Страница 42 из 43
- Что, есть еще желающие оспорить право владения этим миром! Моим миром! - прокричал Вуаленфур - Миром моего отца, Азраила!
Никто не посмел, даже оспорить, теперь, что-либо перед ангелом Вуаленфуром. Поняв и почувствовав его силу. А многие, обрадовались его возвращению. Славя возвращение своего правителя, царя и Бога.
Они преклонили головы перед ним, и встали все на колени перед его золотым большим троном в его каменном из железа и бетона дворце и замке.
- То та, же! - на нескольких голосах произнес он, сотрясая стены своего огромного стоящего посередине черного с застывшей мертвой водой озера, громким похожим на рык чудовищного зверя голосом.
***
Он выскочил из поезда мертвых. Просто понял, что надо это сделать.
Андрей провалился в белый глубокий снег, по самые колени. Снег светящийся ярким солнечным ослепительным светом. Снег пушистый и мягкий и совершенно невесомый.
Андрей осмотрелся по сторонам и вдохнул свежий проникающий внутрь его воздух. Здесь все было по-настоящему. Очень похожее, на реальность и тот мир, которому он до этого принадлежал и в котором жил.
Было довольно холодно здесь. Холодно как настоящей зимой. Даже пар выходил из приоткрытого рта. Но это был иной мир. Между живым и смертным. Это было междумирье. И его еще одна проявленная здесь визуальная и осязаемая форма. Он, Андрей Сурганов это знал.
Вдруг он заметил небольшую бабочку. Белую, как и этот белый снег. И она была живая. Она порхала перед его лицом.
- «Бабочка и на снегу, зимой!» - Андрей подумал и удивился – «Откуда здесь может быть вообще бабочка! Ведь лежит снег и зима! Холодно!».
Вдруг появилась еще одна, а эта бабочка даже поменяла свой цвет своих порхающих крылышек. И стала пестрой с яркими желтыми и красными пятнышками. Потом появилась еще одна и еще и еще. И вот уже целая стая порхающих бабочек, кружила вокруг бредущего по снегу Андрея.
Они, словно ему о чем-то говорили и предупреждали.
Он вдруг увидел справа от себя торчащий из глубокого снега металлический столб. Или невысокую трубу. И на ней знак, похожий на дорожный, что ставят обычно у дороги. Для обозначения, какого-либо пункта или ограничения скорости. Но на нем висела металлическая табличка. И там была надпись «Тебя ждут». А далеко вдали силуэт. В мареве дымки или тумана. Силуэт призрачных домов какого-то далекого, почти стоящего на самом горизонте города. Города призрака, подымающегося из самой заснеженной долины. Город, словно висел как мираж в воздухе.
Он посмотрел вверх и увидел яркое над головой горящее ослепительным светом солнце и облака. Белые густые кружащиеся над его головой облака.
Вдруг вдали, почти у самого горизонта, от того висящего, почти в самом воздухе призрачного далекого города и белого снега, уходящего в неизвестность Сурганов Андрей, просто увидел свечение. Яркое свечение. И, он, побрел по тому невесомому искрящемуся в лучах солнца снегу на это свечение. Он, вдруг увидел ее. Свою, когда-то уже давно умершую, но тут живую мать, идущую к нему. Он, просто понял, что видит ее, и побежал к ней. Он ее узнал. Она пришла за ним.
Мама шла к нему. Шла, улыбаясь по тому искрящемуся глубокому чистому снегу. Она шла за ним, чтобы забрать с собой.
- Мама! - прокричал он и бросился к ней. Он уже и не мечтал увидеть ее снова. После стольких лет. И тех, уже давно исчезнувших сновидений. В которых, он видел ее, еще какое-то время после смерти.
Он увидел ее. Увидел свою родную мать, живую и смотрящую на него не тем уже холодным мертвым взором, а совершенно другими глазами. Живыми и добрыми. Сама в ореоле яркого света, она подошла к Андрею и прижала его к себе. Обняв своего оставленного на земле старшего сына.
Мама была живая. Здесь и всегда. И никогда не умирала. Как теперь не умрет и он.
- Мама! - он произнес снова, слыша как странным эхом, далеко разносится его в этом мире голос. Он зарыдал, и из его глаз потекли слезы.
- Сыночек мой - она произнесла ему таким ему знакомым голосом, прижимая к своему его материнскому телу в ангельской белоснежной воздушной одежде.
- Я так счастлив, что ты пришла ко мне! - рыдая навзрыд, Андрей говорил ей и прижимался к ее живому осязаемому телу - Ты не представляешь даже, как я счастлив! Мама!
- Я спустилась за тобой сюда, чтобы увести в свой мир – она ему ответила – Меня послали за тобой сами Небеса. Послал сам Бог.
- Я, куда угодно пойду за тобой, мама! – он ей произнес – Ты, мой Бог!
Ведь для ребенка мама, все равно, что сам Бог. И по степени любви к матери, оценивается любовь к самому Богу.
И его мгновенно, поглотил вдруг жар тысячи солнц. Этот жар разлился по нему, по тому, кем он был сейчас. Поглощая Андрея Сурганова целиком, и теперь уже уносил вверх, туда, куда уходят все души умерших людей. Души тех, кто смог пройти через уровень второго плана.
Раздался оглушительный свист и все, что окружало душу Сурганова Андрея схлопнулось, и превратилось в точку. Все это тотчас исчезло. Образовав черную в этом месте пустоту из ничего.
***
Лев Семенович Дорофеев засмотрелся на блестящих в прозрачной застывшей воде инфернального озера красивых сверкающих серебристой чешуей, и снующих, туда-сюда рыбок. Он не заметил приближающуюся опасность.
Дорофеев Лев Семенович, все еще не до конца понимающий куда попал и, что с ним произошло, бродил по берегу этого песчаного озера у скрипящей карусели, которая, вращалась быстро, издавая странные детские звуки.
Он ближе к самой воде не стал подходить. Там была топь. И он это понял, ступив, осторожно ногой и его нога, чуть не провалилась в топкую в прибое воды прибрежную липкую глину.
Он оказался осторожнее, того завязшего здесь в иле, утонувшего и поглощенного озером, до него полоумного Гаврикова.
В следующее мгновение Лев Дорофеев, услышал громкий топот, чьих-то тяжелых ног. Это бежал тираннозавр. Он бежал за своей теперь добычей.
- Оглянитесь назад Дорофеев - произнес ангел Вуаленфур, покойному. И Лев Семенович поднял вверх голову, и увидел парящего перед ним крылатого ангела. Он не заметил его до того, пока тот не заговорил с ним.
Ангел появился внезапно из самого прозрачного сдавленного, странного здесь, словно спрессованного, воздуха.
- Я вас предупреждал, а вы мне не верили - произнес Вуаленфур, превратившись в Сурганова Андрея - Бегите! Или вас сейчас сожрут!
Дорофеев или то, что называлось, когда-то по фамилии Дорофеев, оглянулось, и увидело громадного тираннозавра. Бегущего к нему. Легко на своих трехпалых с когтями ногах. Как , словно, тот был пушинкой. Казалось, такая шеститонная громадина, должна медленно сотрясать все под своими трехпалыми с когтями ногами. Но, нет, он несся, почти как спринтер, лишь, подымая песчаную пыль.