Страница 16 из 17
Она повернула свою с аккуратно стриженой челкой на девичьем лбу и забранными в длинный хвост, темно-русыми волосами, молодую женскую головку. И, снова повторила - Пойдемте. Пойдемте. Я провожу вас.
И пошла дальше. А я пошел, сам не понимая, почему за ней. Понимая, что речи не идет ни о каком докторе.
Татьяна влюбилась в меня. И это было по ней видно. Еще в корабельной той столовой, когда меня кормила и не сводила глаз с меня.
И вот, теперь, я шел за ней. И смотрел на девичью узкую гибкую ее женскую спину. Туго подпоясанную пояском белого кружевного фартука, как у моей смуглянки латиноамериканки черноволосой брюнетки Джейн Морган талию. Точно такую, же тонкую как у морской русалки дриады Нагисы или восточной танцовщицы египтянки Тамалы Низин. И мне казалось, что все, словно повторяется, снова и опять, как в моем том бессознательном долгом бредовом спасительном сновидении. Казалось, ничего еще не закончилось, а только начиналось. Заново и уже по-новому.
Я смотрел на загорелые такие же официантки Татьяны, как и все ее тело, крутыми овалами красивые виляющие по сторонам бедра и ее широкую женскую полненькую ягодицами задницу, в этом коротеньком рабочем платьице. Не менее изящные и стройные, чем у моей пропавшей навсегда и безвозвратно в океане любовницы Джейн ноги. С красивыми коленями, голенями и полненькими икрами на высоких каблуках светлых туфлей.
Я шел и сравнивал мою ушедшую в неизвестность любимую Джейн с этой молодой, лет двадцати девяти или тридцати, красивой, тоже русской девицей.
- Меня зовут, Владимир! - крикнул сзади ей я.
- Что?! - она, переспросила, громко перекрикивая шум волн. И обернулась. И сверкнула своими синими как Тихий океан глазами.
- Владимир, меня зовут! Ивашов Владимир! - снова я громко произнес, догоняя эту официантку из корабельной столовой Татьяну. Сказал это как-то сам. Сам не понимая, как это получилось.
Она посмотрела на меня. И, взяв меня за правую руку своей девичьей молодой подзагоревшей до черноты на ярком тропическом солнце полуголой рукой. Подскочив ко мне. И сжав девичьими маленькими пальчиками мои мужские пальцы.
- Очень приятно - она произнесла тихо, почти касаясь моего лица своим загоревшим, смугленьким в ровном загаре личиком. И прижалась ко мне своей красивой полной с торчащими возбужденными сосками из-под ее легкой официантки одежды женской грудью. Она была без лифчика под тонкой белой короткорукавой легкой футболкой и летним коротким платьем.
Татьяна, осторожно поцеловала меня в губы.
Я схватил девицу за невероятно гибкую талию. И прижал к себе девичьим изящным животиком к своему животу. Я буквально впился в ее девичьи красивые полненькие губки. Прислонившись плотно своим лицом к ее смуглому загоревшему сильно девичьему личику. Глядя ей в синие глаза своими такими же синими глазами.
Татьяна, закрыла свои глаза и обняла меня обеими теми своими в бронзовом, почти черном солнечном загаре девичьими руками за шею. Невероятно ласково и нежно как уже моя будущая любовница. А возможно, и уже как будущая жена. Не взирая, на мазут и грязь на моей белой майке механика дизельного двигательного трюмного отделения.
Я помню, как обнял ее. Прижав к себе, той полненькой возбужденной сексуально груди торчащими сосками. И, уже своими обеими мужскими руками, ниже за ее широкую женскую ягодицами в узких тельного цвета плавках попку. И такие же полненькие в ровном плотном идеальном загаре девичьи под коротким светлым платьицем девичьи ляжки и бедра. Прижимая официантку Татьяну девичьим овальным к себе животом к своему животу. Ее волосатый с промежностью лобок, к своему возбужденному детородному сдавленному в моих плавках члену, задирая подол платья, я буквально силой уже тискал и щупал молодое девичье невероятно сексуальное красивое тело.
Я ощутил теплоту и запах жаждущей бурной любви молодой женщины.
Я захотел ее. И это факт. А, она, вонзила своими острыми ноготками цепкие пальчики в мою телесную мужскую на груди плоть, целуя меня с тяжелым сексуальным дыханием.
Оторвавшись от моих губ, она произнесла – Володенька, я всегда знала, что встречу тебя, любимый. И знаю, куда мы сейчас пойдем.
Ее женские красивые синие под черными изогнутыми дугой бровями глаза просто пылали безудержным любовным страстным огнем.
- Куда? - спросил, как бы, не понимая, ее я.
- Пойдем, скоро начнет темнятся, любимый - произнесла официантка корабля Звягинцева Татьяна.
И, схватив меня за правую руку своей левой рукой, сказала дрожащим возбужденным голосом - Я знала, где тебя найти – произнесла радостно она мне - Правильно все было мне предсказано, что любовь свою я найду в Тихом океане.
- Кем предсказано? – я произнес удивленно и несколько растерянно ей.
- Неважно, милый - уже сказала, словно мы с ней давно знакомы, официантка из корабельной столовой Татьяна – Идем.
И потащила меня, почти бегом за собой с верхней палубы вниз, вовнутрь, иллюминаторной надстройки русского торгового грузового судна. Она, потащила меня по длинному узкому коридору между отсеками и каютами, куда-то еще ниже, спускаясь по лестницам в жилые отсеки всей судовой команды.
Я, почти бежал за ней следом за этой молодой судовой официанткой. Глядя на ее тонкую красивую девичью молодую шею, плечи и спину. На красивый девичий затылок и миленькие ушки с золотыми маленькими сережками. На пряди вьющихся колечками русых забранных в длинный сзади хвост волос. Я смотрел на корабельную официантку Звягинцеву Татьяну, а видел свою почему-то снова Джейн Морган.
Почему? Сам не знаю. Мне почему-то казалось, что это именно она. Просто, поменялся цвет волос и глаз. Ее лицо. Не потеряв девичьей ни на дюйм и толику красоты. Все было в идеале. Также как у моей Джейн.
Я вспомнил, как она меня вот также тащила в тот островной рыбацкий заброшенный и заваленный большими широкими пальмовыми листьями домик.
Я смотрел на впереди, почти бегом идущую красивую молодую официантку Татьяну. Но, так и не мог высвободить свое больное и страдающее сознание от воспаленной и мистической любви. Любви к призрачной своей женщине, чувствуя, что она где-то все же рядом и со мной.
И эту женщину мне, теперь придется забыть. Если, только это я смогу, когда-нибудь сделать. Женщину в смерть, которой мне придется поверить, как и в ее не существование.
Я смотрел на девичью гибкую узкую спину. Перетянутую туго фартуком официантки Татьяны талию. На красивую загорелую до черноты шею. Забранный на затылке в длинный вьющийся темно-русыми волосами до самой круглой полненькой попки хвост, синеглазой шатенки. На ее красивые, загорелые до такого же, почти черного оттенка, вихляющие из стороны в сторону крутобедрые с красивыми коленками изящные ноги, мелькающие ляжками, и полненькими икрами. Стуча туфлями на каблуке по полу длинного корабельного коридора и лестницам, ведущим вниз в жилые каюты и кубрики команды судна. Тащащие меня как на буксире за собой, эти мелькающие загорелые девичьи почти полностью голые ее ноги. Подбрасывающие вверх с подолом платья свой столовский в кружевной каемке белый фартук.