Сердце изгнанника

Его глаза смеялись.

– Неужели моя жена не может обойтись без меня и дня?

Она рассмеялась в ответ, но предупредила:

– Осторожно, дорогой муженек, а то останешься без руки.

Вместо ответа он опустил руку ниже и начал гладить ее ягодицы, нисколько не заботясь о том, что кто-то может их увидеть. Это была его женщина. И после почти тридцати лет совместной жизни он все еще не утолил своей страсти.

– Сэлек! – Повинуясь, он отдернул руку. Джиорсал покраснела от смущения, поняв его взгляд.

– Ну, если я неправ, то зачем ты тогда так торопилась, узнав, что я еду? – Он помолчал. – Я полагаю, наша юная мошенница уже выторговала у тебя разрешение на поездку?

– Ты не должен ее так называть, – начала было отчитывать его Джиорсал, но сама себе возразила, добавив: – Хотя она и есть мошенница. Да, я разрешила ей поехать, но я хочу предупредить, чтобы и намека не было с твоей стороны на союз между ней и лордом Гилликристом: ни ему самому, ни Доннчаду.

Сэлек был сама невинность.

– Да как бы я посмел после того, как ты твердо сказала, что этого не потерпишь?

Прежде чем Джиорсал смогла отреагировать на его притворство, а он знал, что она не откажет себе в этом удовольствии, раздался голос Сесиль:

– И я не потерплю этого. Я выйду замуж за Рейнарда.

– Нет, – взревел Сэлек.

Джиорсал поморщилась: ей одинаково неприятны были и гнев Сэлека, и мысль о том, что ее дочь выйдет замуж за брата Риллы. Рилла была вдовой Одвулфа, их третьего по старшинству сына. Одвулф женился на Рилле в Германии четыре года тому назад и вернулся в Шотландию только в прошлом году. Рейнард путешествовал с ними и остался в Германии. Сесиль была очарована его поэтическими и музыкальными способностями. Бедняга Рейнард был слишком мягок. Он никогда не смог бы держать Сесиль в узде, не говоря уж о том, чтобы защитить ее и их дом. Юноша сам нуждался в присмотре!

– Сесиль, перестань дразнить отца.

Веселые искорки зажглись в ярко-голубых глазах Сесиль.

– Вы можете мне не верить, но Рейнард – это мой выбор, и кроме него мне никто не нужен.

Джиорсал вырвалась из объятий Сэлека и теперь стояла лицом к лицу с дочерью.

– И ты бы уехала с ним из Шотландии?

– Если это нужно.

Джиорсал изучала самодовольное лицо дочери. А что, если это серьезно?

– Мы поговорим об этом потом, Сесиль. Без Сэлека!

– Если хочешь, мы можем поговорить об этом, мама. Но если я не выйду за Рейнарда, то я не выйду замуж совсем. – Голос Сесиль был мягким и вежливым.

По правде говоря, глядя на жен своих братьев, она не жаждала выйти замуж. Их покорность и готовность выполнить любую глупость, не задумываясь, были не для нее. Если уж она должна выйти замуж, то тогда только за Рейнарда. Он боготворил ее. Она не могла поверить в то, что после женитьбы он начнет унижать ее и помыкать ею! Кроме того, она страстно хотела иметь детей и подозревала, что скорее умрет, чем решится на то, чтобы заиметь их, не выходя замуж, хотя она знала не одну из прекрасных дам, которые зачинали детей и даже заводили наследников в долгое отсутствие своих мужей.

– Я не пожалею тебя, если еще раз услышу, как ты произносишь имя этого щенка, – Сэлек свирепо смотрел на дочь в бессильной злобе. Конечно, он отлупит ее как следует, прежде чем позволит выйти замуж за этого слабака.

– Сэлек, – Джиорсал коснулась его руки, пытаясь успокоить его. – Потом, мой дорогой. – У нее перехватило дыхание от боли и неожиданного ощущения тяжести, сдавившей грудь.

– Мама!

По взволнованному голосу Сесиль Джиорсал поняла, что та чувствует страх, который пронизал ее мать от этой жестокой боли. От своей бабушки Сесиль унаследовала дар проникать в мир чувств самых близких ей людей, а иногда даже незнакомцев, к которым она случайно прикасалась. Джиорсал считала это скорее проклятьем, чем даром, и была рада, что Сесиль никогда не показывала на людях, что обладает даром предвидения, тоже унаследованным ею от бабушки. Усилием воли Джиорсал заставила себя сделать глубокий вдох, пытаясь одолеть боль и страх.

