Миры Непримиримых

Завидев приближающегося Дара, один из врагов рванулся навстречу. Голову его позади украшал небольшой яркий пук не то волос, не то перьев. Что-то похожее было и у Саудрака, припомнил Дар. Сверкающие наклепки на шлеме выглядели крупнее, чем у остальных, а в руках красовался необычного цвета голубоватый клинок. Похоже, это был командир нападавших. Надменность и хладнокровие его лица ясно показывали, какую участь он уготовил Дару. Но у Дара было иное представление об исходе схватки, и его сталь уверенно отразила удар голубого клинка. Сила этого удара болью отдалась в предплечье, а оружие отозвалось каким-то хриплым звуком. Посмотрев на свой шиташ, Дар невольно округлил глаза – на лезвии красовалась огромная зазубрина, едва ли не в четверть ширины. Голубой шиташ врага резал простую сталь как дерево! Заметив его реакцию, чужак надменно усмехнулся и пошел в новую атаку. Да, пожалуй, такой меч реально способен приносить удачу! Продолжать фехтование и принимать сталь на сталь было попросту глупо. Решив не поддаваться предложенному стилю поединка, Дар начал уходить в стороны, невероятными усилиями уклоняться от свистящих молниеносных ударов. Его противник хорошо знал свое ремесло, и свои отличительные наклепки – или что там у него сверкало на голове – он получил явно не задаром. Его мастерство превосходило все, с чем Дар успел повстречаться сегодня. Но и он не уступал, уходя от прямого столкновения, сберегая свои шиташи и отбивая голубую сталь только по касательной. Видимо застрявшая стрелка в надплечье все же мешала чернокостному, и он заметно терял в скорости. Заметив это, Дар провел серию отвлекающих уколов и затем обрушил на врага двойной завершающий удар. Чужак успел отбить выпад только одного из клинков Дара – но как отбить! Половинка шиташа, срезанная как травинка, со слабым всхлипом скользнула в сторону. Но в это время второй меч уже звонко ударил черного посредине налобной кости. Ноги врага подкосились, будто из него выдернули нитки, и чернокостный замертво рухнул вниз.

Увидев это, последний тангр загнанно оглянулся, отыскивая оставшихся товарищей. Но зрелище поверженных Даром соратников лишило его последних сил. Он призывно завопил в надежде, что его услышат оставшиеся где-то в тылу двое черных. Крики разнеслись словно громкое карканье, их слабое эхо отразилось от ближайших холмов. Но ни звука не прилетело в ответ. В глазах чужака появилось отчаянное выражение. Он оборотился к Дару, как более опасному противнику, задом отходя в лес и неразумно забыв про Ходвата. Когда он все же повернулся к месту, где стоял юноша, там уже было пусто. На лице чернокожего отразилось испуганное удивление, которое тут же сменилось перекошенной гримасой боли. Протяжный истошный вой был последним звуком этой короткой схватки. Дар видел, как быстро мелькнул в траве шиташ Ходвата, перерезая сухожилия под коленями тангра. Враг упал на бок, и клинок хуударанца молниеносно поднялся и опустился над ним еще несколько раз.

Они стояли рядом, тяжело дыша и оглядываясь в ожидании новых противников. Только трупы и стонущие раненые были рядом с ними. Дар шумно выдохнул, остывая и возвращая уцелевший шиташ в ножны. Посмотрел на свои руки – слабо отблескивающие пластинки покрывали жесткую кожу. Крепкие пальцы, обхватившие рукоять, почти касались темными когтями ладони. Сильные руки тангра – они честно послужили ему в бою…

Разум отказывался признавать эти руки своими!

Клинок в руке юноши едва заметно вздрагивал. Его блестящие глаза перебегали с одного поверженного чужака на другого. Юношеский взор был полон победного ликования. Повернувшись к Дару, Ходват сощурился в восхищении:

– Ты был хорош! – Он дружески толкнул Дара в грудь. – Я совсем не слышал тебя, но это не помешало нам их прикончить!

Это «нам» звучало несколько преувеличенно, но Дар только усмехнулся. Ответно осклабившись, Ходват поднял из травы свой тронк.

– Их элитар был с эриг-шиташем, но ты все равно осилил его!

– Эриг-шиташ?

