Шаринган Какаши

Осмотрев комнату собранным взглядом, мне удалось разглядеть смутно знакомый интерьер госпиталя Конохи. Я уже видел эти обои, эту мебель и эту дверь. Значило это лишь одно — я дома, и я в безопасности.

Продолжив осматривать больничную палату, я с удивлением обнаружил, что не одинок в этой палате.

«Анко⁉» — присмотревшись к незнакомцу, я с удивлением распознал свою девушку: она сидела рядом на стуле, а её голова покоилась на моей койке, пока её рука сжимала мою руку. — «Волновалась…» — осознал я с любовью посмотрев на спящую красавицу.

Увидев столь родного человека, мне стало чуть-чуть лучше. Боль всё ещё присутствовала, как и депрессия после стольких потерь и устроенной самолично резни, но теперь у меня перед глазами появилась причина! Причина жить дальше, вопреки всему.

Постепенно дыхание выровнялось, боль ослабла, а голова перестала кружиться. Попытавшись пошевелиться, я своими действиями невольно разбудил Митараши.

— Какаши! — Анко мгновенно кинулась с объятиями заставив шипеть от боли, — прости-прости я не хотела.

— Всё в порядке. Я жив. Это просто боль, — я постарался придать голосу твёрдую уверенность, но получилось не очень. — Долго я нахожусь в больнице? — Осознав тщетность подобной попытки, я постарался перевести тему.

— Я не знаю точно, но не меньше недели.

— Всё так плохо? — Ответ девушки заставил задуматься о полученных травмах. Похоже, в этот раз я отхватил не слабо.

— Доктора говорили о коме. Они заверяли что ты пролежишь минимум пару месяцев или больше, но Кушина часто заглядывала в палату, проверяя твоё состояние. Порой вместе с ней приходила и Сенджу Цунаде. Вместе они что-то делали с тобой, води там руками, использовали технику мистической руки. Я… я… ты… — Девушка не выдержала: из золотистых глаз потекли ручейки слёз, а сама Анко стала громко шмыгать носом.

— Спокойней. Со мной всё в порядке. — Несмотря на боль, я прижал девушку к себе и постарался успокоить.

— Просто я так волновалась. Так волновалась… — Мои действия возымели обратный эффект; девушка попросту разрыдалась на моей груди.

Так мы вместе и лежали. Анко выплёскивала накопившиеся чувства, а я же старался её успокоить: гладил по волосам и спине, попутно прижимая любимую девушку ближе не обращая внимание на боль от ран. Со временем всхлипы девушки затихли, и мы спокойно продолжили разговор.

Митараши поведала мне всё что знала о произошедших за время моей комы событиях. А событий этих оказалось не мало.

Началась активная фаза войны: армии из шиноби Камня оказалась приведена в боеготовность и атаковала по нескольким направлениям. Их действия послужили искрой для возникновения пожара! Другие селения поспешили воспользоваться новым преимуществом и атаковали. Начался настоящий хаос. Все атаковали всех с желанием если не уничтожить то, как минимум укусить побольше. И в этой войне у Конохи совершенно не было союзников. Оно и к лучшему, как показала история — ниндзя из разных селений слишком часто рушат созданные союзы забывая об написанных обещаниях о мире.

Митараши знала немного, но и сказанного оказалось достаточно. О моей миссии девушка практически ничего не знала. Это была секретная информация, но подумав и проанализировав всю имеющуюся в наличие информацию, я пришёл к выводу что на миссии я столкнулся с одним из главных ударных отрядов Камня. По слухам, на границах с Камнем сейчас больше всего и льётся крови. И именно туда отправился Хокаге, вместе с Кушиной.

Однако не только с камнем мы воевали. На границах с Суной шла отдельная война с регулярным использованием самых разных ядов. Из-за любви врагов к ядам, защищать границы с Суной отправилась легендарная тройка ниндзя — Санины. Границы же с океаном защищались другими, менее знаменитыми и по большей части не знакомыми мне лично шиноби. А на границах с Облаком оборону возглавлял мой сенсей — Намикадзе Минато.

