Загадочные края

– Сыта? – Хедаль положил подбородок на сложенные ладони.

– Да, спасибо, господин. – Она вытерла миску куском лепешки и растерянно посмотрела на яблоки. – Это тоже мне?

– Да, ешь. Сколько тебе лет?

– Двадцать, господин.

– Ты на мою невесту очень похожа. – Он разглядывал её свеженькое, хоть и поникшее от усталости личико. – Только немного старше.

– У вас есть невеста, господин? – Вежливо поинтересовалась она, думая, что, должно быть, господину просто хочется поговорить о своей жизни.

– Была. Её убили. Уже довольно давно убили. У меня на глазах. – Девушка испуганно посмотрела на Хедаля, а он мрачно разглядывал стоящую перед ним миску и не поднимал глаз. – И всю мою семью тоже – мать, трёх сестер… Отца убили, брата маленького бросили в канаву… – Он сжал кулак. – Ладно. Это так.

– Вы её любили?

– Невесту? Я её почти не знал. Мы с ней не были знакомы до того случая. Отец меня сговорил, ты же знаешь, так принято…

– Я думала, так принято делать только с девушками. – Она немного осмелела.

– Ну как же. Не только. Её как раз привели в тот день, чтоб со мной познакомилась. Только один раз перед свадьбой поговорить. И тут-то на нашу деревню и налетели.

Он поднял голову. Девочка смотрела на него с ужасом – и с пониманием. И именно это понимание пронзило до самого дна его сердце. Наверное, это было то, чего он так хотел всю свою жизнь – понимания. И именно от женщины, потому что Риган, к примеру, умел показать, что он сопереживает тебе, и видно было, что слушает рассказ не просто из вежливости. Потом Хедаль узнал, что у Ригана пропала жена, и понял, что они, в общем, несмотря на разницу в положении, похожи. Теперь то же самое чувство он видел в женских глазах. Конечно, где уж благополучным девчонкам из хороших семей, откуда он уже не раз и не два мог получить жену с приличным приданым, понять его, битого всеми ветрами? Его может понять только та, которую и саму валяло и душило.

– Как тебя зовут?

– Бригида, – испуганно ответила девушка.

– Что ты скажешь, Бригида, если я предложу тебе стать моей женой?

Девушка ошеломлённо смотрела на Хедаля.

– Я? Но… Но, господин, я же рабыня…

– Это неважно. Я выкуплю тебя. Теперь ты принадлежишь Сорглану, он вряд ли мне откажет. С чего бы ему отказать?

– Но, господин, я… – Она покраснела. – Я уже далеко не девушка, и…

– Тоже неважно. Для семейной жизни важно не то, что в первый раз, а то, что потом.

– Но… зачем вам жениться? – пролепетала растерянно. – Вы же можете меня просто купить, и…

– Я хочу, чтоб с твоей стороны было согласие. Только тогда семейная жизнь будет хороша и дети вырастут счастливыми. – Он терпеливо повторил. – Будь моей женой, Бригида. Я тебя не обижу. И не думай, даже если ты откажешь, я тебя всё равно выкуплю! Пристрою где-нибудь. Хоть в замке герцога или даже у себя. У меня ведь есть дом. Ты не будешь нуждаться. Я хочу, чтоб ты действительно захотела стать моей. Тебе нужно время?

– Нет. – Внезапно Бригида очень твёрдо взглянула на него. – Я согласна. Я стану вам хорошей женой.

Он встал и привлёк её к себе. Поцеловал в самую гущину волос на затылке.

– Мы будем счастливы, – сказал он негромко. – Это я тебе обещаю.

28

Император позвал к себе Ригана через неделю после возвращения флотилии – раньше и сам-то герцог не смог бы выкроить время. Нужно было проследить за размещением людей, за возвращение гарнизонов в крепости, за ремонтом кораблей, да и отдохнуть. Даже Ивар знал, что после рейда папу неделю не стоит теребить, это всё равно бессмысленно.