– Пустяки, Сеси. Послушай, – она кивнула в сторону слуги, – твоя лошадь готова.

– Я не поеду. – Упрямые линии подбородка подчеркивали серьезность намерения Сесиль.

– Нет, поезжай. Вы уедете, а я ничего не буду делать. Ниарра присмотрит за мной. – Глаза ее умоляюще смотрели на дочь.

– Что случилось? Ты больна? – в голосе Сэлека слышался страх.

– Нет, просто устала слушать, как вы ругаетесь, – солгала Джиорсал, все еще глядя в глаза Сесиль.

Сесиль медленно наклонилась и потерлась о щеку Джиорсал своими губами.

– Я люблю тебя, мама.

– И я. Ради отца веди себя хорошо, пожалуйста.

Стараясь ослабить сильное чувство страха, которое испытывала мать, Сесиль пообещала:

– Я постараюсь. Обещаю.

– Вы идете? – закричал Амальрик. Он и Берингард уже оседлали лошадей и ждали остальных.

Ниарра стояла у ступени главной башни и наблюдала, сгорая от желания присоединиться к отъезжающим. Вскочив в седло, Сесиль бросила на нее сочувственный взгляд. Ниарра с превеликой радостью поехала бы с ними, но она плохо сидела в седле, и Берингард редко брал ее в длительные поездки. Еще одна причина не выходить замуж!

Бросив последний ободряющий взгляд на мать, Сесиль обратила все свое внимание и мысли на местность, простирающуюся за стенами замка Сиаран. Вдали, приглашая следовать ее течению, протекала река Клайд. Дальше к северу лежали шотландские города Глазго, Эдинбург и Линлитгоу, которые она мечтала когда-нибудь увидеть. Она не была нигде дальше Ланарка, а вот братьям, Уоррену и Одвулфу, повезло больше: они ездили в Германию, на родину своего отца, где и нашли себе жен.

Жена Уоррена умерла вскоре после их возвращения в Шотландию, незадолго до смерти своего мужа, которую он принял в Солвей Мосс, где король Джеймс был побежден англичанами. Они не оставили после себя детей. Одвулф вернулся год тому назад только для того, чтобы найти свою смерть в битве с англичанами у Пинки Клу. Его жена Рилла осталась жить с двумя детьми в Сиаране. Конрэт со своей женой поселился в горах на северо-западе Шотландии, и скоро на свет должен был появиться еще один Лотаринг, третий по счету внук Сэлека и Джиорсал. Раймунд, который был старше Сесиль и Амальрика, был помолвлен с немкой по имени Аларис, которую никогда раньше не видел, и сейчас был на пути в Германию, где должна была состояться их свадьба. Сесиль мечтала поехать с ним.

Поскольку ее братья, за исключением Амальрика, были женаты, то генеалогическое древо семьи не вызывало опасений. И даже Амальрик был помолвлен с шотландской наследницей, которой, правда, было всего двенадцать лет отроду. Сесиль была уверена, что ей разрешат выйти замуж по желанию. А если так, то она желала бы выйти замуж за Рейнарда! Хотя, в этом она признавалась только себе, ей не хотелось, чтобы он дотрагивался до нее, что значительно должно было осложнить рождение от него детей. И дело не в том, что он слишком часто пытался дотронуться до нее. Он никогда не сделал бы ничего, что ей не нравится.

Просто, когда однажды он попытался поцеловать ее, ей это было неприятно. Это не было насилие, скорее, что-то мимолетное, лишенное каких-либо чувств.

Сесиль посмотрела на отца. Вот если бы с ней обращались так, как он с матерью! Он временами кричал и сердился на жену, но всегда считался с ней. Когда Джиорсал высказывала свое мнение, отец слушал ее так, как будто это говорил мужчина. Но, со вздохом констатировала она, братья не пошли по его стопам. И это заставляло ее думать, что она не найдет человека, который будет относиться к ней так же, как отец к матери.

Сесиль в задумчивости покусывала губы. Интересно, знает отец о том, что мать испытывает боли, что она боится, что боль – предвестник болезни? Осмелится ли она, Сесиль, сказать ему об этом? Наверное, нет. Это бы очень огорчило мать, а Сесиль совсем не хотела ее расстраивать.

Амальрик нарушил ход ее мыслей.