Слезы луны

— Я тебя слушаю. Хочешь чаю? — заходя в дом, спросил Шон с преувеличенной вежливостью.

— Нет, я не хочу чаю. И перестань задирать нос хоть на одну минуту. Если ты не понимаешь, что женщина на тебя вешается, то ты слеп, как шесть летучих мышей, и в два раза глупее.

Шон подошел к лестнице.

— По-моему, главное — мои желания и намерения.

— Она красавица.

— Как и ты. При чем тут это?

Бренна застыла, разинув рот, и ей понадобилось не меньше минуты, чтобы сдвинуться с места. За все долгие годы их знакомства он ни разу не сказал ей, что она красива, и теперь совершенно сбил с толку. Она попыталась сосредоточиться, но безуспешно.

— Ничего подобного ты обо мне не думаешь. И не надо. Я к этому не стремлюсь.

Шон тем временем выложил на комод содержимое своих карманов.

— К чему ты не стремишься, Бренна?

— Я понимаю. Когда мы начали — когда я начала, — я не сказала тебе, чего жду от наших отношений. — Она не умела говорить так красиво, как Шон, и старательно подбирала слова. — То есть я хочу сказать, что пока мы вместе в том самом смысле, пока один из нас или оба не решат, что пора разбежаться, я даже не думаю о другом мужчине.

Шон присел на сундук, чтобы снять ботинки.

— Ты имеешь в виду, что мы встречаемся всерьез? Что ни один из нас не должен встречаться ни с кем другим? Я правильно понял?

— Да, я так думаю.

Они — пара, Бренна сама подала эту идею, даже потребовала. Первый важный шаг к его цели. Шон не спешил отвечать. Пусть Бренна думает, что он рассматривает ее предложение.

— Это совпадает с моими чувствами. Однако…

— Однако?

— Как мы узнаем, кому решать, когда это изменится?

— У меня нет ответа. Я не ждала никаких сложностей, я не представляла, что так расстроюсь, когда увидела, как та певичка висит на тебе.

— Когда я с тобой, я больше ни с кем. Можешь мне поверить.

— Шон, тебе-то я доверяю. — Чуть успокоившись, Бренна подошла к нему. У меня проблемы с доверием к грудастым блондинкам.

— С недавнего времени меня привлекают только соблазнительные рыженькие малышки.

В его глазах больше не было холода, и Бренна рассмеялась.

— Соблазнительные, черт побери. Так мы помирились?

— Это только начало. — Шон похлопал по сундуку. — Снимай-ка ботинки, и продолжим примирение.

Бренна села рядом с ним и развязала шнурки.

— Я обидела тебя, прости!

— Мэри Бренна, я готов пререкаться с тобой. — Он погладил ее волосы. — Но мне не нравится, что ты думаешь, будто я думаю о другой женщине, когда я с тобой.

— Тогда я не буду так думать. Сбросив ботинки, Бренна распрямилась и насторожилась, заметив, что Шон пристально смотрит на нее. — В чем дело?

— Мне нравится смотреть на тебя.

— Ничего нового ты не увидишь,

— Может, это и хорошо. — Шон обхватил ладонями ее лицо, откинул назад волосы. — Я знаю это лицо, — тихо произнес он, — как свое собственное. Я ясно могу представить его в любой момент. — Его губы последовали за кончиками его пальцев. — Я знаю твои глаза, я знаю все их выражения.

Сейчас ее глаза выражали изумление и растерянность.

— Эти губы, — продолжал Шон, легко проведя губами по ее губам и отстранившись. — Я знаю их изгиб. Такое прелестное лицо. Мне нравится смотреть на него и вспоминать его, когда тебя нет рядом.

— Как странно… — Бренне пришлось умолкнуть, поскольку его губы задержались на ее губах.

— И все остальное. — Шон опустил руки, сплел пальцы с ее пальцами, не дав стянуть свитер. — Нет, позволь мне. — Он поставил ее на ноги и очень медленно начал снимать с нее свитер. — Мне так нравится не спеша, постепенно освобождать тебя от одежды, чтобы увидеть это изумительное тело. Ты сводишь меня с ума, так надежно его пряча.

