Страница 4 из 8
— Это бесчеловечно! — вырвалось из сжатых уст Снорга.
— Что — бесчеловечно? — Баблиояннис побагровел. — Бесчеловечно было начинать войну! Сейчас сто процентов популяции рождаются неполноценными физически, а три четверти — психически... Да и те рождаются искусственно. Претензии вы можете адресовать лишь к нашим предкам.
Снорг не выразил этого желания, и Баблиояннис продолжил:
— Количество рождений увеличено до максимума, чтобы повысить вероятность появления индивидуумов, приближающихся к норме, — он изучающе посмотрел на Снорга. — А остальные — это самый дешевый способ получения материалов. Ведь избранные тоже не вполне нормальные, не правда ли, Снорг?
Снорг молчал.
— Я работаю в отрасли уже семь лет, — напирал Баблиояннис, — и уверен, что лишь этот путь правилен...
— Но вы тоже несовершенны. Вы хромаете на левую ногу, ваше лицо частично парализовано, — возразил Снорг.
— Знаю, что это заметно, — у Баблиоянниса был готов ответ, — но я хорошо зарабатываю, и скопил деньги почти на целую ногу... на трансплантат.
Тибснорг Пеккимоози начал работу в Центральном Архиве Биологических Материалов. Одновременно он продолжал учебу. У него была довольно высокая заработная плата, но после удержания налогов за прежнюю опеку денег оставалось немного. Оплата питания и небольшой сумрачной комнатки сводила оставшееся практически к нулю. Кормился Тибснорг в общественной столовой, где подавали блюда из синтетических продуктов. Но и это было лучше прежнего капельного вливания. В столовой он постоянно встречал одних и тех же людей, ему было скучно, однако выбора пока не было. С людьми, которых он видел в столовой, Тибснорг почти не разговаривал. Все они были старше его. Некоторые приезжали в колясках, большинство приходило своими ногами. Тибснорг внимательно наблюдал за ними и не встретил никого, кто был бы сложен вполне нормально, — у каждого имелись какие-нибудь дефекты.
Тибсноргу еще повезло: если бы при тестировании он получил менее 120 баллов, то не смог бы учиться дальше. Работать он пошел потому, что боялся воспоминаний — они не давали бы ему покоя в свободное время. Теперь за любую медицинскую процедуру нужно было платить, а он еще помнил, благодаря кому смог встать на ноги и победить паралич тела. Как человек он имел право знать правду и, кроме того, мог видеть — имел право видеть, — как выглядит мир сейчас. Раз в пять дней после окончания работы Тибснорг выезжал на поверхность и с высокой башни обозревал окрестности. Это была серо-бурая пустыня, по которой неустанно кружили серые массивные вездеходы, перевозившие сырье из многочисленных рудников. Он знал, что вездеходами управляют люди, которые не могут иметь потомства, потому что уровень излучения в пустыне был очень высок. В столовую приходил один такой водитель. Выглядел он вполне нормально и зарабатывал в три раза больше, но Тибснорг не поменялся бы с ним местами.
Исследования, которые Тибснорг оплатил первыми сэкономленными деньгами, показали, что он способен к размножению, правда, только пассивно, за счет отбора семени. Вскоре он овладел навыками работы с компьютером и немного продвинулся по службе. Его новая деятельность заключалась в том, чтобы контролировать решения информационного центра касательно выбора из сохраняемых экземпляров соответствующего материала для трансплантатов. Решения центра были ясными, понятными, логичными и, как правило, не требовали поправок. За обнаружение ошибок была назначена дополнительная награда, и Тибснорг работал очень внимательно. Материалы подбирал как для госпиталей всеобщей медицинской службы, так и для лиц, которые за соответствующую плату желали уменьшить свои недостатки. Работы было много: каждый день — по нескольку десятков запросов и связанных с ними решений, которые нужно было изучить и обдумать. Вскоре Тибснорг приноровился к этой работе и стал выкраивать свободное время, которое использовал для диалогов с машиной и получения различной информации.
