Страница 30 из 65
– Мишель, я очень внимательно наблюдал за вами и убедился, что вы уже можете занять место в кордебалете. Готовьтесь к следующему спектаклю.
Сказав это, Димпьер отошел, а Мишель осталась стоять, потеряв дар речи. Луи громко рассмеялся:
– Посмотри на себя в зеркало! Ты будто рыба, которую только что вытащили из воды! Закрой рот и улыбнись! Ну ладно, не сердись. Поздравляю тебя! Это событие надо будет отметить. Я сбегаю вниз и принесу вина. Мы пригласим остальных и выпьем по этому поводу. Согласна?
Мишель утвердительно кивнула головой, хотя большого желания праздновать неожиданно свалившееся на нее счастье у нее не было. По какой-то неведомой причине она не чувствовала бурной радости после слов Арно, которых с таким нетерпением ждала. Почему? Этого Мишель не могла объяснить даже себе. Ведь она столько работала, отдавая балету все силы, чтобы дождаться этого дня. И вот он настал, но не принес ожидаемого безбрежного счастья.
И все же Мишель почувствовала немалое удовлетворение от того, что вся труппа окружила ее в центре зала и принялась громко поздравлять. В общем хоре участвовали даже Дениз Декок и Ролан. Хотя их голоса звучали несколько фальшиво и холодно. Казалось, они говорили добрые слова против собственной воли. Другие же, как показалось Мишель, были вполне искренни. И она наконец почувствовала себя полноправным членом труппы.
После полудня время прошло быстро. Мишель постепенно начала понимать всю значимость происшедшего, и ее душа наконец исполнилась радости.
После репетиции она подумала, что надо было бы поблагодарить Арно Димпьера за все, что он для нее сделал. Ведь это будет лишь дань вежливости. Разве не так? Экипаж мадам Дюбуа может немного подождать внизу. В случае чего она скажет кучеру, что репетиция затянулась.
Как только Мишель приняла решение, ее сердце запрыгало от волнения. Хотя, конечно, Арно воспримет ее поступок как простую благодарность.
Когда все ушли, Мишель присела на скамью и стала медленно снимать балетные туфли, поглядывая на сидевшего в углу за столиком Димпьера. Затем встала и, с трудом превозмогая страх, медленно подошла к балетмейстеру. Он по-прежнему сидел, склонившись над какими-то бумагами, и, казалось не обращал внимания на свою юную ученицу. Но Мишель все же подумала, что Арно просто делает вид, что не замечает ее.
Боясь совершить непростительную ошибку, Мишель повернулась, чтобы уйти. Но тут Арно оторвался от бумаг и посмотрел на нее. В его темных глазах отразилось недовольство и даже раздражение. Мишель почувствовала, что ее сердце вот-вот остановится.
– Мишель, вы хотите что-то мне сказать? – спросил он.
Девушка кивнула головой, чувствуя, как запылали ее щеки, а язык отказывался повиноваться.
– Я… я хотела… хотела поблагодарить вас… За все…
Ее голос дрожал, а руки беспомощно мяли невесть откуда взявшийся носовой платок. Она смотрела на Арно и думала, почему он сразу стал холодным и неприветливым. Ведь всего полчаса назад в классе он был совершенно иным. И по отношению к ней держался иначе. Не он ли только что сказал ей те долгожданные слова?
Димпьер долго смотрел на девушку. Постепенно его черты смягчились, и на лице появилась слабая улыбка.
– Это излишне, Мишель. Вы – прилежная ученица, много работали и по праву заслужили то, о чем я вам только что сказал. То есть постоянное место в моей труппе.
– Спасибо, – сказала она, переминаясь с ноги на ногу. И вдруг ее чувства сами собой вырвались наружу: – Почему вы в последнее время избегаете меня? После приема у мадам Дюбуа я думала, что… Ну, я решила, что мы стали друзьями!
Лицо Мишель стало пунцовым. Что он подумает о ней после этой неприкрытой мольбы о… О чем же? Боже, какой ужас! Что она наделала! Ведь для того чтобы поблагодарить Арно, достаточно было послать ему записку. Господи, за какую идиотку он ее принимает!
Тем не менее она продолжала выжидающе смотреть ему в глаза. А они с каждой секундой становились мягче и добрее. Наконец Димпьер встал из-за столика и подошел к Мишель.
