Страница 18 из 21
Янотови, Свершитель правый,
И Птица Снежная, Чилиль,
И много их, венчанных славой,
И много их, чье имя — быль.
Когда владыки отходили,
Царя сменял достойный царь,
Черед давала сила силе,
И было вновь, как было встарь.
Восточный край был Краем Рыбы,
Закатный край был Край Озер,
И все мельчайшие изгибы
В горах и в Море видел взор.
Малейший звук был жив для слуха,
Считались дальние шаги,
К родной земле прижавши ухо,
Мы точно знали, где враги.
Под тенью крыльев мы ходили,
Средь говоривших нам стеблей.
Тот сон горел в великой были,
Весьма давно, в потоке дней.
КОЛДУН
Тяжел он не был, но высок,
Был полон дум он безответных,
И звался между Красноцветных,
Колдун, глядящий на Восток.
Он не писал узорных строк,
Он не чертил иероглифов,
Но много он оставил мифов,
Колдун, глядевший на Восток.
И он теперь от нас далек,
Но, если возникает тайна,
Мы знаем, был он не случайно,
Колдун, глядевший на Восток.
И если молвишь ты намек,
В котором сердце сердца дышит,
Он здесь, мы знаем, нас он слышит,
Колдун, глядящий на Восток.
ВОЖДИ КРАСНОЦВЕТНЫХ
Один звался — Любимый,
Он строил города,
Другой был — Скрытый в дымы,
А третий был — Звезда.
Глядящий прозорливо,
Могучий Волк племен,
При нем взрастала нива,
Хотя был хищник он.
Немая Память, Цельный,
Ныряющий до дна,
Зеленоглаз Свирельный,
Знамена-имена.
Лазоревая Птица,
Захватистая Рысь,
Весельщик вод, Зарница,
Как Боги вы сошлись.
Ступающий безгласно,
Поющая Змея,
Вы, мыслившие страстно,
Вы, ласка бытия.
ПЕРИСТЫЙ ПЕРСТЕНЬ
Колибри, малая Жар-Птица,
Рожденье Воздуха и грез,
Крылато-быстрая зарница,
Цветная лакомка мимоз.
Ты нежный перстень, ожерелье,
Перистый венчик, золотой,
На свадьбе вольного веселья
С воздушно-пряною мечтой.
Колибри, малая Жар-Птица,
Ты фея в царстве орхидей,
Ты Мексиканская царица,
И ты сильнее всех царей.
Промчались битвенные шумы,
И рой царей исчерпан весь,
И нет Ацтекам Монтезумы,
А ты, Колибри, здесь как здесь.
МЕКСИКАНСКИЙ ВЕЧЕР
Заснул Чапультепек, роскошный парк
Ацтеков,
Растоптанных в борьбе за красные цветы.
Затих напрасный шум повторных
человеков.
Созвездья дружные сияют с высоты.
О чем ты думаешь, печальница немая,
Ты, переплывшая Атлантику со мной,
Ты, встретившая дни единственного Мая,
Как Море луч Луны — ласкающей волной.
Мы здесь с тобой одни, нам ближе тень Кортеса,
Чем призраки друзей в туманностях Земли.
К нам зовы не дойдут из Северного леса,
Все, нам привычное, растаяло вдали.
Воспоминания, что призрачно-угрюмы,
Да не восстанут вновь из-за громады вод.
Здесь агуэгуэтль, любимец Монтезумы,
Своей седой листвой сложился в мирный свод.
Воздушный ветерок в ветвях шуршит напевно,
Уйдем от наших дум, всецело, в наши сны.
Вечерней Мексики лучистая царевна,
Венера манит нас с прозрачной вышины.
Богиня с прядями волос лучисто-длинных,
Венера влюблена по-прежнему в любовь,
И шлет нам светлый зов из тучек паутинных:—
Горите, вы вдвоем, любите вновь и вновь.
А Ицтаксигуатль, венчанная снегами,
И Попокатепетль, в уборе из снегов,
Свой горный и земной возносят лик пред нами:—
Любите, вы вдвоем, доверьтесь власти снов.
ДОВРЕМЕННАЯ
Ты любишь только верные слова,
Ты видишь только вечные сиянья,
Живешь, как первозданная листва,
Как первых трав роса и трепетанья.
В твоих глазах глубинный изумруд
Волны, узнавшей зыбь и высь впервые.
Ты с нами, здесь, ты светишься, вот тут,
Но между нами бездны вековые.
Помню, как ты в первый раз
В нашем зримом мне предстала.
Это был вечерний час,
Разделяли люди нас,
Но от глаз до дальних глаз
Вдруг незримость проблистала.
С кем тогда я говорил?
Я не помню. С безымянным.
Вдруг в душе я ощутил
Точно дальний звон кадил,
Ум внезапно схвачен был
Угаданьем слишком странным.
Я как в сказке поднял взор,
Я, глядя, застыл как в сказке.
Прост и строг был твой убор,
Вмиг я вспомнил храм и хор,
Наша встреча — с давних пор,
Решена в иной завязке.
Помню, помню, лик Луны,
Над садами Атлантиды;
Остров Верных; помню сны
Той Халдейской вышины;
Лабиринты, крутизны;
Строгость траурной Изиды.
Где-то, где-то — сердце, где?—
В этом, вмиг живом. Когда-то,
Звезды плыли по воде,
Но, одной молясь Звезде,
Мы расстались, чтоб везде
Было сердце болью сжато.
И дрожала в нас тоска,
И в безмерности печали,
Умирали мы века,
Сохла, вновь была река —
Где ты? Как ты далека!
Где ты? — Глаз глаза искали.
И обманностью светясь,
Многократно погасая,
Жил из века в век алмаз,
Но Звезда связала нас:—
Ты моя на этот раз!
Твой! — Порвалась цепь ночная.
Это я тебя убил
На высоком теокалли.
Я убит тобою был
В битве равных вечных сил
Жизни цвет над тьмой могил,
Все я вижу, как в кристалле!
ЛЮБОВЬ
Ты непостижная — как сон,
Моя любовь, любовь.
Твой голос эхом повторен,
И вновь к любви — любовь.
Я не могу в душе найти
Сравнений для очей,
Что стали звездами в пути,
И манят в мир лучей.
Я не могу постичь очей,
Исчерпать этот взгляд,
В них излучение ночей,
В них звезды говорят.
В них океанская волна,
Фиалки цвет лесной,
Глубин небесных тишина,
Что спит — перед грозой.
В них зов к морям без берегов,
И без пути назад,
Напевность рун в стране врагов,
Светящийся агат.
В них глубь таинственных криниц,
Где спит неспетый стих,
В них рой веков, в них крылья птиц,
И взмах ресниц густых.