Дочь миллионера

Вскоре Каролине стало ясно, что хозяина дома больше интересует она сама, чем ее рекомендации. И новоиспеченная няня принялась с увлечением сочинять про себя небылицы: что она обожает детей, увлекается вязанием, сооружением замков из спичек, собиранием полевых цветов и выпечкой пирогов по собственным рецептам. Легкая усмешка на его губах вернула ее к действительности. Прервав поток фантазий, она не без ехидства спросила себя, что за игру она затеяла вместо того, чтобы воспользоваться дарованной судьбой возможностью высказать Финну Хеллиару все, что она о нем думает.

Жена его, Флер, так и не появилась. Любопытно было бы узнать, чем она занимается в тот момент, когда в семье происходит такое важное событие, как выбор няни.

Скорее всего, она вернулась в свою родную Францию и сейчас записывает новый альбом или занимается его раскруткой, надеясь вернуть себе утраченную славу. Замужество и материнство прервали ее стремительный взлет на сцене, вот теперь, небось, и пытается продолжить карьеру поп-звезды. А раз так, то сразу и няня потребовалась.

Каролина вновь вспомнила о том, что Финн сделал с бедной Кейти…

Надо выиграть время. Если этот прохвост возьмет ее на работу, она придумает, как отомстить ему за сестру…

Недаром же ее грозная бабушка не раз хвалила ее за изобретательность, считая, что она пошла в породу Фарров.

– Разумеется, если работа вас устроит, если Софи полюбит вас и если вы не возражаете жить за городом, то в дальнейшем можете рассчитывать и на постоянное место.

Слова его прозвучали не как утверждение, а скорее как вопрос. Каролина изобразила на лице сожаление и покачала головой. Нет, ни в коем случае. Только временная работа. Ведь она не няня, а мозговой центр фирмы. Ей не потребуется много времени, чтобы придумать план мести, а потом она исчезнет с его горизонта навсегда.

– К сожалению, мистер Хеллиар, я всегда работаю только временно, – с серьезным видом, чуть улыбнувшись, сказала Каролина.

– А почему, смею спросить? – Темная бровь удивленно поползла кверху. Изменившееся выражение лица напомнило ей, что перед ней не милый, нежный человек, что можно было бы подумать, глядя, как мирно он сидит с ребенком на руках, а холодный и жестокий циник.

– Я слишком привязываюсь к подопечным, если остаюсь дольше нескольких недель, – неожиданно пришел ей в голову ответ. – Так проще для всех.

Но он ей не поверил. Она поняла это по его лицу – серебристые глаза сделались жесткими и колючими, рот сурово сжался, скулы напряглись…

Да, она соврала, и, к сожалению, этот негодяй, оскорбивший и предавший ее сестру, почувствовал фальшь в ее словах или голосе.

До какой же наглости может дойти человек! Напаскудил, разбил девушке сердце и бросил несчастную, не думая о той душевной боли, которую ей причинил, а теперь смотрит на нее, Каролину, так, словно он самый порядочный человек на свете!

Что за недоверие? Это невыносимо и оскорбительно, черт возьми! Внутри у Каролины все кипело от негодования. Она даже была готова встать и гордо уйти, забыв о том, что ее сюда привело. Но Финн неожиданно разрядил возникшее напряжение.

– Может быть, вы познакомитесь с Софи? – мягко проговорил он и осторожно, но решительно поставил девочку на пол.

Каролина вздохнула и расслабилась. А она чуть не ушла! Чрезмерная гордость едва не заставила ее позабыть о цели визита. Но больше с ней такое не повторится! Нервы надо держать в узде!

– Да, конечно, – согласилась она и улыбнулась ребенку.

Это было нетрудно. Малютка в крохотных белых брючках и светло-зеленой маечке и впрямь выглядела очаровательно. Каролина метнула быстрый взгляд на фотографии в серебряных рамках.

Даже в таком младенческом возрасте девочка поразительно напоминала мать. Те же прекрасные вьющиеся волосы цвета льна – только у матери они, конечно, намного длиннее, – те же утонченные черты лица и огромные темно-карие глаза. Какое необычное сочетание цветов! И странно – никакого сходства с отцом. На щечках ребенка виднелись ямочки, и Каролина снова, уже невольно, расплылась в улыбке. Что с ней происходит? Надо себя контролировать, подумала она. Какие еще сюрпризы ждут ее в этой игре в дочки-матери? Она не имела ни малейшего представления, ходят и говорят ли годовалые младенцы.

