Слезы луны

— Шон! — Ее ноги болтались в воздухе, а сердце бешено билось о ребра. — Отпусти меня.

— Ты этого не хочешь. Даже сейчас, думая, что в любой момент можешь подозвать меня или прогнать, ты дрожишь в моих руках.

— И не горжусь этим.

Шон рывком приподнял ее.

— К черту гордость!

И он безжалостно впился в ее губы. Она могла бысопротивляться, могла бы пустить в ход кулаки, но не сделала ничего подобного. Она сдалась, потому что Шон так редко чего-то требовал. Она сдалась, потому что сама хотела этого. И, как вздох, с ее губ сорвалось его имя.

— Я мог бы взять тебя здесь и сейчас. — Он резкопоставил ее на песок. — Подумай, с чего бы это. Я подумал.

А она не могла думать, внутри все бурлило, кровь пульсировала в висках, как море у ног.

— Я… я пойду домой.

— Иди, я тебя не держу. — Он сунул руки в карманы, чтобы не сделать именно этого — удержать ее. — И запомни, Бренна, я к тебе не приду. Когда разберешься в себе, ты знаешь, где меня найти.

Бренна ушла с высоко поднятой головой — что бы Шон ни говорил, она свою гордость к черту не пошлет — и бросилась бежать, только когда добралась до улицы.

— Вот как ты очаровываешь дам? — Кэррик, стоявший в мелкой воде, поднес к губам серебряную флейту. — Как странно вы, смертные, себя ведете.

— Я знаю, что делаю.

— Думаешь, что знаешь, недоумок. Если любишь женщину, почему так легко отпускаешь ее?

— Потому что люблю. — Ярость, которую он еле сдерживал, вырвалась наружу и обрушилась на Кэррика. — По-моему, вы когда-то сами не преуспели со своей женщиной.

Глаза Кэррика вспыхнули синим пламенем, ярким, как молния, прорезавшая усыпанное звездами небо.

— Ты бросаешь мне вызов, Галлахер-младший? — Кэррик выступил из прибоя, хотя его одежда и сапоги оставались сухими. — Неужели твоя милая матушка не предостерегала тебя от ссор с эльфами?

— Я не боюсь вас, Кэррик. Я вам нужен. Сами виноваты, что со всем своим могуществом нуждаетесь в простом смертном. Так что можете метать ваши молнии сколько угодно. Они меня не впечатляют.

Кэррик явно поостыл.

— Ха! Твоя женщина думает, что видит тебя насквозь, но ее ждут сюрпризы. Не спеши раскрываться ей, не то отпугнешь.

— Идите к дьяволу.

— Он меня не примет, — широко улыбнувшись, произнес Кэррик и растворился в воздухе, наполненном звуками флейты.

Бренна успела к ранней мессе. В маленькой церкви было светло и прохладно, пахло свечным воском и святой водой. Почему-то Бренне всегда казалось, что у святой воды есть слабый металлический запах.

Когда Бренна была совсем маленькой, Молли сказала ей, что в святой воде таится благословение. Бренна запомнила эти слова и всегда окунала пальцы в церковную купель или в воду источника Святого Деклана.

Где-то в глубине церкви хныкал ребенок. Слышался его тихий плач и успокаивающий шепот матери. Бренне это не мешало. В церкви нередко то капризничал младенец, то хныкали дети постарше, то скрипела на истертых деревянных скамьях накрахмаленная одежда прихожан.

Знакомая обстановка и привычные звуки нравились Бренне не меньше церковных обрядов. Здесь легко думалось, а мысли, как она считала, иногда очень похожи на молитвы. Ей предстояло сделать выбор, она хотела исправить то, что невольно натворила. И с тем, и с другим необходимо поспешить. Иногда, если тянешь слишком долго, трещинка расширяется, превращается в пропасть, и тогда уже трудно что-либо исправить.

Стычка с Мэри Кейт может навсегда рассорить ее с сестрой, а если все оставить как есть, пострадает и вся их семья. На ней, Бренне, лежит часть вины, и от нее зависит, как сложатся в будущем их отношения.

