Искушение леди

Адамсон подался вперед.

– Нет никакого настоящего лорда Бернелла. Уэлборн не мог иметь детей. Он слишком много пил, и у него слишком часто случались приступы черной меланхолии, когда он неделями не выходил из своей комнаты.

Какое-то неясное воспоминание зашевелилось в душе Тони, что-то рвалось и грозило всплыть наружу… Вот он, совсем еще мальчишка, и его отец без предупреждения приезжает в родовое поместье Алдер-Хаус. Но он не спешит повидаться с Тони. Вместо этого он заперся в своей комнате. Однажды ночью отец вышел из особняка и принялся бродить вокруг, как слепой, натыкаясь на стены и ограду. Эти звуки разбудили Тони. Марми и Гиббоне быстро успокоили отца и отвели назад в его комнату. Той же ночью Тони слышал, как он плакал за закрытыми дверями своей спальни. Это был громкий, истеричный плач, который напугал малыша. На следующий день появилась мать и увезла отца в черной лакированной карете.

– Уэлборн хотел наследника, – продолжал Адамсон. – Он разработал несколько совершенно диких планов, которые принялся претворять в жизнь. Здесь неподалеку живет один шарлатан, готовый продать кому угодно и что угодно, были бы деньги. Твоя мать была очень молода и наивна. Решение о браке твоих родителей было принято в год, когда София только-только закончила пансионат. Она даже не знала, как обращаться с мужчиной, которого ей навязали в мужья.

– И решила попытать счастья с другими, – высказал жестокую догадку Тони.

– Она растерялась.

– Откуда мне знать, что я действительно ваш сын? – Теперь Тони уже не намеревался щадить себя.

– Ты мой сын. – Сэр Ричард, опершись здоровой рукой о стол, подался вперед. – Твоя мать недолго плыла без руля и ветрил. Ад замужества мог сломить других женщин, но только не ее. Я встретил ее на летнем балу в Сассексе. Я до сих пор в мельчайших подробностях помню нашу первую встречу. Я приехал в Англию за новыми распоряжениями. Мне ненавистны были политические интриги Лондона, и я хотел как можно скорее вернуться к своим войскам, на поле боя. Однако у меня было прошение на имя Роджера Петри о получении формы и провианта для моих солдат. Он оказался настоящим скупердяем, этот негодяй, и меня приводила в бешенство мысль, что придется танцевать на задних лапках в его загородном поместье. Но там я встретил Софию. Она была с друзьями, и я влюбился в нее с первого взгляда. – Его пронзительный взгляд затуманился воспоминаниями. – Ты можешь понять, о чем я говорю, Бернелл? Вот только ты вполне доволен собой и даже счастлив, а в следующий миг над тобой словно раздается удар грома, и ты уже отчаянно нуждаешься в другом человеке. И то, что до этого ты почитал счастьем и довольством, оборачивается пугающей пустотой.

Тони прекрасно понимал его. Разве не те же чувства испытывал он по отношению к Деб? Страсть к ней вспыхнула мгновенно и сильно, как степной пожар, поглотив его целиком.

– С тех пор моя жизнь изменилась, – признался сэр Ричард. – Я предпочел бы отдать свое сердце свободной женщине. Увы, все получилось по-другому. – Генерал вновь погрузился в воспоминания. Но вот он тряхнул головой, возвращаясь к реальности. – Уэлборн узнал о нашей связи, как и о том, что этот роман не был похож на все прочие. Разумеется, моя профессия предполагает долгое отсутствие. И пока я не подал прошение об отставке, мы с Софией виделись очень редко. – Он в упор взглянул на Тони. – Я хотел иметь сына. Когда она забеременела, я умолял ее уйти ко мне, но она отказалась.

– Почему?

– Она думала о тебе. А что, если бы Уэлборн стал настаивать на разводе? Во что бы тогда превратилась твоя жизнь? Кроме того, Уэлборн хотел признать тебя своим сыном. Тщеславие требовало от него обзавестись наследником, родовое поместье приходило в упадок, денег больше не было. Признав моего ребенка своим отпрыском, он получал последний шанс возродить титул Бернеллов и спастись от окончательного разорения. – Сэр Ричард нахмурился. – Он был поразительным, невероятным человеком. То он буквально сходил с ума, а в следующую минуту с холодной ясностью просчитывал последствия своего поступка на десять ходов вперед. София согласилась на его требование, поскольку считала, что так будет лучше для тебя. В тот момент меня не было в стране, иначе я потребовал бы, чтобы она развелась с Алдерси.

