Страница 59 из 96
— Сейчас лагам наваляем, я сам с папашей поговорю, если ты, конечно, в бою отличишься. А как ее зовут?
— Тета...
— Тета?
Ты ждешь, моя Тета,
От друга привета,
Ты не спишь до рассвета,
Все грустишь обо мне.
Одержим победу,
К тебе я приеду
На горячем вороном коне.
Приеду весною,
Ворота открою.
Я с тобой, ты со мною
Неразлучны вовек.
В тоске и тревоге
Не стой на пороге,
Я вернусь, когда растает снег.
Моя дорогая,
Я жду и мечтаю,
Улыбнись мне, встречая,
Был я в храбром бою.
Эх, как бы дожить бы
До свадьбы-женитьбы
И обнять любимую свою!
Я не видел, но чувствовал, что все вокруг улыбаются.
— Сигнал, ваша светлость! И горит что-то сильно!
На башне огонек поменял цвет на оранжевый и замигал. А за ним в стороне города стало подниматься зарево пожара. Тут же все пришло в движение. На нашей рукотворной дамбе зажглись факелы, один, второй... пятый, факелы вспыхнули и на той стороне реки, и на нашей, но подальше от берега. На берегу заметались, стало видно, что приличное количество разбойников уже высадилась на берег. И тут вспыхнули огоньки возле кораблей, и сразу они росчерками взмыли в воздух и упали на палубы кораблей. Факелы на берегах сразу затухли.
— Один, два, три, четыре..., — считал я шепотом. На трех кораблях вспыхнуло пламя ярко и весело, на четвертом что-то разгоралось, но чуть-чуть. Посмотрим, «коктейль Молотова» забортной водой не потушишь, если нет плотной тряпки, чтобы сбить пламя, то ... удачи им. Пятый поджечь не получилось, по крайней мере, огня я не видел.
Тишина исчезла, на кораблях орали в полный голос, бегая по горящим палубам, на берегу орали лаги, смотря как горят их корабли.
— Наконец-то началось, а то было тихо как на кладбище. Так, сидим тихо, ждем.
Все шло по плану, не нравился мне только отсвет пожара со стороны города.
— Один готов, командир, — Липп вытянул руку в сторону.
— Не вижу.
— Вон, дальний на борт лег. А остальные сюда спешат.
Рассвело. Два обгорелых корабля стояли, уткнувшись в наш берег. Один из них еще горел. Третий полыхал невдалеке, его пытались довезти до мелководья, но явно не успевали. Тот, который лег на бок, чадил, и его потихоньку сносило течением в сторону дальнего берега. Пятый, оставшийся целым, толи пытался помочь остальным, толи наоборот, старался не подплывать слишком близко, чтобы тоже не загореться. Толпа чумазых людей бегала по песку, что-то стаскивая на берег. И тут, наконец-то, заметили дружину, которая под руководством Банна выбегала из леса и строилась в боевой порядок. Лаги заорали, раздались команды, хватая щиты и мечи, разбойники стали выскакивать с пляжа на луг.
— Десятков десять, командир.
— Нормально, ждем.
Дружина встала ровным строем, судя по флажкам, впереди стоя гвардейцы, а дальше все остальные, стражники пришедших баронов, бывшие пленники и остальные. Две стоящие друг против друга группы воинов были примерно равны. Наконец, лаги проорали что-то свое бодрящее и бросились на наш строй. Подпустив врага почти в упор, строй ощетинился двойным частоколом копий, а в бегущих вылетел рой арбалетных стрел. Сшибка, рев, строй удержался, лаги отхлынули, оставив прилично тел на лугу, тоже собрались в строй, закрывшись щитами.
— Устояли, молодцы, — я бросил взгляд на реку. Пятый корабль теперь спешил высадиться на берег, там, по-видимому, оценили, что нас не много, и вся слава может достаться тем, кто на берегу. — Ждем.
