Страница 21 из 118
Вейхштейн между тем начал натягивать форменные штаны. Этого еще не хватало! И так опаздываем, а он с барахлом возится…
– Чего ты форму одеваешь, дурень! Вот же лежит, приготовлено!
Надеюсь, рявкнул я довольно грозно. Меня, кстати, немного коробила необходимость облачаться в союзническую одежду – странная она какая-то, непривычная, хотя, как ни крути, весьма удобная. Впрочем, стоит ли нос воротить? Особенно если уж плывем мы на американскую базу…
Последняя проверка.
Последний завтрак на суше.
Последние напутствия.
И вот мы уже на лодке, в Петропавловске-на-Камчатке.
На пирсе стояла маленькая группа провожающих – Андреев, Варшавский, несколько моряков в высоких чинах.
Мы на мостике – командир лодки Гусаров, военком Смышляков, и мы с Вейхштейном.
Корпус мелко завибрировал, вода за кормой взбурлила, и лодка начала медленно отходить от пирса.
Полоска воды между лодкой и пирсом становилась все шире – темная, в маслянистых разводах вода волновалась, бурлила, обрастала пеной, в маленьких водоворотах кружились какие-то щепки и веточки.
Через некоторое время вслед за нами двинулась еще одна лодка – Л-15.
На часах было 8.30.
На календаре – 25 сентября 1942 года.
Вскоре лодки вышли из бухты.
Сигнальщик на берегу что-то просемафорил нам флажками.
"Счастливого плавания", прочитал капитан Гусаров.
– Ответить.
Матрос несколько раз взмахнул флажками.
"Благодарю".
Режа носом мелкую волну, распуская по сторонам увенчанные белой пеной "усы", лодка набирала ход.
– Можно спускаться, – сказал Гусаров.
Вейхштейн кивнул, и через несколько секунд скрылся в люке – слышно было, как стучат подошвы башмаков по лесенке.
– А можно еще посмотреть? – спросил я.
Гусаров пожал плечами: "можно", и тоже скрылся в люке.
Берег за кормой затягивала туманная дымка.
Лодки шли курсом на северо-восток.