Страница 32 из 43
- Джейн, Джейн. Не надо, Джейн - я как умолишенный повторял ей, напевая в ее правое у моих оледенелых еле шевелящихся губ с золоченой круглой сережкой ушко - Не оставляй меня, любимая. Не оставляя одного здесь в этом океане.
Джейн, вдруг ожила и вцепилась в бортовые леера ограждения правого борта нашей яхты обеими руками. Она, сжимая яростно и сильно на голых загоревших, почти черных мокрых и холодных от океанской штормовой воды руках свои пальчики. И, приподнявшись, сначала посмотрела, молча на меня, как-то жутко и таким взором своих практически черных, карих как у цыганки глаз. И, потом уставилась в сам бушующий Тихий океан.
- Мои сестры – она произнесла – Мои сестры. Ты видишь их, любимый мой. Мои сестры. Я вижу их. Своих сестер. Они придут сюда. Придут из океана. За мной, любимый мой. Они разлучат нас. Они нашли меня, и когда я умру, отнимут тебя у меня. Разлучат нас, с тобой, на совсем.
Джейн отпрянула от леерного правого борта яхты. И кинулась в мои обьятья, заставляя обхватить ее всю и прижать к себе.
Ее те карие и практически черные, как сам этот штормовой бушующий океан были какие-то теперь страшные и безумные. А я прижимал ее к себе, обхватив руками, и не отпускал от себя. Даже решил, если яхта пойдет сейчас на дно, то только с ней с любимой я умру вместе в этих соленых штормовых волнах и уйду на океанское дно. Но не отпущу ее от себя никогда. Даже умирая.
Я снова стал отползать назад все ближе к самой корме яхты. Проползая мимо палубной надстройки и высокой качающейся по сторонам с радиоантенной мачты, со свисающим над нами болтающимся из парусины большим парусом.
Я прехватывал Джейн, то за талию, то за ноги. Перекидывая свою правую мужскую сильную мускулистую руку через широкую женскую с полненькими ягодицами задницу, окаймленную изящными овальными бедрами, обтянутую плотно резиной тонкого гидрокостюма. То просовывал промеж девичьих полненьких ее ляжек в прорезиненном легком облегающем гидрокостюме. Подхватывая то за одну ногу, то за другую в районе ее одетой там, в шелк полосатых тугих узких от купальника плавок промежности и лобка.
Ее легкий для подводного плавания костюм просто разваливался на ее теле и расползался, обнажая Джейн ее красивое хоть и порядочно измученное и избитое девичье нежное загорелое до угольной черноты тело. Невероятно гибкое и красивое. Джейн замерзала, и я прижимал любимую к себе и к своему живому теплому мужскому телу, сам, расстегнув свой до самого низа и плавок, синий с черными вставками тоже порядочно уже пострадавший и изодранный обо все подводный гидрокостюм.
Упала при сильном сокрушительном ночном шторме сама температура. Было невыносимо просто холодно. Еще этот практически уже ставший ледяным сильный штормовой сбивающий с ног шквальный ветер.
Нас окатывали с головы до ног шумные ледяные штормовые волны. Прокатываясь уже своей сплошной массой по деревянной лакированной из красного дерева, выщербленной и изувеченной палубе тонущей «Арабеллы».
Я, прижимая к себе мою Джейн, подполз к палубной с оконными иллюминаторами надстройке и посмотрел внутрь через стекло одного из окон. Там была вода. Внутри и внизу яхты была уже вода. У самой даже выходящей наверх металлической лестницы. Там внутри все каюты были затоплены уже наполовину в воде. Скоро их зальет под потолок. Вода проникала через поврежденные переборки оторванного носа яхты и просто заливалась сверху через верхние при сильной качке образовавшиеся в палубе щели и отверстия. Вода даже видимо уже затопила то т наш носовой технический водолазный с оборудованием отсек. Где были акваланги и другие гидрокостюмы.
Оставалась еще не затопленной сама корма нашей круизной белоснежной яхты. Сам двигательный ее пока еще отсек и возможно часть ближних к самой корме пустых жилых кают. Оставалось совсем немного до финала нашей смертельной любовной трагедии.