И с Шоном та же история. Всю жизнь они дружили, у них столько общих воспоминаний. Невозможно стоять в стороне и спокойно смотреть, как все это рушится.

Нужно разобраться, с чего и как начать. На что бы она ни решилась, кроме нее, некому сделать шаги к примирению, а раз уж деваться некуда, то и медлить нельзя.

Бренна вышла из церкви за пару минут до окончания службы, чтобы не столкнуться ни с кем, кто хотел бы поболтать и посплетничать или расспросить о ее родных. Пока вела свой грузовик к дому, она уже решила, какой шаг сделает первым.

— А, вот и ты. — Празднично одетая Молли встретила Бренну в дверях. Я слышала, как ты вышла, ранняя пташка.

— Я была в церкви.

— Хорошо, а мы только собираемся.

— Мэри Кейт придется задержаться. — Бренна бросилась к лестнице. — Я дам ей свой грузовик.

— Бренна, я не потерплю в доме драк в День Господень.

— Никаких драк, — пообещала Бренна. Подраться, если возникнет необходимость, она собиралась в другом месте.

Она взбежала на второй этаж, как раз когда из своей комнаты вышел Мик. Его лицо румянилось и лоснилось после бритья, в волосах остались следы от зубьев расчески, как частые борозды в пшеничном поле. Бренну залила волна нежности к отцу.

— Папочка!

Мику стало не по себе, и он подозревал, что еще какое-то время неловкость сохранится, но в глазах дочки стояли слезы, а это он вынести не мог.

— Твоя мама собирает нас к мессе.

— А я уже вернулась.

— Ну, хорошо. — Мик переступил с ноги на ногу. — Кто рано встает, тому Бог подает. В доме О'Лири задние ступеньки проломились, как мы и предупреждали. И, разумеется, сам О'Лири провалился вместе с ними, чего он вполне заслуживает, если так запустил их. С них и начнем.

Бренна прекрасно понимала, что папа или она справились бы в одиночку, и его решение поработать вместе пролило бальзам на ее растревоженное сердце.

— Я с радостью. Пап…

— Мик, скорее, мы опоздаем к мессе.

— Крыльцо подождет до завтра, — сказал Мик и, погладив плечо дочки, начал спускаться.

— А кое-что не подождет, — прошептала Бренна и, глубоко вздохнув, распахнула дверь в комнату сестры.

Эллис Мей терпеливо сидела на краешке кровати. Выходные туфли начищены до блеска. Волосы, чисто вымытые и гладко причесанные, будто светились на солнце. Мэри Кейт перед зеркалом красила ресницы. Ее веки припухли от слез, но губы при виде Бренны вытянулись в тонкую злую линию.

— Эллис, милая, мама зовет. Иди вниз.

Мэри Кейт поправила волосы.

— Я иду с тобой, Эллис Мей.

— Нет, не идешь. — Бренна решительно заслонила дверной проем. — Успеешь на позднюю мессу.

— Я не желаю тебя слушать.

— Придется, только сначала выйдем из дома. Я обещала маме не драться здесь. Можешь дуться весь день и всю ночь, как ребенок, но если считаешь себя взрослой женщиной, Мэри Кейт, я жду тебя в грузовике.

Меньше чем через пять минут Мэри Кейт гордо выплыла из дома и забралась в кабину грузовика. Выезжая на дорогу, Бренна заметила на губах сестры помаду и в очередной раз удивилась, почему так много женщин считают раскраску чем-то вроде брони или оружия. Хотя, если подумать, и далекие предки раскрашивали себя синей краской перед тем, как с устрашающими криками броситься в бой.

Бренна пригнала грузовик к гостинице на утесе, припарковалась на нейтральной территории, даже скорее на территории Мэри Кейт, соскочила на землю и пошла не оглядываясь, зная, что сестра последует за ней.

— И куда это ты спешишь? Хочешь сбросить меня с утеса?

— Туда, где мы обе постараемся не драться и не таскать друг друга за волосы.

Чем выше поднимались девушки по горной тропинке, тем холоднее становилось. Здесь зима явно не спешила уступить место весне, но кое-где робко выглядывали первые цветы, и трели птиц сплетались с гортанными криками чаек.