Чёрный пёс

События памятного Хэллоуина я расписал максимально откровенно, не скупясь на подробности, чтобы читателям было интересно находить отличия от официальной версии. Аналогично поступил со своим пребыванием в тюрьме. Я изложил все - и «теплую» приветственную встречу, и скотское отношение охранников к заключенным, и добытые Долоховым сведения о махинациях начальника Томпсона, и факт его работы на Альбуса… В общем, когда повествование дошло до побега, смерти тюремщиков от моих рук уже не казались трагедией. Гады получили именно то, что заслужили!

Встречу с двумя контрабандистами, зарабатывающих перевозками малолетних вейл в рабских ошейниках, я тоже изобразил, не скупясь на комментарии насчет прогнившей системы Аврората. И вообще, пользуясь известной поговоркой «я - художник, я так вижу», все последующие события я освещал с максимально выгодной для меня стороны. Например, Грюм не просто устроил на меня засаду у дома Блэков, а выставил наживкой девушку, которой едва стукнуло восемнадцать, и которую сам же едва не убил заклинанием. Кингсли не просто нарвался на меня во время срабатывания сигнальных чар, а был обнаружен мертвым в логове маггловских бандитов, с которыми мне не повезло встретиться во время прогулки по Лондону и которые наверняка действовали с командиром заодно.

Не забыл я и про духовных паразитов, выложив всю подноготную и открытым текстом заявив, что умею от них избавлять. Причем не только я, но и любой японский оммедзи. А досталось мне это знание потому, что после побега я не сидел на одном месте, сочиняя книжки для детей, а проводил детективное расследование, во время которого обнаружил многочисленные свидетельства преступных планов Дамблдора по уничтожению потомственных волшебников Британии. Ведь именно благодаря директору список потерь старых семей после войны продолжал неуклонно увеличиваться. Пенелопа Крауч, Лагвуд, братья Лестрейнджи…

И да, этих говнюков я тоже решил легкой рукой записать в жертвы старика, которые немного не дождались освобождения. Поскольку подробности их реальной истории бросали тень не только на мою Трикси, но и на всю организацию Лорда. Здесь, как ни крути, представить себя с выгодной стороны мне никак не удавалось. В лучшем случае, выходил какой-то эгоист, лишивший Беллатрикс семьи и сделав ее своей женщиной. Описывать же Лестрейнджей словами, которыми традиционно оперировали сторонники Птичьего Ордена, означало подрывать репутацию самого Тома. «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!» - эта поговорка хоть и примитивна, но все еще работает.

Предпоследний эпизод постазкабанского периода моей жизни был посвящен встрече с Петтигрю. Рассказав историю Питера, я заявил, что спасенный мною из рабства анимаг готов дать показания, как только власть Магической Британии докажет, что она действительно руководствуется защитой интересов простых граждан. А то что же это получается - одних магов без суда и следствия кидают в Азкабан, а других демонстративно не замечают! Тот же Дамблдор накопил «подвигов» на поцелуй дементора, но до сих пор неплохо себя чувствует на посту директора Хогвартса и воспитывает новое поколение магов, старательно промывая им мозги. И мне было интересно - жителей Магической Британии действительно все устраивает, или они просто ждут, когда с проблемой разберётся Сириус Блэк?

После такого риторического вопроса описание нападения на особняк моей семьи и дальнейшие «приключения» в Министерстве Магии смотрелось очень органично, как бы намекая читателям на правильный ответ. Закончив сюжет, я по старой привычке отформатировал получившийся текст для печати и снабдил свой опус иллюстрациями, сформировав на основе собственных воспоминаний почти три сотни картинок-фотографий. После чего воспользовался трансфигурацией и последовательно воспроизвёл свою историю, преобразовав некоторый объем окружающего нас воздуха в белоснежную стопку листов, которые торжественно вручил Скитер.

- Так будет намного быстрее, - сообщил я удивленной журналистке, глазки которой стремились приобрести форму очков девушки.

