Я тебя не отпущу

Глава 10

У каждого мужчины своя аура. У одних угнетающая, рядом с такими чувствуешь себя кем-то не важнее собаки. У других — тревожная, они так завалены бесконечными заботами, что становятся невидимыми для других. У третьих — дразнящая, они будят интерес и заставляют оглядываться в свою сторону.

У Клима Хаванского аура хищника.

Еще не вижу его, но уже ощущаю себя дичью, на которую вот-вот начнется охота. Слишком знакомое ощущение, чтобы спутать Клима с кем-то другим.

Много лет я воспринимала его как врага. Все ждала, когда расскажет мужу, что именно он был моим первым — выиграл у прокурора как дешевую проститутку. И вот опять... дежавю. Новая встреча, позади целая пропасть из тайн, а мы на старте.

— С вами все в порядке? — Алексей замечает мое волнение.

Словно это может как-то помочь, он перехватывает у официанта бокал с шампанским и протягивает мне.

— Сейчас... Голова немного болит. — Догадываясь, как эта забота может выглядеть со стороны, беру бокал и посылаю Алексею благодарную улыбку.

Фролов вкалывал над проектом больше моего. Он пропадал в офисе по вечерам и в выходные, лично корпел над каждым расчетом. Ни один призрак из прошлого не заставит меня подвести Алексея.

— Осветители перестарались, — авторитетно сообщает он. — Хоть солнцезащитные очки надевай.

— Наверное. — Делаю глоток.

— После выступления можно будет прогуляться по внутреннему дворику, он здесь неплохой. Парк в миниатюре. — Алексей кивком указывает в направлении двойной стеклянной двери.

Не успеваю я ответить «конечно», как рядом материализуется Вольский.

— Диана Дмитриевна. — Он окидывает загадочным, совершенно нечитаемым взглядом, целует мою руку и кивает Фролову: — Алексей Викторович. Приветствую.

— Спасибо за приглашение.

Дежурная фраза. Правильнее было бы спросить, зачем Ярославу понадобилось, чтобы именно я представляла компанию, но вместо этого изображаю на лице радушие.

Если дело касается Клима, Вольский ни за что не скажет правду, а выслушивать сказку о том, что женщина на сцене смотрится эффектнее мужчины, нет никакого желания.

— Вы потрясающе выглядите. — Ярослав Борисович отделывается таким же штампом.

К счастью, ритуальное приветствие на этом и заканчивается. Мужчины тут же вспоминают о договоре, который намертво застрял в нашем юридическом отделе. Вольский рассказывает о других подрядчиках, шутит, что с такой командой может повторить подвиг Петра Первого и перестроить Петербург.

Изо всех сил делаю вид, что слушаю. Периодически киваю и насилую губы улыбкой, а сама с трудом держусь, чтобы не обернуться.

Это настоящее испытание. Невозможно себе врать — мне интересно, изменился ли Клим за два года, как он воспримет мое появление и какой будет наша встреча.

В том, что она случится, нет никаких сомнений. Вольский не стал бы просто так возить меня в кофейню, подсовывать в качестве водителя Николая и требовать присутствия на презентации.

У каждого в этом зале есть мотив. Чтобы выяснить некоторые из них, нужно лишь дождаться подходящего момента.

Когда выхожу на сцену, волнение сразу же уходит на второй план. Свет бьет по глазам еще сильнее — софиты осветителей устраивают настоящий солярий. И будто вытянутый из-под земли крот, я начинаю рассказывать о своей компании.

Делюсь цифрами, названиями проектов, над которыми мы работали. Описываю нашу роль в предстоящей стройке и сроки, которых мы придерживаемся при выполнении тех или иных работ. Стараясь не усыпить гостей сухой информацией, показываю на слайдах результаты. И с каждой секундой все отчетливее чувствую Взгляд. Он такой же, как и в первые минуты в ресторане, только на этот раз смотрящий значительно ближе.

От этого открытия к концу выступления начинают подрагивать руки. А когда на сцене гаснет свет и я, наконец, вижу зрителей... улыбаться становится больно.

Внутреннее чутье сработало как самый точный датчик.

Интуиция не ошиблась.

Клим сидит в четырех метрах от меня. В сером костюме и голубой рубашке. Единственный в зале без галстука или бабочки. Расслабленный, словно он в баре, а не на презентации своего крупнейшего проекта. Такой же красивый, как два года назад. И... не один.

Рядом с ним девушка. Молодая, привлекательная, высокая, в отличие от меня — даже без каблуков. «Мисс чего-то там... То ли дочка, то ли внучка какого-то министра», — вспоминаются слова офисных сплетниц. Идеальная спутница для такого роскошного мужчины, как Клим Хаванский. Пара...

— Диана Дмитриевна, у вас ораторский талант, — зудит на ухо Алексей, пока я спускаюсь со сцены.

— Спасибо за выступление, — медленно тянет Вольский.

— Хотел бы кое-что уточнить... — встревает возникший из ниоткуда невысокий пожилой мужчина.

За ним тут же занимает очередь другой участник презентации.

Но я не замечаю ни первого, ни второго. Ноги ватные. Не могу нормально дышать, не могу стоять на одном месте. Как под гипнозом, смотрю на Клима. Впитываю каждую черточку любимого лица: горькую улыбку, свежие морщинки в уголках губ, ледяную синеву глаз и безразличие, читающееся во взгляде.

Я догадывалась, что от встречи станет больно, однако не представляла, что настолько.

— Алексей, сможете ответить на все вопросы вместо меня?

За ребрами звенящая тишина. Цепляюсь за Фролова как за спасательный круг.

— Конечно...

— Спасибо. Уверена, вы справитесь.

— А вы? Вам плохо? Вы уезжаете? — На лице моего зама шок.

Безумно хочется ответить «да» и, как Золушка, сбежать с этого гребаного бала. Дома ждут дочка и Герман — самые близкие и понятные люди. Моя крепость и опора. Но сквозь «не хочу» я заставляю себя сделать медленный вдох.

— Свет, — говорю первое, что приходит на ум, — он все же слишком яркий. Мне нужно немного прогуляться. По дворику, как вы и советовали.

— А, то есть все нормально?

Алексей, похоже, не верит. Смотрит на меня как на призрака. Благо не пытается нащупать пульс или потрогать лоб.

— Абсолют-но. — Голосовые связки отказывают. Последнее слово произношу с предательским заиканием.

— Тогда вам и правда лучше погулять.

— Да.

Чтобы не выдать себя еще больше, я кое-как отцепляю руки от предплечья Алексея и подбитой лодкой плыву сквозь пеструю толпу к выходу в парк.

Сквозь силу преодолеваю метр за метром до стеклянной двери. Толкаю ее, но, вместо того чтобы оказаться в спасительном одиночестве, замираю, когда позади раздается женский голос:

— Диана! Пожалуйста, подождите.