Страница 62 из 179
Тетушка нарушила напряженное молчание:
– Подумай только, ma chere! Разве я не предсказывала, что все уладится? На следующей неделе ты приглашена к самому герцогу Ройсу! Это не столько приглашение, сколько высочайшее повеление! Тебя будет сопровождать Филип. – Не дав Марисе вымолвить ни слова, она продолжила: – Это отвечает и моим интересам: де Ландри вызывает меня в свой тоскливый Сомерсет. У него гостят друзья, и необходимо мое присутствие как хозяйки поместья. Я ломала голову, как поступить – не могу же я оставить тебя здесь одну! Но все устроилось само собой. Вот увидишь, совсем скоро мы вернемся обратно в Лондон. Неделя-другая, не больше. Разве ты не понимаешь, что это означает? При поддержке герцога тебе будет открыта дорога в «Олмэк»…
Мариса перебила ее:
– Пока трудно сказать, будет ли у нас поддержка герцога, как вы выразились, chere tante.[18] К тому же я далеко не уверена, хочу ли я там бывать. По-моему, «Олмэк» – прескучное место.
– Мариса!
– Как вам известно, меня не считают достаточно респектабельной дамой, и из всех дам-патронесс только леди Джерси сочла возможным приветствовать меня в Лондоне. Впрочем, мне нет до этого дела. Кроме того, вы уж простите, Филип, мне думается, его сиятельство герцог Ройс желает просто меня… осмотреть. Я его заранее боюсь, пускай он стар и болен. Я вообще не хочу, чтобы меня рассматривали и донимали вопросами. Я далеко не уверена в успехе этого визита. Я не нуждаюсь в одобрении герцога. У меня достаточно друзей…
– Лейдсы и Манвеллы – это всего лишь полусвет, Мариса! Я знаю, у тебя много общего с эмигрантами, однако ты не сможешь вечно вращаться только в их кругах. Ослепить джентльменов – только половина дела. Сколько дам нанесли тебе визит?
Обе забыли про Филипа, который напомнил о себе деликатным покашливанием.
– Опомнитесь, Мариса! Я совершенно уверен, что дядя искренне желает с вами познакомиться. Другое дело, если вам страшно…
Он выбрал удачное словцо: Мариса тут же вздернула подбородок.
– О каком еще страхе речь? Чего мне бояться? Он не причинит мне вреда. Не станет же он винить меня за то, что…
Почему воспоминания о Доминике до сих пор вызывают у нее невыносимые мучения? Брак казался ей теперь давним неприятным сном, она старалась не думать о его холодных серых глазах, лишь изредка излучавших тепло… Все это было чистым притворством! Только Филип честен и откровенен. Он не предавал ее, какие бы сплетни о ней ни ходили. Хотя бы ради Филипа она обязана сделать над собой усилие. К тому же, если начистоту, герцог Ройс вызывал у нее интерес. Загадочная история, в результате которой отец и сын стали друг другу чужими; кузены, ненавидящие друг друга лютой ненавистью… Как выразился Доминик? «Я – законнорожденный бастард». Что он хотел этим сказать? Он даже не носит родовой фамилии. Возможно, настал ее черед мстить.
Эдме и Филип встретили ее согласие вздохом облегчения. Мариса не стала противодействовать их планам покинуть Лондон на следующей неделе, а тетушка еще снисходительнее, чем прежде, относилась теперь к новым знакомствам Марисы и предоставляла ей больше свободы, а также немалые суммы денег, не требуя отчета. Это было как нельзя кстати: за последнее время Мариса успела пристраститься к азартным играм.
Она испытывала восторг, доверяя все, что имела, картам или колесу рулетки. Как выяснилось, еще более захватывающей оказалась интрига. Ведь именно в игорных домах она встречалась с французами-роялистами, о которых надеялась со временем узнать больше. Игорные заведения представляли собой частные владения, в которых снимались комнаты не только для игр, но также для бесед с глазу на глаз и интимных встреч. Мариса усмехалась про себя, представляя изумление тетки, узнай та, сколько светских людей посещают такие места! Ее спутником часто бывал Филип: он утверждал, что делает это ради собственного удовольствия, и она не задавала ему лишних вопросов, чувствуя себя в его обществе более уверенно. Зачастую, видя, что она проигрывает, Филип делал ставки за нее, но никогда не предъявлял к ней требований, не считая легких нежных поцелуев. Филип нравился ей и вызывал у нее все больше доверия. Он дал ей слово, что после возвращения в Лондон отведет ее в самый изысканный и потайной из всех клубов – «Дамнейшн», в котором заправляла француженка из родовой аристократии и куда наведывался сам граф д’Артуа.
Восстановив отношения с Филипом и подняв настроение тетушке, Мариса могла относительно спокойно готовиться к предстоящей поездке в Корнуолл, к герцогу Ройсу.
Глава 21
Владения графа де Ландри в Сомерсете лежали на пути в Корнуолл, поэтому часть путешествия Мариса и Филип проделали вместе с Эдме и даже переночевали в Грейторпе. Мариса нашла графа милым подслеповатым старичком, довольно проворным и деятельным для своих преклонных лет.
Он был рад знакомству с «племянницей» и подвел ее к окну, чтобы получше разглядеть, после чего объявил, что она представляет собой почти полную копию его ненаглядной Эдме.
– Вы позволите мне относиться к вам как к дочери? – спросил он после ужина. – Мне всегда хотелось иметь дочь, вот только решение жениться я принял чересчур поздно. Слишком много времени колесил по Европе и воевал. В свое время и в Индии бывал, когда мы только-только начали там обосновываться…
Эдме учтиво улыбалась и прятала за веером зевоту. Однако Мариса завороженно слушала сбивчивые рассказы графа. Она нашла в нем сходство со своим отцом и пионерами новых земель, которые строили на них Испанскую империю. Услышав об этом, старик закивал, польщенный сравнением.
– Вы сравниваете меня с конкистадорами? Дитя мое, хотел бы я, чтобы вы не ошиблись! Мне следовало родиться на один-два века раньше – вот когда, смею вас уверить, я бы прославил свое имя! Мой предок служил у Дрейка и Хокинса. Немало они потопили галионов с сокровищами, которые ваши предки пытались доставить в Испанию!
Оба засмеялись. Эдме поморщилась, Филип благоразумно уставился в свой бокал.
На следующий день Мариса с сожалением покидала Грейторп, ибо прониклась симпатией к своему новому дядюшке. Трогательный старик не поленился встать ни свет ни заря, чтобы проводить ее и сунуть в ее холодные руки туго набитый кошелек, объяснив хриплым шепотом, что это – небольшое возмещение за украденное его предками у ее предков. Напоследок он предложил ей считать Грейторп своим домом. Свирепо глянув на свою сонную и беспрерывно зевающую супругу, он добавил, что Мариса не должна оставаться там, где ей не хочется. Не только Грейторп, но и его лондонский особняк теперь находится в полном ее распоряжении, где ее всегда будут ждать помощь и участие. Закончив свою непривычно длинную тираду, он помахал Марисе рукой и вернулся в дом, оставив Эдме в явном недоумении.
18
дорогая тетя (фр.).