдесят шестого. То есть холодильник оказался исключением, подтверждавшим: время здесь словно бы остановилось, набухло, покрылось чирьями и загнило.
– Надо бы, конечно, навести здесь порядок, да руки всё никак не дойдут, – вздохнула Бьянка. И включила «Радугу», монументально высившуюся в углу. – Ну, что там у нас в программе?
Советский реликт – обнять и заплакать – включался величественно и неторопливо, потрескивая чем-то внутри и распространяя запах пыли, подгоревшей на греющихся деталях. А потом начал показывать разруху форта, Финский залив, отчётливо различимую линию берега. И фанатов пейнтбола, рассредоточившихся по периметру.
– Они кто, зомби? – поинтересовался Песцов и вытащил из холодильника буженину. – Жёстко запрограммированные?
После близкого знакомства с Бьянкой его уже трудно было чем-нибудь удивить.
– Это те самые пешки в чужой игре. – Бьянка усмехнулась. – Даже не осознающие, что идёт игра… Тебе какую икру, красную или чёрную?
После целого дня на катере пол, казалось, едва заметно покачивался под ногами. Бьянка заснула сразу, а вот к Песцову сон что-то не шёл. Даже тёплый душ не помог. Он долго листал журналы, перебирал видеокассеты… Подборка, кстати, хранилась здесь ещё та: «А зори здесь тихие», «Мёртвый сезон», «Белое солнце пустыни»…
Отчаявшись, Песцов оделся, кнопкой на перилах отодвинул люк и выбрался на поверхность. Там было все по-прежнему – скучно. День угасал, пейнтболисты бдели, море было мутным и зябким.
Примерно посередине форта находилась братская могила его защитников. Небольшой обелиск, отгороженный ржавой цепью. Убогий, покосившийся, заброшенный, давно уже никому не нужный. Как и сам форт… Где вы, где вы, защитники России, положившие свой живот на алтарь отечества? Может, всё брехня и не герои вы, а только пешки в чужой игре? Те самые битые фигуры, даже не подозревающие об игре?..
Утром, в очень ранний час, зазвонил телефон. Бьянка мгновенно проснулась, вскочила с постели и взяла трубку:
– Да? Нет. Не думаю. Выполняйте. – Мягко надавила на рычаг и оглянулась на Песцова. – Вот всё и выяснилось, твой дружок собирает манатки. Значит, и нам пора. – Коротко зевнула, мотнула головой и в чём мама родила направилась в ванную.
«Посмотреть бы на ту маму… И почему все красивые бабы стервы? Может, закон природы такой?» Песцов проводил её взглядом, сполз с кровати и вяло, чтобы только разбудить организм, начал делать зарядку по-походному. Так, два притопа, три прихлопа.
Сборы в целом не затянулись.
– Вот, надень, – вытащила Бьянка новую маску (Сколько же их там у неё? Запас выглядел неистощимым…). – К ней в комплекте идут очки и журнал «Плейбой». А ещё гонор, скепсис и пофигизм.
Сама она маску надевать не стала, только изменила цвет волос. Словно рыцарь, идущий в решительный бой с открытым забралом.
Верная «Американка» тёрлась о причал плетёными кранцами. Здесь же слаженной шеренгой стояли и любители пейнтбола – всё такие же дисциплинированные, аж тошно смотреть.
– Ровняйсь! Смирно! – скомандовала им Бьянка, выдержала паузу и указала рукой на пришвартованный «Бэйлайнер». – На борт. Курс на базу.
«Бэйлайнер» отчалил первым. Выйдя за волнолом, на просторе дал полный газ и словно полетел по заливу.
– Хорошо идёт, – похвалила Бьянка и уверенно взяла курс на Сестрорецк – до него было, если по прямой, всего несколько километров.
Песцов, таким образом, вновь, хоть и с неожиданной стороны, приближался к Курортному району, откуда началась его странная одиссея. Он только задумался о «Кипарисе» и Вере, когда в мерный говорок дизеля вплёлся новый, быстро нарастающий звук.
«"Крокодил" летит». Песцов сразу вспомнил Афганистан, присмотрелся и действительно увидел МИ-24. Вертолёт стремительно сближался с «Бэйлайнером», да не просто так догонял, а заходил в атаку. Рявкнул крупнокалиберный пулемёт, выпустил длинную очередь, пули размером с огурец-корнишон вспороли дерево, пластмассу и плоть. Подбитый «Бэйлайнер» вздрогнул, накренился и начал разваливаться, а вертолёт уже разворачивался для второго захода – так, чтобы уже наверняка. Странный такой, непонятный вертолёт, застенчивый до невозможности. Ни бортового номера, ни эмблем, ни какой-либо надписи, ни хрена. Только рёв, крупный калибр и желание порвать на куски.
– Крути назад! – заорал Песцов. – Двигай в форт, живо, двигай назад, говорю!
Весь опыт подсказывал ему, что «крокодил» не успокоится и они будут следующими, а внутренний голос не говорил – орал: «Пора сваливать. Поглубже под землю».
– Ну вот ещё, – усмехнулась Бьянка. В этот миг она здорово напоминала Жанну д’Арк на боевом коне и с открытым забралом. – Хорош орать, бери штурвал и дуй к берегу. – Выскочила из рубки, схватила свой рюкзачок и вытащила из него коробку, ту самую, добытую в Агалатово. – Полный вперёд!
– Слушаюсь, капитан. – Песцов перехватил штурвал, начал примечать ориентиры на берегу, но, конечно, не удержался, глянул через плечо, что же там такое в коробочке. Стоимостью в миллион. И разочарованно вздохнул. Всего-то осколок зеркала размером в ладонь.
– Я тебе, сволочь, полетаю!.. – прошипела Бьянка.
Примерилась и поставила зеркальце так, что в нем отразились небо, утренние облачка и стремительно приближавшийся вертолет. Крохотная винтокрылая смерть на зеркальной поверхности, маленькая мушка цеце, жалящая наповал… Вот бы щёлкнуть по ней, придавить ногтем!
К полному изумлению Песцова, Бьянка так и сделала. Ткнула наманикюренным пальцем в отражение вертолёта. И сейчас же настоящий вертолёт словно врезался в стену. Страшная сила швырнула его вниз, вывернула наизнанку и с неотвратимостью смерча увлекла на дно. От Песцова не укрылось, что падал он явно быстрей, чем вроде бы диктуется гравитацией.