Страница 128 из 132
"Перехват", он и сейчас бы его пропустил без всякого досмотра.
Однако план работал, Сливочников сидел в будке, знак "STOP" и заграждение были уже установлены, и джип с писком тормозов резко остановился. Лейтенант, впрочем, тут же подумал, что, может быть, ему еще и какая-никакая копеечка сейчас обломится. Во всех ситуациях, когда он имел дело с этим внедорожником, – а было это в схожих ситуациях раза два или три (например, однажды нужно было пропустить его через заграждение во время массовых мероприятий в городе) – ему всегда давали какие-нибудь деньги, приговаривая:
"возьми, дорогой, за беспокойство". Он и сейчас представил, как все произойдет дальше: дружеский диалог типа "Здравствуй, дорогой, давно не виделись!", формальная проверка документов у пассажиров (или, скорее всего, пассажирок совершенно определенного вида, поскольку
Султан с друзьями запросто могли ехать за город поразвлечься с девчонками, хотя для этого дела было, пожалуй, рановато), Антон мельком взглянет в багажник – и они уедут восвояси, и может быть, если повезет, даже сотку-другую дадут "за хлопоты". Эти давали, впрочем, обычно долларами – чаще десятку-двадцатку, реже больше – в зависимости от обстоятельств. В этом, возможно, тоже был определенный символ, типа: "помни, пес, от кого деньги получаешь – это тебе не Российское государство!" У Антона сложилось такое ощущение, что других денег и них и не было – только доллары.
Лейтенант как-то заглянул через плечо в такой бумажник – там была целая стопка зеленых "стошек" и только один российский "полтинник".
Лейтенант не спеша пошел к машине, Сливочников в этот момент что-то записывал в журнал, стоя на площадке лестницы у входа в будку.
Водителем джипа у Султана работал бритоголовый полный парень славянской национальности по имени Коля. Сам он был из местных, имел удивительно хорошую зрительную память и очень многих жителей
Любимова, включая работников милиции, знал в лицо, поэтому ему было приказано внимательно смотреть и определить, кто есть кто, и если человек по виду не местный и представляет хоть какую-то угрозу, то чтобы того валить сразу. Когда подъехали к посту и остановились, он сказал стрелку, сидевшему рядом с ним:
– Слышь, вон того мужика светлого видишь? Я его не знаю! А рядом с ним наш местный – Сережка Егоров… – Тут он запнулся, хотел, было, добавить, что Егоров воевал в Чечне, но почему-то не сказал.
Боевик, которого звали Рашид, взвел пистолет и изготовился к стрельбе. Когда гаишник подошел, тонированное стекло медленно опустилось.
– Лейтенант Лебедев, – представился Антон, к своему удивлению не узнавая сидевшего рядом с водителем пассажира. К тому же на заднем сиденье были еще какие-то незнакомые люди южной наружности, сплошь мужики, а ожидаемого Султана с долларами не было. – Прошу всех выйти из машины, предъявить документы, открыть багажник.
И тут, совершенно неожиданно для него, сидевший рядом с водителем человек поднял пистолет и выстрелил Антону два раза в грудь.
Лейтенант тут же упал навзничь, обронив автомат. Боевик-профессионал
Рашид в этот момент видел только двух реальных противников: этого милиционера с автоматом и еще другого – стоявшего на лестнице в будку, у которого тоже могло быть оружие. Хотя стоявший рядом с
"жигулями" молодой парень, которого водитель назвал Егоровым, ему тоже чем-то сильно не понравился – слишком уж был спокоен, но он был явно без оружия. Второй – светловолосый – вообще вдруг куда-то исчез. Рашид один раз выстрелил в Сливочникова, метя ему чуть выше бронежилета, и, как ему показалось, сразу же попал – капитан тут же кувыркнулся на ступени. Потом пистолет повернулся стволом на
Егорова. Шахова действительно в этот момент видно не было, потому что он наклонился за упавшими ключами от машины. Когда началась стрельба, он внезапно поднялся из-за своих "Жигулей", невольно заслонив Егорова, и пуля, предназначенная бывшему наводчику-оператору БТР, попала Аркадию прямо в лоб. Кровь из выходного отверстия в затылке Шахова брызнула Егорову в лицо, но пуля изменила направление и вжикнула мимо. Шахов, не издав ни звука
(только что-то мявкнув), рухнул на землю.
Несостоявшийся муж и любовник, заклинатель дождей и непримиримый борец со временем был убит наповал, и все волшебники мира не смогли бы его оживить.
Рашид был очень хорошим стрелком и действительно попал в
Сливочникова, но не в шею или в голову, куда метил, а в бронежилет.
Капитана сбило с ног, он скатился с лестницы и лежа все-таки сумел вытащить пистолет и выстрелить пару раз по Рашиду, хотя и не попал в него. Однако это сыграло свою отвлекающую роль, поскольку нервы у водителя джипа не выдержали, и он резко рванул с места. В это мгновение ствол пистолета по инерции дернулся и две пули, предназначенные лично Сереже Егорову, просвистели мимо его уха и ударили сзади в доски забора. Егоров не уклонялся, а просто стоял.
Ангел-хранитель снова прикрыл его своим крылом, и Сережа вновь пережил это восхитительное ощущение высшей защиты. Джип, задев и свалив заграждение, рванул по шоссе.
Когда Антон падал назад, его короткоствольный автомат соскользнул у него с плеча и отлетел прямо к ногам бывшего наводчика. Егоров посмотрел на лейтенанта. Тот лежал навзничь, стремительно бледнея, с заострившимся лицом; из-под него вдруг густо потекла кровь. И тут будто кто-то невидимый шепнул Егорову прямо в ухо: "Давай!" (или, может быть, это Сливочников крикнул?). Егоров поднял автомат, мгновенно разложил приклад, снял с предохранителя, передернул затвор, спокойно поймал в прицел стремительно удаляющуюся черную машину и длинной очередью выпустил в нее почти весь магазин. Джип тут же стало мотать из стороны в сторону. Через полсотни метров он на полном ходу съехал в кювет и ударился в дерево. Егоров продолжал стрелять, и даже издали было видно, как пули врезаются в кузов внедорожника и как крошатся стекла задних фонарей.
Наконец патроны кончились, и наступила тишина.
Сливочников, кряхтя, приковылял от будки и, посмотрев на обоих лежащих, сказал Сереже Егорову без особых эмоций: