Искушение леди

Его прямота обескуражила Борда.

– Да.

– Но ему это не удастся! – воскликнул Лонгест. – Мои мальчики позаботятся об этом. Парни, он ваш, – обратился он к мрачным головорезам, которые уже готовы были броситься на Борда, если бы Тони не встал у них на пути. Он был на голову выше и крепче любого из них. Они замерли на месте.

– Я не хочу жениться на вашей дочери, – не тратя времени даром, без обиняков заявил Тони.

– Что вы сказали? – Лонгест по-птичьи склонил голову набок, словно не расслышав.

– Я не хочу брать вашу дочь в жены, – терпеливо повторил Тони.

– А почему? – с вызовом бросил Брод, подозревая очередной афронт,[7] в то время как Лонгест перестал метать громы и молнии и перешел к увещеванию.

– Вы расстроены, Бернелл, и я не виню вас. Однако я уверен, что он не прикасался к ней. Я сожалею, что вы невольно стали участником нашей мелкой семейной ссоры, но обещаю вам, что через три недели моя дочь будет вполне готова к тому, чтобы выйти за вас замуж. Уверяю, что более сговорчивой и послушной нареченой вам не сыскать.

– Я не ищу сговорчивой и послушной невесты, – ответил Тони, уголком глаза заметив, что Дебора вовсю наслаждается происходящим, с преувеличенным возмущением вслушиваясь в его слова.

– В таком случае она будет полна скрытого огня и страсти, – заявил Лонгест, – А теперь, ребята, поднимайте ее. Мы возвращаемся в Лондон.

Борд загородил собой потерявшую сознание возлюбленную и наверняка не остановился бы перед тем, чтобы бросить вызов всем троим, – скорее всего, с весьма печальными последствиями для собственного здоровья. Но Тони почел своим долгом вмешаться и в третий раз заявил:

– Я не женюсь на вашей дочери. Вы можете спеленать ее, как мумию, посадить на хлеб и воду, осыпать с головы до ног драгоценностями из королевской сокровищницы – я все равно не возьму ее в жены.

– Вы расстроены… – начал было Лонгест.

– Я ничуть не расстроен.

– Ваша гордость…

– Нисколько не пострадала.

Его светлость нахмурился, явно озадаченный и сбитый с толку. Он в недоумении переводил взгляд с Борда на Тони и обратно. Отчаявшись, он воскликнул, ни к кому не обращаясь:

– Тогда в чем же дело? Что я должен сделать, чтобы исправить положение?

– Позвольте ей выйти замуж за Борда.

Тони не мог понять, кто более потрясен – Лонгест или молодой полковник.

– Но как же наш договор? – запротестовал Лонгест.

– Его следует разорвать. Мы подпишем новый, который даст возможность Борду жениться на вашей дочери, а мне позволит взять в жены женщину, которую я люблю. – Тони протянул руку Деборе.

Лежащая на полу леди Амелия, приходя в чувство, испустила слабый стон. Дебора, в любой ситуации сохранявшая рассудительность и благоразумие, вмешалась:

– Позвольте мне помочь леди Амелии, пока вы, джентльмены, обсудите необходимые детали.

– Кто она такая? – спросил Лонгест, словно только сейчас заметив присутствие Деб.

– Женщина, с которой я приехал сюда, дабы обвенчаться, – непринужденно пояснил Тони. – Теперь ваш черед, мистер Рейд. У вас найдется золотое колечко, которое я мог бы надеть на палец своей возлюбленной?

– Мы можем предложить вам богатый выбор, милорд.

– Прекрасно. В таком случае мы проведем двойную церемонию.

Разумеется, Борд не мог промолчать. Он не относился к тем, кто мог довольствоваться пребыванием на вторых ролях.

– Двойная церемония не понадобится. Мы почти закончили. Я не собираюсь проходить через эту процедуру заново.

– Да вы вообще на ней не женитесь! – в гневе воскликнул Лонгест. Он взглянул на своих сопровождающих. – Эй, ребята, преподайте-ка ему урок!

– Давайте, давайте! Посмотрим, что получится, – подзадорил его Борд, но Тони уже изрядно надоело все происходящее. Кстати, и головорезы отнюдь не горели энтузиазмом лезть в драку.

