Танцовщица грез

Девушки великолепно исполнили свой номер и заслужили дружные аплодисменты. Хлопал и король. Тут же на сцену вышел Ролан, изображавший вернувшегося из далекого путешествия отца, которого радостно встречают дочери. После этого Мишель удалилась за колонну-кулису. Там ее поджидал Димпьер. Он вручил ей большой носовой платок и велел вытереть запотевшие брови. Потом улыбнулся и похлопал по плечу. Это считалось наивысшим комплиментом, и она поняла, что танцевала очень хорошо. Все ее страхи сразу же рассеялись, и она успокоилась.

Мишель спряталась за первую колонну и стала наблюдать за дуэтом Сибеллы и Ролана. По сюжету в нем отец сообщает дочери, что обещал выдать ее замуж за Чудовище. После этого следовал сольный танец Красавицы, выражающий неутешное горе и ужас несчастной девушки. Сибелла станцевала его превосходно.

До следующего выхода у Мишель еще оставалось время, и она исподтишка стала наблюдать за зрителями. Больше всего ей хотелось увидеть любовницу короля мадам де Малли. Но из-за колонны смогла разглядеть только небольшую часть зала. Зато заметила высокого молодого человека, стоявшего сбоку от кресел и смотревшего на сцену. Он выделялся из общей толпы своим нарядом. Вместо яркого камзола и панталон до колен на нем была шотландская юбка, а к плечу пристегнут брошью клетчатый плед. Ненапудренную голову украшал берет с коротким пером.

Молодой человек показался Мишель знакомым, хотя она никак не могла вспомнить, где его видела. Ясно было только, что он здесь довольно важная персона. Это чувствовалось по его рассеянному и явно скучающему взгляду, которым он время от времени окидывал сцену, зрителей и роскошный зал.

Но тут внимание Мишель вновь привлекли исполнители главных партий. Как раз в эту минуту должно было начаться большое па-де-де Красавицы и Чудовища. Мишель хотелось присмотреться, как исполняет этот танец Сибелла. Ведь когда-нибудь, в случае болезни Сибеллы, Мишель могла рассчитывать заменить ее в этой партии. Та же танцевала па-де-де безупречно, и у нее можно было многому научиться.

Следующий номер исполнял кордебалет, изображавший слуг и дворню Чудовища. Мишель сначала посмотрела на Мари, а потом на Дениз. На лице последней было написано откровенное бешенство. Вместо сольной партии ей пришлось танцевать перед королем в массовке! Такого унижения она не могла вынести.

Наступило время выхода Мишель. Это был ее сольный номер. Она стояла на сцене совсем одна перед всем двором во главе с самим королем. И вот тут-то и пригодился совет Андрэ. Мишель перестала думать о короле, его любовницах, вельможах, знатных дамах и вообще об этом пышном собрании, с любопытством рассматривавшем юную балерину. Музыка, движение, танец целиком поглотили ее внимание. Она даже удивилась, когда номер вдруг кончился. Мишель казалось, что он будет длиться еще и еще. Но оркестр замолк, а зал, казалось, рухнул от грома аплодисментов. Прием был самый восторженный. За колоннами ей на шею бросились Мари, Луи, Кафе о Лэ и еще несколько участников спектакля. Все поздравляли Мишель, целовали, тискали в объятиях. Девушка была счастлива… Нет, ей никогда не забыть этот вечер!

Представление закончилось. Участники выходили на поклон. Когда пришла очередь Мишель, она оказалась прямо напротив короля. Склонившись в глубоком реверансе, она заметила, что его взгляд плотоядно обшаривает ее скрытые тонкой тканью формы.

Она подняла глаза и увидела, что король продолжает смотреть на нее, одобрительно кивает головой и многозначительно улыбается. Мишель покраснела. Она чуть было не потеряла равновесие и не упала. Девушка сразу же вспомнила о том, что ей говорили о пристрастии монарха к прекрасному полу.

Повернув голову в сторону зала, Мишель снова увидела молодого человека в клетчатом пледе, который тепло ей улыбался. И тут узнала его. Да ведь это Ян Маклевен, с которым она познакомилась на корабле по пути во Францию!

Но что он делает здесь, в Фонтенбло?..

