Страница 7 из 15
– Рикки, что это все значит? Что за звонки?
Я сделал вид, что ничего не знаю.
– Звонки?
Он подозрительно посмотрел на меня.
– Я слышал, телефон звонил, как минимум, трижды, – буркнул он.
– А, ты про эти звонки! – с невинным видом протянул я, хотя, сколько ни придуривайся, толку мало.
– Ты же знаешь, после десяти тебе не разрешается пользоваться телефоном, – строго сказал папа и зевнул. – А сейчас уже давно заполночь. Кто это звонит тебе так поздно?
– Это кто-то подшутил, – объясняю я. – Ну, сам понимаешь. Ребята из школы.
Папа отбросил волосы со лба.
– Не вижу в этом ничего веселого.
Я опустил голову.
– Я понимаю. Но я-то не виноват…
Он поднял руку, останавливая меня.
– Скажи своим ребятам, чтоб больше этого не делали. Я серьезно. Если они будут звонить так поздно, я отберу у тебя телефон.
– Ладно, скажу.
Я бы, может, и сказал, подумал я, знать бы только кому.
Папа снова зевнул. Он зевал так громко, как никто на свете. Не зевал, а ревел. Кончив зевать, он выключил свет в комнате и пошел к себе.
Только он вышел, телефон снова зазвонил.
– Ради бога… – начал я.
– Я – Нечисть, – послышался хрипловатый шепот. На сей раз голос был девчоночий. – Я видела объявление. Я готова. Пора сеять. Пора править. Когда Нечисти встретятся?
– Чего? Встретятся? – Ответа я не стал дожидаться и повесил трубку.
Я ошарашенно смотрел на телефон, совершенно сбитый с толку. Почему звонят мне? Что произошло? Что за путаница? И почему звонки такие чудные? Почему эта девчонка сказала, что она готова сеять? Готова править? Что в конце концов происходит?
Телефон снова зазвонил…
14
На следующее утро я с трудом поплелся в школу. Телефон без умолку звонил до двух часов ночи. До утра я проворочался с боку на бок, думая о странных звонках. Словом, до семи я, по сути дела, не сомкнул глаз, а в семь зазвенел будильник.
За завтраком у меня чуть голова не падала в чашку с корнфлексом. Но мама с папой никакого сочувствия не проявили. Они были просто вне себя. Телефонные звонки не давали покоя и им.
– Скажи этим ребятам, чтоб больше не вздумали звонить, – сказала мама. – Не то я пойду в школу и скажу им сама!
Ой, этого только не хватало! Я чуть не упал со стула.
– Скажу. Сегодня же скажу! Они не будут звонить. Обещаю!
Вы сами знаете, что нет ничего ужаснее, чем приход мамы в школу. Представляете, она является в класс и начинает учить ребят! Мало мне того, что они и так изводят меня каждый День и зовут «Рикки-Брики Ку-ку». Как же они будут звать меня после того, как моя мать явится в школу и начнет учить их уму-разуму? Б-р-р-р. От одной мысли об этом я холодным потом покрываюсь.
Мне пришлось призвать все свое мужество, чтобы прийти в школу и как ни в чем не бывало пробраться сквозь толпу школьников к своему шкафчику.
– Наконец-то ты пришел! – воскликнула Айрис.
Она ждала меня недалеко от шкафчика. На ней была рубашка из шотландки навыпуск и синие вельветовые брюки. Пластмассовые клипсы, как всегда, тихонько позвякивали. Увидев меня, она стала пробираться через толпу девчонок.
– Вот, Рикки. Взгляни. – Она протянула мне последний номер «Хардинг Гералда».
Так, вот оно. Мелким курсивом на нижнем поле. Мое объявление. Все как есть. Только немного переделано. Я шевелил губами, читая про себя: «Всей Нечисти! Всей Нечисти! Если ты настоящая Нечисть, звони Рикки после полуночи». И номер телефона. Моего, а не Таши. Мое имя и мой телефон. Я замычал и вернул газету Айрис.