– Джентльмены! – обратился Тони к наемным слугам Лонгеста. – Я плачу вдвое против того, что обещал лорд Лонгест, при условии, что вы не станете устраивать сцен. Почему бы вам вместо этого не отведать эля вон из того бочонка? Угощение за мой счет.

Головорезы были отнюдь не дураками. Развернувшись, они отправились к бару, за стойкой которого мистер Рейд уже наливал первую кружку.

– Предложение пропустить глоточек за ваш счет распространяется на свидетелей? – полюбопытствовал кузнец.

– После церемонии – пожалуйста, – любезно согласился Тони. – Я хочу, чтобы у вас была ясная голова, когда вы будете сочетать нас браком.

Кузнец рассмеялся.

– Да я запросто могу провести церемонию, даже если буду едва стоять на ногах.

– Мне бы не хотелось, чтобы дело дошло до этого, – сухо ответил Тони.

Мистер Рейд принес Тони полдюжины обручальных колец на выбор. Деб удалось привести Амелию в чувство и с помощью служанки усадить в кресло.

Только Борд и Лонгест стояли посреди помещения, словно окаменев.

– Я ни за что не откажусь от брачного контракта, – заявил Лонгест, вновь приходя в воинственное расположение духа.

– У вас нет выбора, – возразил Борд. – Амелия принадлежит мне.

– Нет, она достанется Бернеллу, – запротестовал Лонгест.

Понадобилось вмешательство Тони, который решительно заявил:

– Я женюсь на Деб Персиваль. Что касается вашей дочери, Лонгест, я готов выполнить все условия нашего договора при условии, что вы не станете настаивать, чтобы я женился на ней.

– И вы заплатите мне за то, чтобы не жениться на ней? – недоверчиво поинтересовался его светлость.

– Да, заплачу. Пусть это станет моим свадебным подарком Борду.

Услышав столь невероятное предложение, Филипп лишился дара речи.

Но Лонгест никак не мог понять причину такой невероятной щедрости.

– И я ничего не потеряю? – по-прежнему исполненный подозрений, спросил он.

– Ровным счетом ничего. Разве что у вас будет другой зять, – ответил Тони.

– Он с самого начала нравился мне больше, – откровенно заявил его светлость.

Тони рассмеялся, ничуть не обидевшись.

– Отлично. Будем считать, что недоразумение улажено. А теперь прошу извинить, джентльмены, я должен идти под венец.

– Подождите! – напыщенно заявил Борд. – Мы с Амелией должны закончить церемонию.

– Ради бога! – откликнулся Тони. Теперь он мог подойти к Деб, своей Деб, которая в это время пыталась объяснить Амелии, что происходит. Молодая женщина, похоже, никак не могла этого уразуметь. Левую руку молодого графа приятно оттягивало золотое колечко. Он не зря выбрал самое массивное. Дебора улыбнулась ему, и Тони почувствовал, что наконец обрел счастье.

Кузнец заметил ее улыбку и не мог удержаться, чтобы не сказать:

– Вам очень повезло, милорд.

– Мне тоже повезло, – раздраженно заявил Борд. – Если не считать того, что я до сих пор не женат.

Его недовольный тон пришелся кузнецу не по вкусу.

– Я готов выслушать ваш брачный обет прямо сейчас, полковник. – Без дальнейших проволочек и понуканий со стороны молодых он закончил: – То, что соединил вместе Господь, да не разрушит человек. Объявляю вас мужем и женой. Следующий!

Взяв Деб за руку, Тони повел ее вперед.

А Лонгест тем временем допрашивал Борда:

– И это все? Дело сделано?

– Дело сделано, – последовал краткий ответ. – Вы действительно предпочитаете меня Бернеллу?

– Если только Бернелл заплатит за нарушение брачного контракта, – откровенно ответствовал Лонгест.

И Тони, и Дебора едва сдерживали смех, слушая этот обмен любезностями. Она сжала его руку.

– По-моему, больше всех от этой сделки выиграла я.

– А мне почему-то кажется, что я, – прошептал он едва слышно, чтобы не услышали леди Амелия и ее властолюбивый папаша.

Кузнец откашлялся, давая понять, что готов начать церемонию. Он раскрыл молитвенник.

– Согласны ли вы, Энтони Алдерси, пятый граф Бернелл, взять в жены Дебору Сомерсет Персиваль?

Тони сжал руку Деб.

7

Публичное оскорбление, унижение.