– Дорогая, – сказал он почти нежно. – Я, право, не думал… Не хотел… Не смел полагать, что…
И он улыбнулся. Потом осторожно заключил лицо Мишель в теплые ладони своих сильных рук и внимательно посмотрел ей в глаза.
– Я ваш друг, Мишель. Именно поэтому и стараюсь вас избегать. Было бы очень легко… Даже слишком легко… Мишель, я буду с вами предельно откровенным. Мне нельзя завязывать какие-либо особые отношения со своими ученицами. Как балетмейстер, я заинтересован в постоянном совершенствовании моей труппы. Мне хотелось бы сделать ее лучшей не только во Франции, но и во всем мире. Поэтому я должен поступаться личными интересами. В прошлом я работал со многими труппами. И не раз видел, что происходило, если руководитель позволял себе романтические отношения с кем-либо из балерин. Зачастую это означало трагедию для самой танцовщицы после неизбежного конца романа. Кроме того, в труппе воцарялась нездоровая атмосфера. И в большинстве случаев провинившийся руководитель труппы был вынужден уйти. Признаться, я уже нарушил эту заповедь на вечере мадам Дюбуа, позволив себе довольно тесно общаться с вами. Правда, надеюсь, что к каким-либо неприятным последствиям это не приведет. Простите меня! – Димпьер остановился, помолчал и сказал с неожиданно умоляющими нотками в голосе: – Мишель, за все, чего вы достигли, благодарите только себя! Поверьте!
Мишель чувствовала на своем лице теплые ладони Арно. И в душе горячо благодарила его за эту нежность. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она прижалась к нему всем телом. Тут же ладони Димпьера еще крепче сдавили ее виски, а из его груди вырвался тихий стон. Их губы слились, и Мишель почувствовала неизведанную доселе сладость. На мгновение Арно оттолкнул девушку. Но тут же снова приник к ее губам.
– О, дорогая, милая Мишель! – шептал он ей на ухо. – Как я ждал этой минуты!
Их губы снова слились. Поцелуй становился все более страстным и требовательным. В порыве прежде не испытанного наслаждения тело Мишель невольно прижалось к стану Арно. Она почувствовала через одежду, как он возбужден. На мгновение Мишель охватило чувство страха, но тут же уступило место непреодолимому желанию, сжигавшему, казалось, все ее тело.
Дыхание Димпьера участилось, как в лихорадке. Мишель слышала биение его сердца. А ладони Арно гладили ее тело, постепенно спускаясь вниз. Мишель чувствовала, что ее дыхание стало прерывистым, а сердце отчаянно заколотилось. Она не знала, что должно произойти, но безумно этого желала.
Даже сквозь одежду Арно Мишель чувствовала, как горит его тело. Этот огонь воспламенял и ее. Димпьер поднял девушку на руки, перенес в раздевалку и положил на раскладную кровать, стоявшую в углу на случай неожиданного недомогания кого-либо из танцовщиков. И снова приник к ее губам. Мишель даже не заметила, как он сорвал с нее легкий хитон и мгновенно скинул с себя всю одежду.
В голове Мишель все смешалось, когда Арно прижался к ее телу. Мгновенная боль пронизала ее нутро, но очень скоро прошла, уступив место никогда еще не испытанному наслаждению. Его тело двигалось сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее. Она точно повторяла все его движения, ощущая приближение чего-то неведомого, пугающего и вместе с тем желанного. Наконец внутри у Мишель что-то, казалось, оборвалось. Она чувствовала себя невесомой, почти бесплотной…
В тот же момент Димпьер напрягся до предела, издал сдавленный крик и замер, расслабившись. Потом соскользнул на постель и долго не мог отдышаться…
И тут Мишель неожиданно охватило странное чувство одиночества. Несмотря на то что Арно был высок и довольно крепок, она не только выдерживала его тяжесть, но и получала от этого огромное наслаждение. Теперь же между ними было расстояние, хоть и небольшое. Мишель это не понравилось. Она хотела задать Арно много вопросов по поводу только что происшедшего. Но не решалась. А он лежал рядом и хранил молчание. В этом было что-то пугающее. Мишель не выдержала. Она хотела немедленно знать, была ли их близость такой же волнующей для него, как для нее самой.