"БОРТ 556"

«НОВОЗУБКОВСК»

Вскоре меня, как и обещал капитан Эдвард Джей Стивенс, подобравшего меня в океане лайнера «FANTASIA», пересадили на наш торговый грузовик. И я прямым ходом плыл на Родину. На Родину забывшую меня, своего блудного, шляющегося по океанам и заграничным портовым разгульным ресторанам сына.

Это случилось 3 августа, и прямо, посреди Тихого океана и посередине палящего солнцем дня. Борт к борту. Часа в три дня, оба судна сошлись друг с другом. И, меня на спущенной с лайнера « FANTASIA» шлюпке, доставили на наш грузовик.

Мы шли, теперь во Владивосток. И меня включили на время в команду Российского судна. Без документов, так на основании как потерпевшего катастрофу русского моряка.

Наше встретившееся в Тихом океане судно их круизному лайнеру «FANTASIA» называлось «НОВОЗУБКОВСК».

Капитан «FANTASIA» объяснил ситуацию со мной капитану нашего торгового судна при передаче меня, прямо в океане, как жертву кораблекрушения. Он рад был, что наконец-то отделался от меня, как и сам судовой врач, Томас Трекер.

И вот я, освободившись от очередной вахты в дизельном машинном отсеке, стоял и любовался Тихим океаном. Я смотрел вдаль, куда-то туда за линию горизонта. Туда, куда каждый вечер садилось горячее тропическое солнце. Я плыл домой. И старался не думать уже ни о чем, кроме Родины. О моем Владивостоке. В котором, я уже давно не был. Еще со времен развала нашего Союза. Все мотался по заграницам и на разных судах среди иностранцев.

Я старался забыть свою случившуюся историю, но она была слишком яркой, чтобы ее можно было, вот так, просто забыть, как советовал доктор с иностранного пассажирского судна «FANTASIA» Томас Трекер. Слишком в ней было всего, такого, что можно было вот так просто забыть. Забыть то, что врезалось в память в мельчайших подробностях. И с такой силой, что я не находил себе теперь места.

Я так и не мог поверить в нелепость этой моей случившейся со мной истории. Слишком она полна трагизма и одновременно радости и счастья. Счастья такого какого я не испытывал в жизни никогда.

Этот корабельный доктор был прав, когда сказал, про то, что со мной произошло, что-то уникальное. Что-то из разряда вон, возможно, даже аномального. Но, что это было, я и сам не знаю.

Это странное лиловое свечение там, где нашли меня. И, дельфины, охранявшие меня, когда я был в этой странной отключке семеро суток от акул. И, вообще стоит ли верить в то, что сказал этот иностранец доктор.

Может то, что было со мной, было правдой. И все произошло за короткий срок. И разом закончилось, как и началось. Но, сама история казалась уже вымыслом. Слишком все в ней было необычно и скоротечно. Как то, словно все и для одного только меня. Даже такая безумная страстная любовь. Любовь посреди Тихого океана. Любовь к моей возможно пригрезившейся мне в том долгом беспамятстве красавице латиноамериканке смуглянке южанке цыганских кровей Джейн Морган. Любовь к ее родному брату Дэниелу, как и их такая вот в океане страшная и дикая смерть. Смерть, которую удалось избежать, только одному мне. Единственному выжившему на сгоревшем, почти посреди Тихого океана иностранном торговом судне «KATНАRINЕ DUPONТ» русскому моряку, пережившему массу смертельных опасностей. И именно мне удалось во всем этом выжить. И в шторме и при пожаре. И в перестрелках с врагами. Даже раненым. Но выжившим. Даже на почти 300метровой глубине в ночной праткически полной темноте холодной воды. В этом лиловом странном аномальном свечении над океанской пятикилометровой бездной. Не странно ли это все. Когда тебя извлекают из воды в зеленой какой-то всего облепленного жидкости или слизи, биологический и химический состав которой так и не определили. И не поняли, что это такое вообще. Но надежно защищавшее мое тело и от ночного холода и от палящего солнца и от самой воды.

Меня осмотрел наш уже судовой доктор. И отметил то, что я вполне нормален и физически и умственно. Только кожные ожоги от чрезмерного пребывания на пассажирском иностранном лайнере на верхних палубах. Он пожелал мне удачи и попрощался со мной, как и сам капитан.

***

Я стоял, снова у бортового ограждения верхней иллюминаторной надстройки палубы судна. Рядом со спасательными на кранах и тросах шлюпками. Уже нашего торгового грузового судна. У самых ограждения бортовых перил. И смотрел на горизонт. Туда вдаль океана. В синеву раскаленного тропическим солнцем неба.

Первой же ночью, после того, как меня приняли на борт. И я оказался на «НОВОЗУБКОВСКЕ», еще до вахты, мне приснилась Джейн. Уже здесь на русском судне. Она шла по воде, прямо ко мне по самой глади Тихого океана. Шла ко мне во сне. Я не видел ее лица, а только видел, девичий невысокий красивый черный силуэт. Ночной на фоне огромной луны ее силуэт в лиловом свечении. Над самой гладью ночного спокойного Тихого океана. И истошный прощальный крик дельфинов.

Я помню, проснулся. И уже не мог заснуть, как не пытался. Это была настоящая изнурительная пытка. Я не как не мог отойти от моей любви и тоски по моей Джейн Морган. Никак не мог, как ни пытался все забыть как бредовое наваждение.

И вот уже под вечер, после первой трудовой вахты, часов в пять, я вышел на палубу нашего грузовика. И смотрел вдаль в горизонт океана. Там была яхта. Яхта шла параллельным курсом с нашим судном. На фоне яркого раскаленного летнего солнца. Она светилась белыми из парусины треугольными большими парусами на одной единственной мачте и на носу косыми, выгнутыми от сильного ветра вперед кливерами.

Парусное, кажущееся маленьким издалека суденышко. Шло параллельным с нашим «НОВОЗУБКОВСКОМ» морским курсом. Не сворачивая. И довольно далеко. Почти у самой линии морского горизонта. Где-то там, где, снова заходило яркое тропическое солнце. Очередным наступившим вечером.

Я старался его лучше рассмотреть и жалел, что не было в этот раз у меня армейского бинокля.

Это случилось 5 августа 2006 года. На девятнадцатые сутки моей морской мистической и любовной эпопеи. То была одномачтовая белая яхта. Так, по крайней мере, мне казалось. На самом закате летнего солнца.

Мне казалось, я видел яхту «Арабеллу», идущую, бок, обок, с нашим Российским грузовым судном. Яхта, сопровождала нас, и казалось, шла курсом в мой родной Владивосток.

- Невероятно! - произнес я, потрясенный сам себе, громко, перекрикивая шум воды за бортом, не отрывая взгляда от идущего параллельным с нашим судном курсом еще одного. Похожего на «Арабеллу» парусного скоростного суденышка.

- Что?! - прозвучал девичий молодой голос - Что-то вы там, увидели?! - произнесла, перебивая шум волн, молодая официантка из корабельной столовой нашего торгового судна из состава команды «НОВОЗУБКОВСКА». Она работала в составе поварской бригады. И обслуживала весь рабочий состав в корабельной столовой нашего тихоокеанского груженого заграничными станками грузовика.