Иванов-сан

Нахмурившись, Лебедев уточнил:

— Кем вы по основной специальности работали, Иванов-сан?

— Маркшейдер. Планирование и контроль всех этапов строительства и эксплуатации скважины. Все подземные работы, с учетом геологических особенностей, были на мне. И потом зачастую обращались с вопросами, если вместо ожидаемого результата получали пшик. Это у арабов просто — пласты горизонтальные, воткнул кучу труб, веером пустил по округе и сиди, качай. У нас зачастую «гребенка». Нашел лужицу, с нее нацедил, ищи следующую.

— Понял.

— И еще, Лебедев-сан. В деталях про то, как именно излишки могут на заводе прокрутить, лучше с Ужоровой-сан уточнять. Она крекингом занималась, все тонкости знает.

Взмахом руки отпустив меня, начальник отдела потянулся к телефону. Скорее всего — я умудрился толкнуть камушек, который запросто породит лавину. Зато отчет сдал вовремя, как и просили. Дальше — уже сами.

Меня не трогали до пятницы. Честно говоря, я даже не представлял, что там и как в отделе происходило. Потому что с утра в подвал, на обед гордо шествовал в облюбованный угол. После обеда — опять на лифте вниз. Там я матерился вслед за Петровым, всячески загибал ленивых грузчиков и бил по загребущим рукам, которые тянули к нашему барахлу. Вроде бы взрослые люди, но если не стоять за спиной и не рычать — стараются или в угол забиться подремать, или тупо волокут все, что под ногами валяется. Даже из комнат, на которых я собственными руками кроваво-красные кресты лепил.

Идиоты. Хотя, на буровой похоже. Когда людей пытаются нивелировать до уровня безмозглых винтиков, начинают происходить невероятные чудеса. Любую работу лучше делать не в состоянии коматоза. Результаты сильно отличаются.

Кстати, как мне ехидно подметил старый пенек, я приобрел чумовую популярность на минусовых этажах. В смысле — от меня шарахались, как от зачумленного. А вопрос «кто что знает про тринадцатый отдел» стоял в топах локальных корпоративных чатов.

— Иванов-сан?

Безопасник. И не из низового звена. Без обвеса и тактикульных очков на роже. Фамилия на бейдже «Гафаров». Редкость в местных реалиях. Это если дзайбацу окучивает территорию неподалеку от Великого Шелкового Пути, тогда татар, казахов и монгол в управленческом костяке толпа. Здесь же, в Москве, после национальных волнений на рубеже тысячелетий сильно гайки завинтили. Диаспоры разогнали, на их место завезли часть китайцев, породив другую проблему — рост триад в пригородах. Но чтобы кто-то с похожей фамилией мелькал среди ребят «хватать и не пускать» — надо обладать действительно мощными мозгами и доказать преданность высшему руководству. В любом случае — кланяюсь и вопросительно выгибаю бровь. Я ведь тоже нахватался за неделю и бейджик у меня в карман засунут. Чтобы глаза не мозолить.

— Через десять минут нам надо подняться наверх. Ваша работа в отделе складского учета закончена.

— Спасибо, Гафаров-сан. Я сейчас переоденусь и буду у лифта в указанное время.

Успел не просто робу снять и положить в ящик для грязной одежды. Я еще и в каморку сунулся, попрощался со стариком. Не факт, что снова увидимся, но стараюсь вести себя вежливо. Не люблю, когда мелкая жаба на болотной кочке окружающих за дерьмо считает. И сам такой жабой быть не хочу.

Петров как раз закончил клацать мышкой:

— Да, отметил тебя. Так что можешь быть свободен.

— Остальное уже в коробке для стирки. Вот, возвращаю каску.

— Давай, еще кому-нибудь пригодится, — оранжевый монстр бухнулся в ящик стола. Покосившись на пустой дверной проем за мной, Еремей Геннадьевич тихо предупредил: — Я на тебя баллы вписал, что работал прекрасно и никаких замечаний нет. Так мне тут пытался какой-то урод звонить и чуть ли не в приказном порядке требовал переставить галки в табеле. Типа — ты последние дни в отделе, поэтому я своими отчетами порчу статистику.

