Цветок Прерий

Какой же глупой простодушной девчонкой Она была тогда! Позднее ей пришлось узнать, что доверчивых людей очень часто обманывают, а с теми, кто хочет догнать радугу, может случиться все, что угодно.

Теперь Маккензи видела в зеркале свои усталые глаза и рот, забывший, что такое улыбка. Это было лицо женщины, а не наивной девочки. Кожа ее от яркого солнца приобрела золотистый оттенок, ведь Маккензи пренебрегала советом Лу не выходить из дома без шляпы. Под глазами молодая женщина заметила первые признаки морщинок – скорее всего, они появились не от слепящего солнца, а от переживаний. Но прошлого не изменить, и с морщинками теперь тоже ничего не поделаешь.

Маккензи убрала назад непослушные золотистые завитки дочери. Девочка унаследовала ее волевой подбородок и зеленые глаза, но ангельский ротик и улыбка были явно отцовскими. Вьющиеся волосы малышки сверкали на солнце, как у матери, но ямочки на круглых щечках были точно такие же, как у отца.

– Детка, пойди умойся. Бабушка будет недовольна, если мы опоздаем к обеду. Они с Кармелитой приготовили к твоему дню рождения что-то совершенно необыкновенное.

Маккензи улыбнулась, заглядевшись, как Фрэнки проскакала к выходу из комнаты и помчалась вприпрыжку через внутренний дворик их фермерского дома из необожженного кирпича.

Ручной насос со всех сторон был окружен зарослями нарциссов, гладиолусов, душистого горошка и гибискуса; и девочка в голубом передничке, со сверкающей на солнце золотистой головкой казалась таким же ярким цветком, как и те, что окружали ее.

Маккензи уже собиралась пойти к водокачке вслед за дочкой, но раздался скрип отворяемой калитки, и в дверь громко постучали. Она пошла открывать – на пороге стоял Булл Фергюсон, он только что поднял мясистый кулак, чтобы стукнуть снова.

– Мисс Батлер, на северном пастбище опять неприятности.

Огромные размеры Булла[1] вполне оправдывали его имя. Если бы необыкновенное благородство и доброта этого человека не смягчали грубые черты лица, то он просто был бы похож на толстый бочонок, стоящий на двух здоровенных ножищах; причем «бочонок» этот состоял из одних мускулов. Но в данный момент потное лицо Булла пылало после бешеной скачки под палящим солнцем, а глаза потемнели от ярости.

– Какие неприятности? – нетерпеливо спросила Маккензи.

– Лучше поезжайте, мэм, и посмотрите сами, а то как бы их не стало еще больше.

Возле соляной глыбы возвышалась гора вздувшихся трупов одиннадцати коров. Работники ранчо Сэм Кроуфорд и Джордж Келлер сновали по всему участку, как мрачные хищные птицы, а их лошади храпели от безобразной вони, исходившей от протухших туш.

Как только Маккензи, Булл и Тони подъехали ближе, женщине пришлось закрыть лицо носовым платком, чтобы хоть как-то облегчить дыхание.

Келлер прикоснулся в знак приветствия к краю шляпы, а Кроуфорд кивнул, потому что своей единственной рукой он управлял лошадью.

– Их отравили, – хрипло сказал Келлер.

Это был худой человек с седыми коротко остриженными волосами и густой бородой. Сразу было видно, что и характер у него такой же жесткий, как и борода. Он с явным неодобрением глянул на широкие брюки хозяйки, сшитые из грубой ткани. Маккензи знала, что он не любил, когда женщины надевали брюки; он и вообще не особенно любил женщин.

Маккензи осмотрелась и едва сдержала тошноту.

– Эти коровы валяются здесь не меньше двух дней, – она повернулась к Тони. – Почему за этот срок никто не побывал тут?

Тони пожал плечами.

– Спросите Моргана.

– Ты прекрасно знаешь, что Джеффа Моргана здесь нет, и я не могу спросить его, – резко ответила Маккензи. – Пока ты отвечаешь за все, я буду спрашивать тебя!

Тони снова пожал плечами и сплюнул.

– Я был занят с той чертовой кобылицей.

– Как ты разговариваешь с мисс Батлер! – сурово одернул его Булл.

Булл и Тони злобно уставились друг на друга, и это длилось до тех пор, пока между ними не оказался маленький юркий Сэм Кроуфорд.

– Это дело рук Кроссби, – заметил он.

– Конечно, работа мерзавца Кроссби, – согласился Келлер, выпустив в пыльный воздух струю табачного дыма. – Давно пора навестить этого приятеля, чтобы он, наконец-то, понял, с кем имеет дело.