Всё это время Риган ни разу не видел Ингрид, только и оставалось ему, что осведомляться о её здоровье. Помимо разнообразных мероприятий, завершающих поход, ему пришлось быстренько съездить на ближайший рубеж, принять и сопроводить высоких послов соседнего государства. В посольстве прибыл старший брат правящего князя Велицы, потому и встречать его должен был самый высокородный после императора дворянин.

Кроме того, Хедаль, который прежде жил только делами и войной, внезапно обратился к патрону с просьбой посредничать между ним и графом Бергденским в переговорах о покупке какой-то рабыни. Пришлось долго уговаривать Хедаля, что для этого не нужно даже лично встречаться с графом, достаточно послать слугу с золотом. Ну, если Хедаль не уверен в себе, герцог готов лично подписать его письмо и оставить оттиск своей печати. Хоть это и будет лютым перебором.

Всё сложилось так, как предсказывал Риган, слуга вернулся от Сорглана с выписанной по всем правилам купчей. А через день герцогу пришлось присутствовать на свадьбе друга с этой самой рабыней… То есть уже не рабыней. Разве он мог отказать?

Так что до кабинета Гвеснера Риган добрался ровно через семь дней.

– Проходи! – обрадовался император и потянулся обнять приёмного сына. Через его плечо герцог заметил сидящую в глубоком кресле изящную Сиану Гивалди – лицо у неё было слегка недоумённое. Герцог вспомнил ходящие по дворцу сплетни (пришлось слышать их от болтавших в соседней комнате слуг), что повелитель уже почти месяц не призывал к себе фаворитку, и наверняка речь идёт о немилости. Леди подняла на герцога своё тонкое изысканное лицо и улыбнулась, неловко спрятав за улыбкой ненависть. Похоже, именно Ригана она подозревала в случившемся.

«Знала бы ты, что бы я с тобой сделал, если б не категорический государев запрет», – подумал он с ожесточением.

– Ваше величество. – Герцог попытался поклониться, но император не позволил.

– Брось эти церемонии. Мы в достаточно приватной обстановке. Садись. Как съездил?

– Всё благополучно, государь. – Риган снял с пояса меч, положил его на столик и небрежно, очень холодно кивнул Сиане. – Леди… – После чего сел в глубокое, удобное кресло.

– Расскажешь сейчас, – сказал Гвеснер. – Вот только покончим с одним делом. – И обернулся к леди Гивалди, которая заметно занервничала от его интонации. – Сиана, расскажи-ка мне о твоей роли в исчезновении леди Бергденской.

Сиана сделала удивленные глаза, и, надо признать, довольно убедительно. Личико её при этом стало очень милым, его портило только лёгкое беспокойство, скрывающееся в самой глубине взора.

Но на Гвеснера все эти уловки не оказали ни малейшего воздействия. Он смотрел на свою любовницу всё так же отстраненно и холодно, с бесстрастной любезностью, которая въелась в кожу и кости человека, выросшего при дворе. Недаром завуалированные и скорее подразумевающиеся, чем выраженные правила истинно светского человека говорили, что жену можно бить, но грубо разговаривать с ней – упаси Боги!

– Моя роль? Боги всевеликие, кто вам сказал что-либо подобное, ваше величество? Ведь это абсурд, ну зачем мне могло понадобиться что-то подобное?

Гвеснер немного помолчал, с любопытством разглядывая Сиану. Под его взглядом она внезапно залилась краской, затем сразу же побледнела.

– Ты не желаешь признаваться? – участливо спросил он. – Нет, я не буду добиваться твоего признания. Нет нужды. В любом случае твоя судьба уже решена, и я сообщу об этом твоему отцу. Завтра же ты отправишься в родовое поместье Гивалди, я передал твоим служанкам приказ собирать твои вещи. И я запрещаю тебе впредь появляться при моём дворе. Даже если ты выйдешь замуж.

– Ваше величество. – Сиана задохнулась, вскочила и тут же села обратно. – Это клевета, государь! Это ложь! Прошу вас…