Финн Хеллиар смотрел на нее задумчивым понимающим взглядом, будто догадываясь о ее затруднительном положении. Каролина поспешно отвела глаза, чувствуя, что у нее горит лицо. В любую минуту обман ее мог раскрыться, она ведь никогда не имела дела с маленькими детьми. Даже замужних подруг с детьми у нее не было. Как ей следует поступить? Взять малышку на руки? А вдруг она заплачет?

Но Софи, слава Богу, сама вырвалась из рук отца и, шатаясь, проковыляла по ковру к Каролине. У той испуганно расширились янтарные глаза. Она подхватила девочку, посадила ее на колени и, стараясь скрыть неловкость и тревогу. С благожелательным, но авторитетным тоном, как и подобает няне, сказала, надеясь, что это прозвучит не слишком глупо:

– Для своего возраста ребенок ходит очень хорошо.

Финн промолчал. Только губы слегка дрогнули. Каролина прижала к себе малышку, закрывшись ею словно щитом от умных, проницательных глаз бессердечного папаши.

Финн Хеллиар встал с кресла, стоявшего напротив того, в котором сидела Каролина, и легкой размашистой походкой подошел к одному из высоких окон. Прислонился к подоконнику и сказал:

– Вот о чем мне хотелось бы вас попросить… Я не хочу, чтобы няня Софи ходила в униформе. Пусть это будет что-нибудь красивое и женственное… – Он сделал неопределенный жест рукой. – Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Накрахмаленная униформа может оттолкнуть ребенка.

Как и похотливого самца, с циничной язвительностью подумала про себя Каролина. Мужчина, который соблазнил такую доверчивую девушку, как ее сестра Кейти, одновременно ожидая ребенка от другой, конечно уж, хочет видеть рядом с собой только красивых женщин. И доступных? Ничего, она еще дождется подходящего момента, чтобы высказать все, что надо. А пока придется потерпеть, если она хочет по-настоящему унизить его, заставить раскаяться в том огромном, непоправимом зле, которое он совершил.

– Ну что ж, ты добилась своей цели, – нехотя признала Мэри Гривз.

Два года назад ее компаньонка была далеко не в восторге, принимая двадцатитрехлетнюю Каролину. Но агентство, предлагавшее услуги нянь, шло ко дну, и срочно требовались новые капиталы и свежие идеи.

Вначале Мэри опасалась, что ее молодая напарница будет похожа на свою мать. Она училась с той в одной школе, но потом их пути надолго разошлись, и встретились они только недавно. Эмма Фарр была когда-то милой, нежной девочкой с добрым характером. Но слишком робкой. Мечтательницей, а не созидательницей.

Каролина же, старшая из двух дочерей Эммы, оказалась совсем другой. Решительная, умная, с дипломом об окончании бизнес-колледжа, она резко подняла престиж агентства.

Партнерство складывалось на редкость удачно. Сочетание опыта Мэри по уходу за детьми и ее умения вести беседу с клиентами, выяснять их желания с деловой хваткой Каролины дало замечательные результаты.

Теперь в их штате состояли только опытные няни высочайшей квалификации, а в клиентах числились лишь те, кто был в состоянии оплатить весьма дорогие услуги агентства. Все эти изменения произошли благодаря Каролине, и Мэри открыто восторгалась остротой ума молодой женщины, ее трудолюбием и захватывающей дух изворотливостью.

Но сейчас эта умная головушка, кажется, перемудрила.

– Мистер Хеллиар позвонил сразу после твоего ухода. Ты принята, – еще более сухо сказала Мэри. Прелестное лицо Каролины сначала побелело, а потом вспыхнуло. – На восемь недель, начиная с завтрашнего дня. Он сказал буквально следующее, цитирую: «Хотя обычно любой женщине достаточно побыть восемь минут в обществе моей дочери, чтобы прикипеть к ней душой, вашей служащей это не удалось». Не представляю, что ты ему наговорила. Впрочем, и знать не хочу, а то еще давление поднимется.