Страница 59 из 71
Внимание привлекла знакомая вывеска: «Шаурма». Почти такая же, как у нас на рынке! Живот заурчал, и я понял, что готов душу продать за вкус своего настоящего. К тому же в ларек, где продавали шаурму, тянулась очередь. Вон, подъехал «форд-скорпио» — крутейшая тачка по нынешним временам, у нас в городе будут на такую оборачиваться — оттуда вылез новый русский из анекдота: в малиновом пиджаке, с голдой и двумя телохранами, растолкал очередь, заказал себе порцию и сел в машину, оставив одного телохрана ждать, когда приготовят.
Значит, здесь не травят, и можно шикануть.
Каково же было мое разочарование, когда телохран получил шаурму — выскобленный батон, напичканный мясом, соусом и овощами. Блин, ну что мешает сделать нормальный лаваш⁈ И жрут же ведь, как будто так и надо.
Идите вы с такой шаурмой!
Итак, кофе красно-белый отечественный, где ты? Ау-у-у!
Я вошел на территорию складов, кишащую народом с баулами. Сквозь толпу пытались проехать машины оптовиков, сигналили, водитель «рафика» вылез и разогнал женщин с тележками пинками. У стен стояли продавцы всего — как и везде.
Здесь тоже возле каждого ангара стоял ларек с выставленным товаром, а над воротами или на воротах крупными буквами было написано, что есть: крупы, сахар, мука. Дальше — вино, водка, коньяк, импортные и отечественные. Тропические фрукты. Шоколад, конфеты, сладости. Кофе, чай, специи.
То, что нужно! Сперва поищу свой кофе, потом перепишу цены — вдруг (наверняка!) подвернется что интересное, чего нет у нас. А это продукты отечественного производства, которые в наше сложное время попросту не доезжают.
Наверное, дольше минуты я просачивался к ларьку. Когда это удалось, меня притиснули к нему, я задрал голову, изучая небогатый ассортимент: все типа импортное, но на деле расфасованное где-нибудь в подвале. И в основном растворимый кофе от десяти тысяч. Чай… Чая было больше, цены разнились, но записать их я не мог при всем желании. Во-первых, розничные цены были наклеены на образцах, оптовые — распечатаны в прайсе, висящем у самого окошка, куда не пролезть.
На войне проще.
Я осмотрел весь товар, убедился, что нужного кофе нет, и пошел дальше. Попытался протиснуться к шоколаду и конфетам, подумал-подумал и не стал вникать: сладости нельзя возить летом — поплывут.
Н-да, иначе я себе все представлял. Думал, что зайду на торговую площадь типа как в «Светофоре», там будут горы товара с ценниками и продавцы возле них. А вот получи трэшачка! Тут чтобы цены узнать, надо побороться.
Свой кофе я нашел только в третьем ларьке, и стоил он 8500 в розницу. Увидел его, и душа наполнилась светом, я стал просачиваться к прайсу на опт, но был слишком легким, и меня оттесняли. Наконец получилось, я грудью лег на прайс, отодвинулся и узрел цену: 6800. Джекпот!
— Опт — это сколько штук? — сунул я голову в окошко.
— Пак. Иди отсюда, мальчик. Не мешай.
— Я купить. Сколько в паке?
— Двадцать четыре штуки, — ответила продавщица, глядя на покупателя поверх моей головы. — Вам что?
Меня схватили за плечи и, передавая друг другу, унизительно вытолкнули из очереди. Пробудился гнев, но я подавил его, мысленно умножил 6800 на 20, получилось 136000. Теперь 6800 на 4. 27200 да плюс 136000, выходит 163200. В голове включился калькулятор. Допустим, накину я 5200, продам по 12000 двадцать четыре штуки. 288000. Минус 163200. Сто. Двадцать. Четыре! Три месячные зарплаты!
За один рейс!!!
И не надо таскаться с неподъемными тележками! Все, другие товары не рассматриваю. Кофе можно распихивать по точкам, не привязываясь к месту и не рискуя.
Но! У меня нет столько денег, а те, что есть — мамины. Нужно искать инвесторов, и на ум приходил только один человек — дед, с его долларами под подушкой.
