Я тебя не отпущу

Эпилог

Мои девочки похожи на зефирок... белых, ванильных. Старшую так бы и съел. Младшую — зацеловал бы до счастливого детского хохота.

Никогда не думал, что им настолько к лицу белый цвет, а тут взгляд отвести не могу.

— Знаешь, братик, ты редкий везунчик! — мешает наслаждаться прекрасным Алиса. — У тебя жена-красавица, дочка настоящая принцесса и умница сестра.

— Не начинай! — Прикрываю глаза рукой.

Я уже знаю, о чем пойдет речь. Сестренка возомнила себя бензопилой «Дружба» и который день проверяет на прочность мою нервную систему.

— Да если бы не я, Диана до сих пор бегала бы с фамилией бывшего мужа. И моя племяшка, кстати, тоже! — Алиса делает глоток шампанского и морщится. — Ника Шаталова! Извращение какое-то!

— Ты мне теперь до пенсии будешь это припоминать?

— Не сомневайся! А когда умрешь, закажу памятник и сделаю на нем гравировку: «Любимому брату от скорбящей сестры». И внизу приписку: «Он всю жизнь любил лишь одну женщину. Так сильно, что разрешил ей выйти замуж за лучшего друга и позволил дочери носить фамилию этого счастливчика». —Алиса салютует бокалом. — Думаю, твоя могила мгновенно станет местом паломничества всех влюбленных идиотов.

— Спасибо, конечно, но пока я жив. И не планирую на тот свет.

— Не вернись я в Питер, ты бы и свадьбу не запланировал. — Сестра обводит взглядом огромную поляну со столиками, музыкантами, цветочной аркой и толпой гостей.

Во всех свадебных агентствах Питера мне клялись, что нельзя подготовить такое за месяц. Везде требовали минимум полгода, а лучше год. Некоторые даже пытались убеждать, что беременная невеста с огромным животом — это последний писк свадебной моды, и нужно специально тянуть до последнего.

Эти гении так и напрашивались на то, чтобы я тряхнул связями и закрыл их шарашки к чертовой матери. Лишь приезд Алисы спас местных горе-организаторов от срочной ликвидации.

Узнав о случившемся два года назад, Алиса пригласила Диану в свой номер отеля, и почти на сутки эти красотки оказались потерянными для общества. До них невозможно было дозвониться. Они отказывались открывать дверь и не читали сообщения.

Уже потом узнал, что все это время моя любимая сестра рыдала на груди у моей любимой женщины, просила прощения и, не стесняясь в выражениях, перемывала мне кости.

Перепуганный за Диану, я готов был собственным плечом вынести дверь номера, однако выбивать ничего не пришлось. Моя ненаглядная сама вернулась домой. С распухшими глазами, но счастливая. А через день Алиса сообщила, что лично устроит Армагеддон организаторам свадеб, если те не управятся за месяц.

— Напомни, пожалуйста, — вздыхаю, — почему я не шлепал тебя в детстве по заднице?

— Потому что любишь! — Сестра показывает кончик языка и довольно щурится.

— Педагогический косяк, мать его!

Отвернувшись от нее, снова смотрю на молодую жену. Охрененно красивую в этом простом белом платье! Неземную. И теперь уже на сто процентов только мою!

В последнее поверить сложнее всего. Не помогают ни кольцо на пальце, ни воспоминания о том, как делал Диане предложение.

Это был тот еще квест! Пришлось пять раз повторить, что люблю ее и хочу, чтобы стала моей женой. Потом даже на колено опустился. Пару минут провел в этой позе.

Романтический придурок! И месяца не прошло с тех пор, как похоронили Китайца и отправили на нары Исаева. Что Диана, что Ника до сих пор просыпались по ночам от кошмаров. А я больше не мог.

Нужно было, чтобы они обе стали моими! Не гостьями, которые в любой момент могут съехать, а женой и дочерью. Перед богом! Перед законом! Перед каждой собакой этого дождливого города!

Когда Диана не ответила, думал: все, облажался, не заслужил. Стал продумывать, как иначе привязать к себе девчонок. Какая только хрень не лезла в голову! Но после того как, хрустнув больным коленом, поднялся, эта безжалостная женщина выдала мне сразу три странных штуковины и сказала, что я бык. Бык-осеменитель!

Прокрутив в голове тот момент, снова начинаю улыбаться. В груди будто суперновая вспыхивает. Хорошо от нее, тепло. Словно я не женился сегодня, а исполнил главную мечту своей жизни.

На радостях не морщусь даже, когда рядом останавливается гламурный дружок моей супруги.

— Ты? — Киваю этому гусю вместо приветствия. — Подсказать, в какое место можешь засунуть поздравления? Или сам догадаешься?

— А ты, я смотрю, такой же радушный и вежливый, — ухмыляется Герман Боровский.

— Не вижу причин меняться.

Я замечаю встревоженный взгляд Дианы. Она смотрит в нашу сторону и, кажется, собирается рвануть навстречу.

— Тогда буду краток. — «Драгоценный» гость вынимает из кармана какую-то флешку и протягивает мне.

— Решил порадовать очередной порнушкой? Не надо!

Улыбаюсь жене сквозь стиснутые зубы.

— Думаю, эта... кхм, порнушка тебе понравится. — Герман заталкивает флешку в мой карман, тот самый, к которому приколота роза. — Это полная, так сказать, режиссерская версия прежнего фильма.

Хочется сломать ему руку... или свернуть шею, но держусь.

— Мне до барабана, что между вами тогда было. Диана моя и больше никогда не станет ничьей больше.

— Я так и думал... Она до сих пор не призналась. Не смогла, — горько усмехается Боровский. — Все же посмотри на досуге. Поймешь сам. — Он делает шаг назад. Больше не улыбается. — Ты все-таки чертовски счастливый сукин сын. И Диана, похоже, тоже счастливица.