Лаги черепахой, закрываясь от болтов, снова приблизилась к нашему строю, но тут сначала с правого боку в них разрядились три баллисты, пробивая полутораметровыми стрелами бреши в обороне, а затем оттуда же выскочила моя «кавалерия». Полтора десятка тяжелых рыцарей разгоняясь целилась в бок вражеского построения ближе к его тылу, там, где прятались арбалетчики и явно не самые лучшие воины. Только бы Жу не увлекся, вчера мне пришлось несколько раз повторить ему, чтобы он не застревал в свалке, где можно потерять и лошадей, и обученных рыцарей, а просто проскакать, внося сумятицу и ... смерть, конечно, в порядки врагов.
Конница оттянула на себя внимание, раздавив тыл врага и ускакала для перестроения за наши порядки, прятать их теперь не было смысла. Лаги тем временем снова попытались проломить наши щиты, но увязли. Их левый фланг, деморализованный конницей, отступил, а вот правый подвис в рубке. С пятого целого корабля, который вывалился на мель, спрыгивали еще не участвующие в драке бандиты и бежали на берег, когда они выскочили с уреза на верх, я скомандовал:
— Бегом! Слушать мои команды! Держать строй!
Мы выскочили из оврага и бросились вдоль берега, отсекая лагов от кораблей. Вторая группа заметила нас слишком поздно, часть бросилась обратно, боясь, что мы захватим их драккар, вторая побежала к передним. Я остановился на берегу, подбегающие дружинники выстраивались передо мной в строй, подгоняемые десятниками. Бегущие на нас лаги стали притормаживать, они не ожидали, что нас будет столько много.
— Десять шагов вперед! Стой! Арбалеты целься! Пли! Перезаряжай! Десять шагов вперед! Стой! Равняй строй! Копья! Держать!
Бородатые заросшие мужики с ревом вбиваются в наши ряды, звон железа, вопли, крики.
— Держать строй! Липп, где знамя? Арбалетчики! Пли! Десять шагов вперед!
Конница снова разгоняется для удара. На лугу лаги оказываются между нашими двумя строями, они не успевают соединиться, так быстро все происходит. Нам на руку и то, что здесь собраны разные отряды, которые слушаются только своих командиров, а теперь в свалке не слышно никого. Рыцари снова проносятся между в щели между двумя отрядами, снося всех на своем пути, и через сто шагов начинают разворачиваться для третьей окончательной атаки.
Я вижу, что наш противоположный левый фланг прогибается, выскакиваю перед строем, Липп рядом со мной с черным флагом, на котором полыхает глазницами жуткий череп.
— Банзай! — ору я изо всех сил, все горло сорвал, больше не получится, но меня слышат, весь противоположный ряд взревывает:
— Банзай!
Мои сзади тоже орут, и рыцари, потрясают мечами над головой, и оттуда тоже слышится: «Банзай!»
Бросаюсь вперед, передо мной лаг, пытается выдернуть стрелу из бока, видит меня, но не успевает закрыться, полосую и не останавливаясь бегу дальше. Еще двое, один замахивается мечом, отшагиваю в сторону, закрываясь вторым, который закрылся щитом, удар параллельно земле над щитом тычком в лицо, уход ему за спину, удар второму по руке с мечом, он отшатывается и падает на колени, его уже рубят, бегущие за мной. Прыжок вперед, справа и слева какие-то фигуры, мозг уже отключился, глаза только определяют, что одежда чужая, не серо-зеленый балахон, а черная или коричневая. Прыжок влево, меч вбок, а не зачем было так широко копьем махать, а вот копье мне и кинуть вперед, ага попал, прыжок вправо, блок, отскок, блок, а вот так, когда меч прокручивается кистью, что... не видел... какая башка у тебя твердая. Ух, ты... с топором... это серьезно... и неудобно для мечника, нет, дорогой, на меч я это ловить не буду, а щита нет, нет у меня такого навыка, мимо, а вот по опорной ноге... не ожидал... конечно, что прыг-прыг... упал, ну, не до тебя тогда. Ох, обгоняют, чего это так, я еще хочу... А что там напротив, а, там с одной стороны Оди, добряк Оди с таким дрыном, что всем вокруг грустно, а с другой барон Жу, милашка Жу, с кистенем размером с голову ... его голову. Как там... взмахнул налево — улица, направо — переулочек. Ну, как-то так. Не распыляться.