Цветок Прерий

– Нет!

– Юные леди так не разговаривают!

– Ты несправедлива!

– Несправедлива, как и все в жизни, – огрызнулась Маккензи. Сначала Лу, теперь Фрэнки.

– Ты должна простить маму – она сегодня нездорова.

– А я здорова! – настаивала Фрэнки.

– Мама желает тебе только добра. Она права – побудь несколько дней дома, и твой насморк исчезнет.

Насморк-то исчезнет, но Маккензи хотелось, чтобы и Калифорния Смит тоже исчез. Она покончила со своей порцией каши, выпила кофе с поджаренным хлебом и, как обычно, пошла смотреть, как Тони объезжает дикую кобылицу.

Кроваво-красный цвет неба постепенно превратился в бледно-голубой, лишь настроение Маккензи никак не хотело меняться.

Сэм Кроуфорд и Спит Маккалох, все лицо которого было в кровоподтеках, тоже пришли посмотреть на работу Тони и стали возле забора. Даже Джефф Морган притащился на костыле, его сломанная нога не доставала до земли. Маккензи приветливо поздоровалась с ним, они виделись в первый раз после того, как Эймос принялся за лечение.

– Как Вы себя чувствуете? – спросила она. Джефф скорчил гримасу; похоже, его настроение мало чем отличалось от настроения Маккензи.

– Что с лицом Спита?

– Подрался в бараке.

– Не пора ли мне приступить к работе? Маккензи не стала напоминать ему о том, что даже когда его нога была в порядке, Джефф был не в состоянии справляться с этими людьми.

В разговор вступил Сэм Кроуфорд:

– Булл и Джордж чинят изгородь. Мы со Спитом и остальными ребятами собираемся отправиться на южное пастбище и отобрать двухлеток для того контракта с армией. Но сначала хочется посмотреть, как Тони свернет свою глупую башку с этой кобылой.

– Если уж Тони не сумеет с ней справиться, не думаю, что это вообще кому-нибудь удастся.

Тони всегда доставлял множество неприятностей из-за своей горячности, но объезжать лошадей он умел. Однако, эта лошадь была не такой, как все. Когда Тони гнал ее вокруг площадки для выгула, она не давала приблизиться к себе. Каждый раз, когда он поднимал кнут, она раздувала ноздри и прижимала уши к голове, делая сердитое предупреждение. Она уже несколько раз набрасывалась на Тони и тот едва успевал увернуться от ее копыт.

Сегодня такая же бесполезная игра длилась минут десять, затем Тони отошел в сторону, досадливо хлопнув себя по ноге кнутом. В тот момент, когда он отвернулся, лошадь удовлетворенно заржала и победно вскинула голову. Маккензи сухо улыбнулась – Лу, споря с сыном, часто вела себя таким же образом.

– С меня достаточно, – крикнул Тони Маккензи через забор. – Я знаю, что ты хотела, чтобы я мягко обращался с этой бестией, но из этого ничего не вышло. Пусть Сэм и Спит притащат сюда пару веревок, и мы привяжем ее к столбу. Тогда она поймет, что нужно делать. Привет, Джефф!

Маккензи вздохнула – Тони был прав. Кобыла не откликалась на доброе отношение и была слишком хороша и ценна, чтобы просто так отпустить ее.

– Будьте осторожны, – предупредила Маккензи, – я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.

– Ты беспокоишься обо мне или о кобыле? – спросил Тони.

– Похоже, что кто-то успел потрудиться над твоим лицом, – заметил с усмешкой Джефф.

Тони кисло взглянул на него и отвернулся.

– Еще одна драка? – поинтересовался Джефф.

– Всегда одно и то же, – ответила Маккензи.

– Спит и Тони?

– И Джордж Келлер и… новый работник.

– Здорово, должно быть, они его встретили! Лицо Маккензи ничего не выражало.

– Наверное, да.

Тем временем Тони, Спит и Сэм набросились на лошадь с трех сторон так же, как они это делали, когда нужно было отправить «гостью» обратно на пастбище. Но эту лошадку ожидал не отдых – ее собирались приручать. Кобыла вскинула голову и захрапела, завертелась, но ее окружили со всех сторон. Тони первым бросил лассо, сделав петлю вокруг ее шеи, и туго затянул ее. Затем Сэм и Спит сделали то же самое со своих сторон.