– Пожалуй, ты прав, – сказал Кроуфорд. Тони сердито заговорил:

– Хватит уже валять дурака и спокойно смотреть, как Кроссби вытворяет все, что ему вздумается.

Булл тоже поддержал их, прорычав что-то невнятное.

Маккензи сжала зубы и собралась с духом.

– Мы не будем никого навещать, – твердо произнесла она, с трудом выдерживая раздраженные взгляды мужчин. – Если бы здесь регулярно бывали люди, и все делалось, как положено, этого и не случилось бы.

Келлер сплюнул.

– Может быть, а может и нет.

– Тони, – решительно продолжала Маккензи, – ты и мистер Келлер должны срочно заменить соляные глыбы на открытом пастбище, куда мы чаще всего пригоняем скот. Мистер Кроуфорд, Вы должны проконтролировать всю нашу территорию – пусть люди объедут все за сегодняшний день.

Кроуфорд скорчил недовольную гримасу.

– Да, мэм, – сказал он с едва заметной усмешкой.

– Я не хочу, чтобы Натан Кроссби имел возможность безнаказанно портить мой скот.

– О, боже, Маккензи! – вскричал Тони. – Ты нанимаешь людей, умеющих постоять за себя и за тебя, и не позволяешь им действовать! Зачем разрешать этой сволочи издеваться над нами?

Булл буркнул:

– Заткнись, Геррера.

– Ничего страшного, мистер Фергюсон, – Маккензи старалась говорить спокойно. – Дело в том, Тони, что я не хочу начинать войну из-за нескольких коров, объевшихся соли, тем более, что ничего нельзя доказать.

А теперь иди и работай. Я сама поговорю с Натаном Кроссби.

– Поговорю! Чушь собачья! – Тони пришпорил коня и помчался прочь.

Келлер недовольно покачал головой и отправился следом.

– Пожалуйста, проследите за ними, мистер Фергюсон.

– Да, мэм.

Маккензи повернула коня к дому. Вдруг рядом с ней оказался Сэм Кроуфорд.

– Геррера явно что-то задумал, – обронил он.

Маккензи устало посмотрела на него.

Несмотря на малый рост Кроуфорда, люди его побаивались. Он потерял правую руку в сражении с апачами, но это не мешало Сэму управляться с оружием так ловко, как не удавалось многим другим; а когда дело доходило до рукопашной, единственный кулак Кроуфорда наносил такие страшные удары, будто в нем жила сила обеих рук. Из всех мужчин, с недавнего времени работающих на ранчо «Лейзи Би», именно он пользовался наибольшим доверием Маккензи, хотя знали об этом немногие. И сейчас ей не понравилось то, что Сэм встал на сторону Тони.

– И что же он задумал? – ровно спросила она.

– Обычно этот юнец несет всякую чушь. Но, мисс Батлер, не стоит забывать, что Кроссби постоянно наступает нам на пятки все два месяца, что я работаю у Вас. И, как я могу догадаться, начал делать это еще раньше. А парни, которых Вы наняли, не позволят с собой шутить. Это отчаянные ребята, и они не из тех, что подставят другую щеку. Они обозлились.

– Но плачу им я, мистер Кроуфорд, и они будут делать то, что я им прикажу.

Сэм резко дернул плечом – выглядело это очень неприятно из-за отсутствия руки.

– Да, мэм, но помните, что котелок закипает не сразу, но потом вода льется через край.

– Я постараюсь иметь это в виду.

– Хорошо. Я собираюсь проехать вдоль реки и посмотреть, что там творится. Вы отправитесь обратно одна?

– Да. Я не боюсь.

Маккензи тяжело вздохнула, глядя, как Кроуфорд поскакал прочь. За несколько последних месяцев у нее была уйма неприятностей. Натан Кроссби хотел, чтобы Маккензи убралась со своей земли. Он мечтал о том, чтобы завладеть главным источником воды «Лейзи Би». Три года назад Кроссби привез в эту долину огромное стадо и расположился с ним в десяти милях севернее ранчо Батлеров. Они мирно соседствовали до тех пор, пока сильная засуха не заставила Натана обратить завистливый взор в сторону ключей Дрэгон Спрингс. Эти ключи были самым надежным источником воды в долине Сан-Педро, но находились не на общем пастбище, а на земле, принадлежащей семье Батлеров. И за последние полгода Кроссби вынудил уйти постоянных работников Маккензи, воровал ее скот, ломал изгороди, теперь отравил коров – все для того, чтобы захватить три маленьких ручья, бравших начало в горах.

1

Bull (англ.) – бык, буйвол. (Здесь и далее примеч. переводч.)