Малфой от нее не отставал. Что любопытно, парочка не мешала мне заниматься мыслительной деятельностью. Все то время, пока я сидел, погруженный в свои мысли, они ни словом, ни жестом не выдали своего нетерпения. Только периодически переглядывались друг с другом, выясняя, кому из них выпадет шанс вызвать недовольство Теневого Лорда, напомнив ему о драгоценном, безвозвратно утекающем времени.

Прочистив горло, справившийся с изумлением блондин сообщил:

- Сириус, это было потрясающе! Теперь я верю, что ты смог создать все те книги для детей.

Полистав стопку, Рита вторила аристократу:

- Сочинить целый том мемуаров менее чем за полчаса, да еще и с колдографиями… Это невероятно! Немыслимо! Мистер Блэк, ваши таланты поразительны!

- Пустяки! - скромно улыбнулся я. - Сказки писать намного труднее. И да, сразу даю добро на любое изменение моего текста. Я уже успел убедиться в вашем профессионализме, а потому всецело доверяю. И если планируете прислать готовое интервью для согласования, то не тратьте время, а просто отправляйте его в печать!

- Думаю, идея с интервью при наличии такого количества материала теряет всякий смысл, - заявил Малфой, в свою очередь, изучив стопку. - Нужно сразу готовить полноценную книгу, срочно запускать ее в тираж и распространять по Магической Британии силами Общества Матерей. Только, Сириус, не мог бы ты создать для своего творения еще и обложку?

Пожав плечами, я сформировал нужный образ и воплотил его на листе формата «а-три». На лицевой части был изображен я в черной форме с серебряной вышивкой, устроившийся в мягком кресле на фоне книжного шкафа. Красивый, накачанный, с легкой улыбкой на лице. Внизу была надпись, сделанная характерным для «Поттерианы» шрифтом - объемными буквами с молниями, которая гласила: «Исповедь Сириуса Блэка». На заднике был изображен тоже я, но именно таким, каким был месяц назад - тощим, заросшим, грязным, в рваной замызганной робе. Сидя в камере Азкабана, я с тоской пялился на серое небо в узком окошке, рядом с которым был размещен квадрат с аннотацией книги. Картинки разделял снежно-белый корешок с черным названием, который однозначно будет выделяться на полке.

- Сойдет? - поинтересовался я, вручив Малфою лист.

- Великолепно! - воскликнул волшебник, разглядывая мою работу.

- Тогда позвольте откланяться, - произнес я, поднимаясь с дивана. - Если вдруг что понадобится - вызывайте по сквозному зеркалу. Удачи!

Убедившись, что у парочки не осталось ко мне вопросов, я аппарировал в особняк Блэков. Заметив мое прибытие, Котенок радостно поприветствовала меня по супружеской связи. Следом в моем сознании раздался голос Трикси, которая поинтересовалась, не забыл ли я про нашу тренировку. Уже давно пора завтракать, а мы еще даже не начинали - непорядок!

Честно признаться, проводить сегодня занятие я не планировал, поскольку сам, как и многие из нашей компании, больше суток провел на ногах. Да и прошлая ночка оказалась не из легких. Опять же, с Томом нужно поговорить до того, как будет готово зелье. Однако старшая супруга была непреклонна и не собиралась нарушать режим. Пришлось оставить в особняке одну Винки, всей толпой возвращаться в Бирмингем и будить наших засонь. Это я про Джагсона с Трэверсом и эскадрилью пикси, поскольку девичья часть нашей компании не только успела проснуться, но и занялась приготовлением завтрака для всех. Вот не могу нарадоваться нашим красавицам! Что ни говори, а какое ценное приобретение для коллектива получилось!

Два часа напряженной тренировки пролетели, как одна минута. Мои старшие ученики старательно развивали свой контроль над магической энергией, а младшие восстанавливали навыки и совершенствовали свои тела. Причем «стрекозы», видимо, по причине острой зависти к вконец очеловечившейся Буке, настолько рьяно взялись за дело, что вытянулись на целую голову. Однако это стоило им солидного количества разрывов духовных тканей, поэтому сразу после занятия я занялся их лечением. Отвел в пространственный карман и принялся восстанавливать их энергетику донорским материалом.