– Да! Тем самым, что перебил твой шиташ!

– Что значит «эриг»?

– Не знаю… Это название, которое дали Кузнецы, и все так говорят за ними. Кузнецы делают самые лучшие клинки. Очень дорого…

Ходват подошел к недавнему противнику Дара и поднял из травы голубой меч:

– Этот шиташ стоит сотни простых! А может, и поболее. Он по праву теперь твой. Как и латнир его бывшего хозяина!

Юноша восторженно поднес трофей Дару, смешными приседаниями выражая свое почтение.

«Латнир» – резануло слух странное слово. Где-то Дар уже его слышал…

– Что такое «латнир»?

– Ну ты даешь! – удивился Ходват. – А как дышать, ты еще не забыл? Это же латнир! – Он с треском хлопнул рукой себя по наспинному костяному панцирю, тому самому, что прикрывал тело тангра с задней полусферы.

– Ясно.

Дар наклонил голову, рассматривая чудной клинок эриг-шиташа с непонятной вязью узоров на лезвии и рукояти. И вдруг заметил, как с хищной деловитостью Ходват носится вокруг, беспощадно добивая поверженных врагов. Рассеянно наблюдая за ним, Дар почувствовал смутный протест. Хотя сам он только недавно сеял смерть, но теперь, когда ему ничто не угрожало, не мог вот так запросто оборвать чью-то жизнь. Похоже, там, откуда он прибыл, после схватки раненых не добивали…

Увидев, как Ходват замахивается над последним врагом, Дар остановил его предостерегающим криком. Это был тот самый черный элитар, что получил удар мечом поперек шлема. Он все еще был без сознания, кровь залила ему лицо.

– Оставь его! – рыкнул Дар и, видя честно недоумевающее выражение на лице Ходвата, добавил: – Хотя бы одного я должен допросить!

Взгляд парня из возмущенного стал задумчивым, потом он исчез в кустах и вскорости оборотился с веревкой. Сообразительный!

– Все будет хорошо, Дарат! – заверил в конце юный хуураданец, связывая выжившему руки.

– Мое имя Дар.

– Ты знаешь, – юноша повернул к нему озадаченно-смущенное лицо, – лучше тебе так не называться.

– Это почему же?

– Имя в один слог носят только подростки до инициации воином… Называйся лучше Даратом, а?!

Голубой меч Дар приладил себе на пояс, сняв с черного элитара богато разукрашенные ножны. Осмотрел перебитое лезвие старого меча – он совсем не производил впечатление хрупкого или некачественного и явно побывал во множестве схваток. Чтобы перерубить такой пополам, требовалось что-то невероятное.

В поисках двух оставшихся пришельцев они безуспешно прочесали окрестности, затем осторожно поднялись на вершину холма. Но и там было пусто. Дар некоторое время мудрил над землей, пытаясь разглядеть следы. Подошедший Ходват легонько тронул его за плечо:

– Смотри!

Внизу он увидел лодку, почти скрывшуюся за изгибом реки. Она уходила на веслах, и в ней хорошо различались две темные, быстро гребущие фигуры…

Когда совершенно счастливый Ходват приволок срезанные панцири убитых врагов, Дара чуть не вырвало. Однако измазанный алой кровью молодой соратник светился чистой радостью. Наклонами и приседаниями выражая свое почтение Дару, он со стуком выложил перед ним семь костяных овалов, заляпанных свежей кровью, затекшей внутрь выточенных иероглифов. Особо гордился восьмым – единственным панцирем самолично убитого врага. Этот латнир он тщательно обмыл в реке и начистил, когда ходил наполнять водой объемистые бурдюки. Стуча костяшками пальцев по латнирам, Ходват скрежетал прозрачными зубами и делал страшные гримасы, изображая врагов. И тут же опять заразительно хохотал. Дар не смог удержаться и невольно присоединился к хохоту молодого, с удивлением слушая шелестяще-каркающий звук собственного смеха.

Прежде чем покинуть стоянку, они собрали все оружие, взгромоздив его на дрома. Затем тщательно закопали трупы сородичей Ходвата. Бережность обращения молодого хуураданца с умершими производила впечатление. Парень вел себя так, будто мертвые были живыми, а окружающая пустота – сочувствующими зрителями.