– Если бы это удалось, моя жизнь была бы совсем иной.

– Да, – согласился сэр Ричард. – Я бы попросил отправить меня служить подальше от Англии. И наша с тобой жизнь пошла бы совсем другим путем. – Он побарабанил пальцами по столу – характерный жест, свойственный и Тони. – Горькая ирония заключается в том, что София пыталась уберечь тебя от скандала, а Уэлборн опозорил нас всех, вышибив себе мозги. И где? Прямо в этом особняке… Как будто не мог найти другого места. Он ведь знал заранее, что ты обнаружишь его тело, и принял все меры к тому, чтобы это пятно навсегда осталось на твоей совести. Впрочем, ты сам стал своим худшим врагом, Бернелл. Уж слишком ты был горд и неуступчив.

– Вероятно, я унаследовал эти качества от своего отца, – сухо ответил Тони, чем заслужил от сэра Ричарда слабый намек на улыбку.

– Наверное, ты прав.

Однако что-то во всей этой истории беспокоило Тони, и он не мог не заметить с издевкой:

– Вы рисуете мою мать совершенно в ином свете, чем я привык думать о ней. Ее вряд ли можно назвать заботливой и любящей.

Адамсон подался вперед.

– Святой Боже! Молодой человек, ты просто не понимаешь, насколько непредсказуемой личностью был Уэлборн. С того самого момента, как ты появился на свет, София сходила с ума от беспокойства за тебя. Она боялась, что он причинит тебе зло. Поэтому единственной целью ее жизни стало стремление держать его как можно дальше от тебя. Ты стал причиной и оправданием его невозможных выходок и капризов, и, можешь мне поверить, Уэлборн был способен на убийство. Когда он впадал в черную меланхолию, от него можно было ожидать чего угодно.

– Но, в конце концов, он взял лишь собственную жизнь. Сэр Ричард отодвинулся от стола вместе со стулом, на котором сидел.

– Да, и слава Богу.

Тони не разделял его мнения. После самоубийства его жизнь тоже пошла прахом.

– А почему вы не рассказали мне эту историю раньше?

Сэр Ричард помолчал. Потер руки, положил их перед собой на стол. Тони ждал. И вот отец поднял голову и взглянул сыну прямо в глаза.

– Обо всем, что происходит, мы узнавали от моей сестры Бет. Мы фактически зависели от нее. После самоубийства мы с Софией хотели сделать так, чтобы правда стала известна, но Уэлборн полностью разорился, фамильное поместье пришло в упадок, и парламент затеял неофициальное расследование из-за просочившихся слухов и сплетен. Кроме того, ты сам был не готов услышать то, что мы могли бы рассказать. Поэтому нам не оставалось ничего другого, как только ждать и надеяться. Шли годы, вы с матерью все более отдалялись друг от друга. Мы хотели стать частью твоей жизни. Роль, которую вынуждена была играть твоя мать, причиняла ей большие страдания. Она умоляет тебя о прощении. Она хочет, чтобы сын вернулся к ней. Но с тобой нелегко иметь дело. Ты жестокий человек, Бернелл.

– Нет, всего лишь гордый.

Его отец улыбнулся и склонил голову в знак согласия.

– Это наша семейная черта.

Тони не знал, что на это ответить. И спросил:

– Почему вы мне все это рассказываете именно сейчас? Разве мы не можем и дальше жить так, как раньше?

– Потому что мы хотим принимать большее участие в твоей жизни. Мы хотим иметь возможность нянчить своих внуков. Бет написала нам о том, как ты познакомился с миссис Персиваль. Она подумала, что после того как ты встретил женщину, которая тебе действительно небезразлична, ты сможешь лучше понять нас и мотивы наших поступков.

Марми так подумала?

Встав со стула, Тони прошелся по комнате, обдумывая услышанное. Марми оказалась права. Деб ухитрилась пробить брешь в стене, которую он возвел вокруг себя. Еще месяц назад он ни за что не остался бы наедине со своим отцом, не говоря уже о том, чтобы выслушать его историю.