У Бренны сбилось дыхание.

— Правда?

— Я непрерывно думаю о нем. Я знаю, что скрывается под всей этой одеждой. — Шон расстегнул крючок на поясе ее брюк. — Я обладал этим телом. — Он разжал пальцы, и брюки упали к ее ногам. — Иди ко мне, дорогая, — прошептал он.

— Я сложена, как двенадцатилетний мальчишка.

— Поскольку я сам был двенадцатилетним мальчишкой… — Шон поднял футболку над ее головой. — Могу поклясться, ничего подобного. Молочная кожа, сильные плечи. — Он коснулся губами одного плеча, потом другого. — Его руки заскользили по ее телу. Бренна судорожно вздохнула, затрепетала. — Какая нежность, упругость, отзывчивость.

Бренна забыла обо всем, кроме чудесного скольжения его ладоней по телу. И снова задохнулась от шока, когда Шон подхватил ее и поставил на сундук и прижался губами к ее груди, и осторожно прихватил зубами сосок.

— О боже! — Ее глаза, только что искрившиеся веселым изумлением, потемнели.

— Я хочу свести тебя с ума. — Шон провел пальцем по краю трусиков, его губы скользнули ниже. — Я хочу услышать, как ты выкрикнешь мое имя.

Она выгнулась ему навстречу, задрожала, ее пальцы впились в его плечи. Чувственное, острое удовлетворение пронзило ее стремительно, безжалостно, и она испугалась, что не выдержит его мощи.

И выкрикнула его имя.

Взлет или падение? Ее ноги подкосились, кости будто расплавились. К счастью, Шон успел подхватить ее и понес к кровати.

— Свет…

Шон положил ее на кровать, склонился над ней.

— Я хочу видеть тебя. Хочу, чтобы ты видела меня. — Не сводя с нее глаз, он стянул рубашку. — Знала бы ты, как возбуждает меня то, что я могу обладать тобой снова и снова.

Бренна притянула его к себе.

— Иди ко мне скорее.

— Нет. Я хочу, чтобы ты перестала приказывать и помнила только мое имя. И прорыдала мое имя.

— Ублюдок! — Ругательство, прозвучавшее, как стон, восхитило его. — Не заставишь!

Ну, что же, если мужчине брошен вызов, остается лишь принять его.

Его руки то порхали по ее телу, как крылья эльфа, то становились требовательными, и любое их прикосновение вызывало в ней дрожь наслаждения. Бренна с восторгом находила в Шоне все, что никогда не могла ни представить, ни нафантазировать. Ни один из ее прежних мужчин никогда не давал ей ничего подобного, никогда не требовал отдать столько взамен. С Шоном она чувствовала себя свободной и уверенной. Сколько бы он ни удивлял ее, она знала, что может ему доверять.

Она уступала ему охотно, раскрывалась без всяких условий. Он оказался необыкновенным любовником. Она брала все, что он предлагал, и старалась не уступать ему. И, отдаваясь ему, сдавалась, чего опять не было ни с кем другим прежде.

Словно чувствуя это, Шон снова овладел ею, теперь уже медленно, и в этой сладостной пытке ее тело превратилось в клубок оголенных нервов.

Ее кожа была влажной и скользкой. Ее тело дышало таким жаром, что Шон боялся в нем сгореть. Бренна двигалась под ним, над ним, словно окутывала его. В свете лампы он видел ее глаза, сосредоточившиеся на его лице, и ждал, ждал, и дождался. Она прорыдала его имя.

Он вонзился в нее со страстью, неожиданной даже для самого себя. Но она изогнулась к нему навстречу, приняла его с таким же отчаянным желанием. Плоть схлестнулась с плотью. Одно сердце ударилось о другое. И, обхватив ее бедра, он пустился в скачку.

— Никого, кроме тебя, Бренна. — Его кровь бешено неслась по жилам, стучала в висках барабанным боем, непрерывным и диким.

— Никого, кроме тебя, — успела отозваться она, и ее мир взорвался.

И его любовь, не зная преград, затопила ее.