Мне были интересны подробности всего происходящего, я желал наверстать прошедшие мимо моего внимания новости, однако Митараши знала очень мало. Она являлась всего лишь Чунином. У них не столь большой доступ к информации. Поэтому поговорив о последних новостях, я стал расспрашивать девушку о том, что произошло с ней лично. И в этот момент в палату зашли.

— Вижу ты проснулся. — Знакомый голос родного человека заставил меня перевести внимание с Анко на входную дверь палаты. У входа стояла хорошо узнаваемая фигура второй, близкой моему сердцу женщины.

— Кушина-сан? — Её присутствие здесь оказалось очень приятным сюрпризом.

— Дадтебане, — уставшим голосом молвила Узумаки войдя в палату и облокотившись о нижнею спинку моей койки. — Я столько раз просила называть меня просто по имени, а ты так и не научился.

— Я слишком сильно уважаю вас.

— Да-да я знаю. И знаешь, я рада, что ты выжил. Пережить встречу с Джинчурики не каждый сможет. Анко, — обратила Узумаки на шмыгающую носом девушку, — не оставишь нас на минутку?

— Хорошо, Кушина-сан. — отстранилась от меня девица, шмыгнув носом. — Я пойду умоюсь, а то что-то совсем раскисла, непозволительно для куноичи выглядеть подобным образом.

— При мне ты можешь никогда не стесняться своих чувств. — Словами, я постарался поддержать свою девушку.

— Спасибо. Скоро вернусь. — Анко покинула палату, оставив меня наедине с Кушиной.

Оглядев Узумаки по новой, я увидел следы сильной усталости: мешки под глазами, удручённый вид, поза с опорой на спинку кровати, опущенные плечи и голос… он просто кричал об усталости и истощении. Учитывая бесконечную выносливость Кушины, я сомневался, что её усталость являлась физической. Скорее всего из-за активного участия в ключевом событии мировой войны, она слишком сильно вымоталась морально. Мне даже сложно представить, какой нечеловеческой нагрузки ежедневно подвергается её психика от далеко не самой приятной работы и регулярного использования тысяч клонов. Эта женщина помогает на фронте, сражается и вместе с тем помогает в госпитале, она — спасает жизни и часто видит мёртвые тела Генинов… всё это не могло не оставить своего следа.

«Что я хотел ей сказать?»

Слова просто растворились в потоке мыслей. Такая Кушина вызывала жалость. Мне было неприятно и непривычно видеть её такой увядшей. Женщина однозначно взвалила на свои плечи огромную ношу. И эта ноша постепенно ломала её стержень.

За доли мгновений мне удалось узнать о состоянии дел в Конохе почти всё, просто посмотрев на такую знакомую и не узнаваемую Узумаки Кушину — вечную оптимистку с шилом в одном месте.

— Вы стали ирьенином? — Спросил я очевидную глупость после пары секунд молчания. По накинутому на плечи больничному халату и бейджику на груди, это становилось понятно и без вопросов.

— А? Это? Нет, — удивилась женщина. — Биджу в моём животе не позволил мне стать полноценным ирьенином, но я нашла лазейку. Теперь, я являюсь безграничной батарейкой для настоящих профессионалов. Знаешь, у большинства ниндзя-медиков большие проблемы с количеством чакры и эти проблемы я могу с лёгкостью решить. В общем… приношу пользу как могу. — Грустно поправив волосы, женщина постаралась улыбнуться, но получилось у неё не очень.

— Вы выглядите уставшей. — Смотреть на женщину оказалось настолько непривычно, что я не выдержал и всё-таки спросил стоявший в разуме вопрос.

— Дадтебане. Пока ты спал столько всего произошло… — Тяжелый вздох вырвался из груди собеседницы.

— Я не против узнать подробности.