Я попытался вспомнить, что там на дисплее цискоидной трубки высвечивалось в начале местной рабочей карьеры. Мне тогда разные люди звонили, на всякие вводные митинги дергали.

— Последние две цифры — семнадцать по внутреннему номеру?

— Ага.

— Это Касатонов, зам нач-отдела. С его подачи сюда выпнули. Хотя я не жалуюсь, хорошо время провел.

Захохотав, Петров поднялся, пожал протянутую ладонь и переспросил:

— Мой-то номер запомнил? Или на почту сбросить?

— Шесть, десять, ноль три. Помню.

В самом деле, как перестал на буровой на выходных пивом нагружаться, так и память улучшилась. Еще бы не простывать после метро — и вообще отлично.

Из общего лифта мы выбрались на втором этаже, чтобы перейти в следующий. В небоскребе хозяева сделали хитрый финт ушами. Во-первых, разнокалиберное руководство с остальными работниками не пересекается. Приезжает на собственную парковку, оттуда уже на небеса везут. Во-вторых, на первом общем этаже четыре лифта для боссов не останавливаются. Только в случае, если охрана через считыватель свой карточкой «блимкнет». Кнопки работают только на втором этаже. А второй этаж у нас — это отдел оформления пропусков, две комнаты кадровиков и что-то там еще, связанное с охраной. Посторонних не бывает. Поэтому получаем в-третьих — едем мы выше двадцатого. Там начинаются владения разного рода ведущих специалистов и мелких боссов. Там же крохотные кабинеты любых начальников отделов. Если с докладом вызывают — сгребают макулатуру и выдвигаются поближе к Олимпу. В остальное время грозно брови хмурят в стеклянных аквариумах, личным присутствием стимулируя работоспособность.

Пока менялись цифры на табло, разглядывал себя в зеркале. Да, костюм у меня не из дорогих, зато не помят. Работал в выданной сменной одежде. Поэтому выгляжу прилично. Рубашка, галстук, морда побрита. Не улыбаюсь? Так у меня с этим проблемы. Ну и не клоуном нанимался, эта должность в нашем отделе уже прочно занята конкретным «товарищем». Ему надо? Пусть бегает, суетится. Я же спокойно двинулся следом за Гафаровым, когда распахнулись двери. Двадцать третий этаж. Еще не подножие Олимпа, но чуть выше болотных зарослей. Зачатки цивилизации, можно сказать.

Ждали меня в маленьком зале с затемненными стеклами. Узкоглазый дяденька примерно моего возраста во главе стола. По левую руку от него дама с брезгливо поджатыми губами и следом мой босс — начальник отдела транспортировки. По правую — худой как палка дедок с военной выправкой. Фамилию не помню, но вроде мелькал у безопасников, когда я документы сдавал для получения пропуска. Похоже — представляет силовой блок. И четвертый стул — пустой, явно для меня.

— Иванов-сан, прошу садиться, — проскрипел с легким акцентом узкоглазый. — Меня зовут Ямагути Рио. Я заместитель начальника отдела международной логистики.

— Очень приятно, Ямагути-сан.

Поклонился японцу, затем еще раз общий поклон «всем сразу». После чего устроился на стуле и приготовился слушать. Попутно сделал себе зарубку на память: логистика в дзайбацу многослойна. Наш транспортный отдел подчиняется внутренней логистике. Они занимаются контрактами в пределах Российской Федерации. Поверх нахлобученна международная. Тоже отдел, ставки, подковерная возня. Обязательно знание английского, потому что через них идут поставки «за ленточку». Над всем этим сидит отдел общей логистики. Располагается уже в Японии, в Сендай. Там штаб-квартира дзайбацу «Идемицу Косан», нашего основного хозяина.

Главное во всей пирамиде власти и бесконечных согласований — моя докладная наверняка вышла на уровень выше. И то, что Лебедев не стал класть бумагу под сукно, говорит об одном. Я ненароком порушил чью-то игру. Которая запросто могла босса транспортного отдела вместо повышения спустить в унитаз.