И все-таки я выстоял очередь, на свой страх и риск купил упаковку кофе на пробу — ну а вдруг и это контрафакт? И поехал к деду, преисполненный впечатлениями.
Спасибо, мироздание, за хваткий взрослый разум! Как все на само деле просто! Это ведь гораздо проще, чем неподъемные фрукты, которые портятся. И проще, чем гонять машины из Германии, как это делал отец Кабанова, и в итоге его убили. И проще, чем мотаться за шмотками в Китай или Турцию, рискуя быть ограбленным братками.
Я — маленькая лошадка. Никто не обратит на меня внимания и ни в чем не заподозрит. А дальше… Голова закружилась от перспектив. Сперва ваучеры, потом акции. Главное — вести себя скромно и не отсвечивать, тогда ни у кого не возникнет желания потрясти богатенького Буратино.
К деду я приехал раньше и к его приходу как раз разогрел суп, а к нему нарезал салями, которую купил по дороге домой — чтобы совсем не наглеть и не нахлебничать — и бородинского хлеба. Доковский распиаренный — резиновое дерьмо.
Разувшись, дед сказал:
— Получилось двадцать восемь тысяч.
— Круто! — сказал я.
— Черешни много погнило, два с половиной килограмма выкинул.
— Это мелочи.
Дед прошагал в кухню, сел напротив меня.
— У тебя что?
Я начал с того, что кофе нормального в нашем городе нет. Есть дерьмовое импортное — именно так, если кофе дерьмовый, то он в среднем роде — и по двадцать тысяч за упаковку. Я купил по 11000, нашел точку сбыта, где согласны взять по 16. Съездил на склады и нашел тот же кофе по 6800. Показал лист с расчетами и закончил:
— Вот такая прибыль, дедушка. Сто двадцать четыре тысячи. Деньги из воздуха.
Дед почесал висок, глубоко задумавшись, и изрек:
— Так просто?
— Да, — кивнул я. — Проще, чем с фруктами. Везти придется шесть килограммов.
— Почему же мы спину гнем за гроши, когда можно — вот так?
Потому что, дедушка, был Советский Союз, где все понятно и предсказуемо. Ты учишься бесплатно, женишься, рожаешь детей, государство обеспечивает тебя жильем. Пусть плохоньким, но — обеспечивает. Ты вроде как нужен. А потом бац! — и все рухнуло, наступил дикий капитализм, и люди оказались выброшенными на берег рыбами. И тут важно первым отрастить конечности и зубы, потому что уже расплодились гигантские стрекозы, которые норовят тебя сожрать.
— Скоро все поймут, что так можно, и это перестанет работать. Пока у нас фора. Грех не воспользоваться.
— Но как?
— Что?
— Как ты догадался? — удивился дед. — Мне почти семьдесят, но и в голову такое не приходило.
Пришлось снова врать, точнее, приукрашивать правду:
— Мама рассказывала, что на работу приносили кофе по двадцать тысяч. Вот в память и врезалось. Ты в кофе разбираешься? — Я поставил на стол пачку. — Нужно продегустировать, чтобы понять, можно ли его брать и делать ставку на эту марку.
Дед покачал головой.
— Я предпочитаю чай.
Ну да, кофе — это для богатых. Перед тем, как вскрыть упаковку, хотелось перекреститься, но дед Шевкет, наверное, не понял бы. Почти семь тысяч! Много дней на моле с удочкой. И все-таки я решился. Нашел у деда старый алюминиевый ковш, который заменил бы турку, налил воды. Прежде чем бросить туда пару ложек вожделенного кофе, долго его нюхал. Вроде нормальный, не контрафактный.
— Ты разбираешься, что ли? — удивился дед.
— Читал, что не должно вонять паленым. У тебя как с давлением? Можешь себе позволить чашечку?
— Как у космонавта, — ответил дед и приготовил чашку.
Я поставил ковш на электроплиту и принялся варить на медленном-медленном… Можно ли назвать огнем жар электроплиты? Квартира наполнилась кружащим голову ароматом из прошлой жизни. В этой нормальный кофе могут позволить себя только состоятельные, да и суррогатный стоил дурных денег. У деда от предвкушения аж румянец появился.