Целитель 7

Ну, почти всё. По округе разбрелось множество мелких духов, и за оставшуюся ночь они ещё много дел натворили. Но острая фаза боя закончилась. Люди победили. Пусть и заплатив кровавую цену.

Я следующие минуты потратил на то, чтобы обойти здание, вернуться в тыл и отдышаться. Опять перевыложился. Надо лечиться идти, а руки трясутся и в глазах двоится. Если сейчас ещё кто внезапно нападёт, уже и не отобьюсь. И так непонятно, как отбился. Хотя нет, понятно. Есть у меня кое-какие мысли по этому поводу, но потом их обмозгую.

Постепенно и до солдат дошло, что всё, бой закончился. Дуб быстро меня разыскал.

— Цел? — подошёл он ко мне, когда я уже сидел на бордюре. — Ещё кого ощущаешь?

— Мелких духов только, но они удирают. Крупного — больше никого. Думаю, закончились они. Сносите ко мне всех тяжёлых, кого можно. Кого нельзя — зовите, сам до них прогуляюсь. Первую помощь ваши люди умеют оказывать? Сделайте так, чтобы раненые хотя бы минут пятнадцать продержались, займусь ими. Пусть ещё кто-нибудь сортировкой займётся. Я здесь один, ещё и на это времени не хватит. Средней и малой тяжести — всех в лазарет свозите.

— Сделаем, — кивнул Дуб и ушёл отдавать приказы.

Я тоже поднялся. Помассировал виски. Погрузился внутрь себя и прогнал Кровь по телу. Слабой волной, чтобы купировать возможные спазмы.

А дальше — лечить.

До самых тяжёлых сам прогулялся. Проблема была в том, как мне определить, кому раньше всех помощь нужна, и найти их. Но солдаты справились. Дуб быстро порядок нашёл. Указали, куда проследовать.

Первым был совсем молодой парень. Когда пришёл, он уже в отключке находился. Упитанный, с едва пробившимися усами. Да даже не усами, а так, пушком. Этот пушок — единственное, что оставалось чистым на его теле. Сам не знаю, почему обратил внимание. Вспоротый живот, оторванная рука, раздавленные ноги. Находился парень рядом с разломанным бараком. Почему не отступил в тыл, как так вышло… А, чего уж.

— Рука где его? — спросил я у солдата рядом.

Судя по нашивке, сержант. Может, сержант как раз этого парня.

— Так это… — ответил он, смотря на меня расширившимися глазами. — Не знаю.

Спрашивал я это уже в процессе лечения. Как и ответ слушал. Выпустил толику Крови, оценил состояние организма, сразу заблокировал внешнее кровотечения. Было и внутреннее, с ним подольше пришлось повозиться.

Целители странные существа. В них может одновременно сочетаться и сострадание, и цинизм. Пока разбирался с основными угрозами для жизни, отмечал краем глаза, как приносят и приводят других пострадавших, которым тоже помощь требовалась. Хватит ли у меня сил? Впрочем, хватит. Никуда не денусь. Выдержу как-нибудь.

Стабилизировав парня, направился к следующим.

— Руку найдите, — бросил сержанту.

Прирастить конечность, если не так много времени прошло, задача вполне посильная. Я бы и сам нашёл, но мне другими ранеными нужно заняться. Следующим был офицер. Ему перебило бедро, но он сам Маслом смог рану зажать, остановил кровотечение. Помогло, но не до конца. Его ещё и духи покусали. Проклятие в тело закинули. Которое я сразу и обнаружил, тихо выругавшись. Две минуты. Где-то столько я смог потратить на мужчину. Рану сшил и зафиксировал надёждо, организм поддержал, гадость вывел. Проклятие неприятное. Канального типа, чтобы силу вытягивать. Его хозяйку уничтожили, но всё равно. Само по себе проклятие некроз провоцирует. Распространяли его через духов, а значит… А значит, пара сотен заражённых точно есть.

На этот раз я выругался куда сильнее. Пока рано говорить о динамике проклятия, но по опыту прошлой войны, за пару часов оно убьёт с гарантией. А если не убьёт, то сделает инвалидом.

Когда закончил с третьим раненым, случилось небольшое чудо. Руку нашли. Обожжённую, поражённую некрозом, но не фатально. Не знаю, какой опыт за плечами у сержанта, но руку он держал предельно бережно, находясь в состоянии шока. Я же невозмутимо забрал конечность, обернул её своей силой, выжег заразу и вернулся к пареньку. Не буду говорить, что ему сегодня повезло… Но да. Повезло. Не умер. Конечность пусть и потерял, но нашлась же. Сейчас её на месте приладим, зафиксируем, кости, мягкие ткани и вены срастим, заплатку по внешней стороне поставим. А там, глядишь, доведу дело до конца. Но позже.

Пожалуй, среди ранений самая опасная вещь — это кровотечение. При сильном кровотечении хватит пары минут, чтобы человек превратился в труп. Хорошо, что как минимум офицеры об этом знали и могли сами остановить кровотечение, поставив заплатку из Масла. Второе место между собой делили удушье, когда задевало грудную клетку и лёгкие, всякие шоковые состояния, отказ внутренних органов и работа проклятий.

Со всем этим многообразием я и столкнулся. Тяжелораненых всего ничего набралось. Мне пять человек привели. И то так вышло, потому что многие не успели дожить до моего прихода. Многих сразу наповал убивало. Меньшей тяжести ранений было куда больше. Но этим я почти не занимался, сосредоточившись на проклятии. Постарался настроиться, ощутить его и определить, где главные заражённые находятся.

В какой-то момент, разобравшись с наиболее пострадавшими, заметил недалеко Дуба. К нему и направился.

— Евлантий Сергеевич! — окликнул я мужчину. — Через духов перебрасывали проклятие, — продолжил я, когда Стародубов обернулся. — Оно действует не мгновенно, несколько часов у людей есть. Поэтому всех, кто ощущает хоть какую-то слабость или что-то странное — ко мне. Даже если они уверены, что их никто не касался.

— Сделаем, — кивнул мужчина. — Как в целом обстановка?

— На этом участке тяжёлых стабилизировал. Остальным тоже частично помог. Кто остался — в лазарет отправляйте. Меня бы тоже туда доставить. Там всеми и займусь.

Так-то не май месяц. Зима на дворе. Ещё и ночь, холодина. А холод, как известно, тоже отлично убивает.

— Сейчас доставят, — ответил Дуб. — Машина уже прибыла, — указал он направление.

Из этой самой машины выскочил молодой солдат и к нам рванул.

— Командир! — крикнул он. — Беда! Княжича убили!

«Княжича?» — нахмурился я, не сразу осознав эту информацию.

В следующую секунду картина сложилась у меня в голове. Пока двое мертвецов отвлекали внимание на себя, третий, который умел ходить по плану смерти, наведался к княжичу.

От же дерьмо.

И это дерьмо усугублялось тем, что в лазарете около пятидесяти солдат отлёживались, заболев в эту холодную пору.

«Теперь-то война точно началась. Со всем размахом», — мелькнула мысль.