Она качала головой и цокала клипсами.
– Вид у тебя ужасный. Ты сегодня спал? – спросила она.
– Какое там. – Я вырвал у нее газету и снова просмотрел. – Но как это могло случиться? – закричал я в отчаянии.
Перед глазами всплыла ухмыляющаяся физиономия Таши. Я бросился сквозь толпу, отпихивая ребят и ударяясь о ранцы. Я бежал по длинному извилистому коридору к помещению восьмого класса и ворвался в Ташин класс в тот самый момент, когда прозвенел первый звонок. Я обежал глазами весь класс и увидел ее у доски. Она передавала тетрадку какой-то девчонке.
– Таша! – крикнул я, ринувшись к ней и размахивая газетой.
Она откинула свои рыжие патлы и рассмеялась мне в лицо.
– Вовремя я раскусила твою шуточку, – бросила она. – Ну как, Рикки, звонили тебе сегодня ночью?
– Было дело, – злобно проговорил я.
Все в классе захохотали. Даже учительница.
Все утро у меня было такое ощущение, что за мной наблюдают. И надо мной смеются. Может, это все мое воображение. А может, нет.
Я все размышлял об этих ночных звонках. Понимал, что звонили ребята из нашей школы. Но что означали их странные слова?
«Я сделал, как ты велел…»
«Я готова сеять. Готова править».
«Когда все Нечисти встретятся?»
На большой перемене я отнес свой поднос в самый дальний угол. Я не хотел ни с кем садиться – был сыт по горло шуточками и издевательствами.
Идти мне пришлось мимо стола, за которым восседали мои недруги из седьмого класса. Все четверо. Час от часу не легче, подумал я. Жаба и Дэйвид кидали друг в друга пакетами из-под молока. Бренда так хохотала, что у нее из носа шоколадное молоко лилось. Они видят меня. Конец. Сейчас я попаду под молочный душ. Слишком поздно, их не обойти.
К своему немалому изумлению, я прошел мимо них совершенно невредимый. На меня ничего не опрокинули. Меня не ударили. Жаба не сказал очередной гадости. Дэйвид и Джаред не подставили ножку. Это еще что такое? Я в полном недоумении поспешил на свое место в углу столовой. Они же видели меня. Почему они не распевали, как обычно: «Рикки-Брики Ку-ку»? Не швыряли в меня пустыми пакетами? Они позволили мне пройти, словно отродясь обо мне не знали.
Я поставил свой поднос на последний столик, за который обычно никто не садится. Здесь проходит труба центрального отопления, и горячий воздух обдувает тебя, пока ты ешь. Я взял сандвич с колбасным фаршем и чашку томатного сока. Подвинув стул, я принялся за еду, наблюдая за тем, что происходит в столовой.
Я ждал. Ждал, что кто-нибудь подойдет с очередной шуточкой, вроде того, что мой томатный сок, наверное, из сгустков крови. Или поинтересуется, кто звонил мне ночью. Или все вдруг начнут скандировать: «Рикки-Брики Ку-ку!» А то Жаба или его дружки станут бросать в меня объедками. Но ничего подобного не происходило. Никто на меня внимания не обращал. Я съел свой ланч тихо и мирно.
Потом я принялся за десерт – шоколадный пудинг, но он был с такой крепкой корочкой, что его ложка не брала.
Собрав остатки еды на поднос, я поднялся. И тут мне в лоб кто-то кинул шарик смятой бумажки.
– Эй! – сердито вскрикнул я, но в глубине души даже обрадовался.
Я хочу сказать, что все время чувствовал себя не в своей тарелке, когда за весь ланч никто не сделал мне никакой пакости.
Почесывая лоб, я взглянул на бумажку и понял, что на ней что-то написано. Записка. Кто-то послал мне записку. Я развернул бумажку и прочел: «Когда Нечисти соберутся?»