Глава 13

– Но, месье, мы должны сначала переодеться! – озадаченно сказала Сибелла и в растерянности посмотрела на Мишель. – Мы же не можем садиться за королевский стол в нарядах, предназначенных для сцены. Кроме того, они до неприличия открыты!

Димпьер пожал плечами:

– То же самое я только что говорил его величеству. Но он настаивает, чтобы вы пришли на ужин именно в тех костюмах, в которых только что выступали. Сказал, что это будет очень забавно.

Луи, вытиравший рукавом пот со лба, поднял голову и рассмеялся:

– Может быть, это и будет забавно, но не для меня. Я считаю подобную затею просто неприличной. Уже не говоря о том, что в танцевальных костюмах трудно есть. Например, составной частью моего сценического образа являются собственные волосы. Причем длинные и нерасчесанные. Они непременно побывают во всех тарелках, из которых мне придется лакомиться за роскошным королевским столом!

– Речь идет, видимо, о женских костюмах, – отозвался Ролан. – Точнее о Сибелле и Мишель. Наш возлюбленный монарх всего-навсего хочет, чтобы они сидели перед ним за столом полуголыми. А он будет строить им по очереди глазки.

Он сердито посмотрел на Сибеллу и Мишель, как будто обе были виновны в том, что всей труппе придется сидеть за столом в весьма пикантном виде. И это – при всем королевском дворе! Дениз поддержала Ролана кивком головы. Хотя Мишель и была глубоко убеждена, что Декок-младшая по первому же знаку монарха скинет с себя все и станет голой танцевать перед ним на столе, только для того чтобы ее заметили и признали!

– Что ж, – печально вздохнула Сибелла, – другого выхода просто нет.

– Ты права, Сибелла, – усмехнулся Димпьер. – Нам действительно ничего не остается делать, как исполнить пожелание его величества. Или каприз. Называйте это, как хотите. Поэтому накиньте на плечи шали или платки. В зале может оказаться прохладно. И пойдемте к столу его величества короля Франции.

Мишель, Сибелла, Луи, Ролан, Андрэ и Димпьер были удостоены чести сидеть почти в голове длинного стола под белоснежной скатертью, сервированного золотыми и серебряными приборами и ломившегося от яств. Но при этом их разбавили другими гостями. Так что каждому пришлось довольствоваться соседями справа и слева, о которых они не имели никакого представления. Утешением могло служить разве что близкое соседство с королем, восседавшим, как и положено, во главе стола. Остальную труппу рассадили по соседству, за столом поменьше…

Мишель чувствовала себя неприлично оголенной, а потому – прескверно. В легком хитоне было очень удобно танцевать на сцене. Но сидеть в нем за столом, а тем более – королевским… Бр-р! Мишель закуталась в шаль и съежилась, чтобы не привлекать к себе внимания.

Исподтишка она принялась наблюдать за дамами и мужчинами, уже рассевшимися за столом. С близкого расстояния обилие грима и пудры на лицах производило неприятное впечатление. Справа от нее сидел довольно полный джентльмен с манерами лондонского денди. Он обернулся к Мишель, несколько мгновений внимательно смотрел на нее, а потом сказал с веселой улыбкой:

– А знаете, вы танцевали просто чудесно! Я уже целую вечность не получал такого удовольствия!

– Спасибо, месье, – ответила Мишель, глядя в пол. – Сегодня здесь собралась очень утонченная и понимающая публика.

Джентльмен выгнул брови дугой и неожиданно рассмеялся:

– Видите ли, это потому, что мы здесь изголодались по настоящему искусству. Иногда в Фонтенбло можно просто умереть от скуки. Мы постоянно стараемся найти что-нибудь новое и интересное. Или хотя бы приличное развлечение. Но это так трудно, дорогая! Невероятно трудно!

Мишель была поражена. Этот джентльмен считает здешнюю жизнь скучной? И это он говорит о дворце в Фонтенбло! Возможно ли это?

– Это все равно что плыть на большом корабле, – раздался голос слева. – Вокруг вас всегда одни и те же люди. День за днем. И распорядок для всех единый, пусть даже очень хороший. Но все равно быстро одолевает нестерпимая тоска.