– Вот что бывает с теми, кто упрямится, – злорадно сказал Тони, когда они втроем оттащили лошадь к столбу в дальнем конце площадки для выгула. Кобыла пронзительно заржала и попыталась встать на дыбы, стуча передними ногами, но мужчины проворно увернулись от ее страшных копыт и прижали пленницу к столбу, привязав так крепко, что она могла двигать только задними ногами. Лошадь тщетно пыталась высвободиться и отчаянно храпела.

– Что, попалась? – засмеялся Тони. – Вонючка! Принесите мне то седло, что лежит на перилах.

– Сейчас что-то будет, – ухмыльнулся Сэм Кроуфорд.

Тони набросил седло на спину лошади, и она громко негодующе заржала.

– Пора тебе кое-что усвоить, – шепнул он с довольной улыбкой.

Надевая уздечку, Тони засунул в рот лошади стальную пластинку и резко дернул вниз.

Маккензи было неприятно смотреть на все это.

– Не хотел бы я быть на месте этой кобылицы, – сказал Джефф. – Тони – парень с характером.

– Эта лошадь тоже с характером, – буркнула Маккензи.

Тони вскочил на лошадь, прочно уселся в седле и дал знак Спиту и Сэму снять веревки с головы лошади. Как только кобыла почувствовала свободу, она сразу же перешла к активным действиям – высоко подпрыгнула, изогнулась в воздухе и приземлилась на все четыре ноги.

– Вот это да! – крикнул Сэм.

Лошадь громко ржала, становилась на дыбы, прыгала и извивалась и так, и этак. Тони все еще был в седле, хотя лицо его было мрачно. Сэм и Спит быстро отскочили, чтобы не попасть под копыта.

– Тони! Да не пришпоривай же ты ее? – крикнула Маккензи. – Черт его возьми! Как он рассчитывает успокоить лошадь, царапая ей бока!

– Я же говорил, – напомнил Джефф, – у парня крутой нрав.

– Но нельзя же так обращаться с животным!

Не думая об опасности, Маккензи пролезла между планками изгороди, чтобы прекратить это дурацкое состязание. Ничего страшного не случится, если эта лошадь не будет работать у нее.

В это время кобыла, заржав, встала на дыбы и замахала в воздухе передними ногами.

– Она сейчас опрокинется! – закричал Сэм Кроуфорд. – Тони, прыгай!

Геррера выругался и успел выпрыгнуть из седла за секунду до того, как лошадь потеряла равновесие и опрокинулась на спину. Упав на землю, Тони откатился в сторону – это спасло ему жизнь, потому что кобыла свалилась на то самое место, где только что был он. Но все-таки одно из дергающихся копыт задело его по спине.

– Проклятая злобная тварь! Чуть не убила меня! Пристрелить ее! Черт возьми, дайте мне ружье!

Маккензи взглядом велела Сэму и Спиту подойти к Тони, а сама протянула ему руку, чтобы помочь подняться, но он так отчаянно ругался, что даже не заметил этого.

– Тебе очень больно? – спросила она.

– Чтобы ее черти съели, конечно, больно! Сейчас я возьму ружье и…

Маккензи с облегчением подумала, что если бы он действительно серьезно пострадал, Тони было бы не до ругательств. Маккензи повернулась к лошади, которая уже вставала на ноги. Кобыла вся судорожно подергивалась, на шее и боках выступила пена, которая местами порозовела от ран, нанесенных шпорами Тони; седло отстегнулось и съехало под вздувшийся живот, а переднее копыто как-то странно висело. Сердце Маккензи дрогнуло, она пожалела о том, что позволила Тони сделать это.

Спит с веревкой в руках подошел к кобылице. Она резко подняла голову с расширенными от ужаса глазами. Прихрамывая на одну ногу, шарахнулась в сторону и ударилась крупом об забор. Испуганно заржав, кобылица бросилась вперед, разогнав всех предполагаемых врагов.

Сэм посмотрел на свой пистолет.

– У нее сломана нога. Остается только пристрелить ее.

Маккензи схватила его за руку.

– Не смей, Кроуфорд. Возможно, она только ушиблась или растянула связки.

– Она хотела убить меня! – взревел Тони. – Пойди и пристрели ее!

Маккензи была в смятении, но грозно взглянула на Тони и твердо сказала:

– Я здесь приказываю!

И вдруг раздался еще один голос:

– Что здесь происходит?

У Маккензи сильно забилось сердце. Она ни у кого не спрашивала о Кэле, как будто он мог исчезнуть, если не упоминать его имени. Она надеялась, что благодаря какому-нибудь счастливому стечению обстоятельств он сам уберется подальше отсюда. Но, видимо, этим надеждам не суждено было сбыться. Пытаясь взять себя в руки, она повернулась к Кэлу.