Он помнил слова Пекки, который говорил, что, поскольку информация является привилегией, ею необходимо по мере возможности пользоваться. Он узнал, что решение о признании какой-либо особи человеком основывается на сложной системе оценок, и здесь возможен очень большой разброс мнений, а значит, и ошибок. Он узнал также, что своей судьбой обязан лично Баблиояннису, который изменил решение центра, отдавшего предпочтение Пекки. В действительности количество баллов, которые Пекки получил за интеллектуальные способности, превышало сумму, набранную Сноргом за физическое развитие, правильность строения тела и интеллект. Когда он узнал, что Тиб получила за способности ровно ноль баллов, то сквозь зубы выругался. Его всегда интриговал свет, попадавший днем в Комнату, теперь же он узнал, что это была всего лишь лампа, светившая в видимом спектре и немного в ультрафиолете, которую периодически включали и выключали. Комната находилась глубоко под землей. На поверхности он лишь единожды увидел солнце: светло-серый диск, просвечивающий сквозь густую мглу. Раньше, когда землю покрывали снега, солнце вообще никогда не пробивалось сквозь тучи.
Тибснорг Пеккимоози все подробнее знакомился с системой учета биологических материалов. Тиб, Пекки и другие получили порядковые обозначения от АТ044567743 до АТ044567749 и уже лишились имен. Вскоре у номера 44567746, то есть у Моози, забрали глаз, нос и одну почку для пересадки. Тибснорг протестовал против использования номера АТ044567746 для этой операции, но его мнение проигнорировали, потому что другие эксперты голосовали иначе. Тибснорг болезненно пережил это, так как по-прежнему чувствовал связь с Моози и другими. Следующим был Дагс с номером 44567748. Операция была летальной: у Дагса забрали пищевод, желудок, печень, кишки, обе руки и внешние половые органы, без желез.
«Интересно, какой номер получил бы я, если бы не Баблиояннис? — размышлял он. — Может, по соседству с Тиб?»
В столовой он сидел уже не один. Установил контакт с водителем, который работал на перевозках железной руды. Его звали Абрахам Дрингенбум. Это был высокий грузный мужчина, очень гордившийся своим именем, выбранным из какой-то исторической книги. У Дрингенбума был низкий, зычный голос, и он очень громко говорил, что конфузило Тибснорга, потому что в столовой обычно было тихо. Ему казалось, что все смотрят на них, хотя на самом деле никто не проявлял к собеседникам интереса, тем более что у многих были дефекты слуха.
— Тибснорг Пеккимоози? — пробасил Дрингенбум. — Странное сочетание... Почему ты выбрал именно такие имена?
— Меня многое связывает с ними, — тихо сказал Снорг.
— Хмм... — громыхнул Дрингенбум. — Ты так думаешь? Нехорошо привязываться к жителям Комнаты. — Он вдруг сменил тему. — Ты знаешь, теперь средняя продолжительность жизни человека достигла уже двадцати четырех лет... Не могу поверить... это слишком хорошо... Думаю, они несколько сглаживают данные, чтобы не портить нам настроение...
— А как они это подсчитывают?.. — поинтересовался Тибснорг. — Учитывают всех, кто рождается, или только людей?
— Ты сдурел?.. Людей, конечно же, людей, ведь живым рождается разве что каждый десятый...
Тибснорг внимательно посмотрел на Дрингенбума. Водитель почти не имел изъянов. Правда, на нем были брюки и серая куртка, которые скрывали тело, но, кроме зашитой заячьей губы, которую прикрывали седеющие усы, ничто не указывало на отклонения от нормы.
Как бы угадав его мысли, Дрингенбум шевельнулся.
— Все тело у меня было покрыто бородавками на противных длинных ножках, но их мне уже удалили... Самое большое отклонение в подштанниках, — Дрингенбум скривился. — Но ничего, Тибснорг... Я куплю себе все, что надо... У меня уже отложены тысяча шестьсот двадцать монет, — добавил он, прочитав недоверие на лице Тибснорга.
1620 монет были невообразимо большой суммой: Тибснорг мог отложить 22, от силы 24 монеты из своего десятидневного заработка. Денег, накопленных Дрингенбумом, хватило бы, чтобы выкупить всю Тиб — конечно, как биологический материал. Все чаще перед глазами Тибснорга вставала ее стройная, изящная фигура с копной шелковистых волос. Сны неизменно возвращали Тибснорга в Комнату, где были его близкие. А Тиб присутствовала в снах всегда.