Страница 36 из 43
Это случилось очередной, наступившей ночью. В грозу и проливной ливень.
Вся городская психиатрическая клиника имени Ломоносова просто внезапно окончательно сошла с ума. И все что там сейчас происходило, просто потеряло любой контроль.
Прямо посреди ночи, больницу всю тряхнуло несколько раз, да так что посыпалось все от медицинских инструментов до известки с ее стен и потолков. Будто случилось девятибальное землетрясение.
Стены больницы закачались вместе с ее люстрами на потолках. Все это сопровождалось необъяснимыми громкими скрежещущими и прочими гулкими звуками. И казалось, наступил настоящий здесь конец света. Именно этой ночью и именно здесь. Посыпалась даже посуда с полок в ее столовой со звоном металлических кастрюль и тарелок. И покатились вдоль длинных на этажах коридоров больничные на колесах кресла и кровати каталки.
Все больные клиники, вытаращив свои сумасшедшие, в охватившем их испуге глаза, внезапно заголосили на всех голосах, и завыли и этот дикий неуправляемый вой вырвался наружу через распахнувшиеся окна и битые стекла.
Больные начали, словно по общей чьей-то команде, все как один, стали бросаться на решетки камер и железные двери, по всем ее этажам разбивая себе головы и ломая кости. И это невозможно было остановить. Весь медперсонал самой клиники, просто напугавшись всего, что там начало твориться разбежался, выскочив, кто успел за ее ограду, бросив не успевших унести свои ноги и саму больницу на произвол судьбы. Даже, охранявшая ее охрана, бросила все под натиском неизведанной и пугающей все вокруг силы.
Дикий необъяснимый ужас поселился этой ночью в ее стенах и за высоким с колючей проволокой забором клиники.
Ее наводнили пришедшие извне некие существа в виде черных теней. Теней заполнивших всю больницу и все ее помещения, сводя и пугая всех безнадежно больных пациентов и нападая на них. Даже двор больницы стал место пиршества черных существ выходящих из самой темноты ночи, обретая внешность и осязаемость.
Врач психотерапевт Гальперина Регина Олеговна, схватив вместе с медсестрой Тоней своих двоих из их палат пациентов Матюшенко и Савину, это всех кого они успели захватить с собой, закрылись в кабинете самой Гальпериной на все замки, какие только были в той двери.
Заперевшись с медсестрой Тоней в своем кабинете на втором этаже больницы и звонила Климовой. Она позвонила в милицию и в службу спасения, нажав тревожные кнопки.
Гальперина обрывала телефон служб спасения и все пыталась дозвониться до своей коллеги Климовой Вероники Георгиевны, но все бесполезно было. И то и другое. Телефон просто пикал или в нем стоял такой же истошный рев, как и в самой больнице.
Гальперина просто обрывала телефон Климовой. Она никак не могла до нее дозвониться. Она была в ужасе и звонила прямо из самой клиники.
То, что сейчас с самого утра происходило в самой больнице, невозможно было даже описать.
Вся клиника Ломоносова просто стояла на голове. Разбежалась даже вся охрана и из больницы повыскакивали, кто еще успел спастись медики и санитары.
По всей психиатрической больницы по ее стенам и на полу текла кровь. Стояли истошные крики. Трещала и ломалась по всему зданию мебель и вылетали на улицу окна. Осыпалась краска, падали светильники и люстры, и покрывались трещинами стены, и вообще вся больница ходила ходуном, словно попала в зону девятибалльного землетрясения.
Гальперина повернула голову к зарешеченному окну своего кабинета и увидела на своем столе сидящую черную большую смотрящую на нее желтыми жуткими большими широко раскрытыми глазищами кошку. Прямо на ее разложенных, на столе больничных бумагах.
Сестра Тоня тоже туда посмотрела и, напугавшись, произнесла - Ой мамочка! Кто это?!
Кошка оскалилась белыми длинными тонкими клыками и зашипела. Он встала на все четыре лапы, выгнула свою дугой спину и шерсть на ее теле встала дыбом. Она потянулась вперед и ее лапы, оторвались в прыжке от стола Гальпериной и она, пролетев несколько метров до самой входной двери из кабинета Регины Олеговны, вцепилась в нее, прямо в лицо заместителя главного врача клиники вырывая Гальпериной глаза.
Та, вцепилась руками в живого осязаемого призрака, холодного как лед и заорала благим матом.
Сестра Тоня, так напугавшись от дикого ужаса, даже забыла про то, что заперта дверь и за дверью тоже полно всяких теперь ворвавшихся в их больницу инфернальных тварей. Ставших ощутимыми и живыми, вышедшими из черных, прорвавшихся в этот мир живых жутких теней.
Тоня открыла дверь и выскочила в коридор прямо в лапы уродливым лярвам. И ее порвали в клочья прямо здесь же. Она даже не успела вскрикнуть как, была съедена по кускам прямо у дверей кабинета Гальпериной.
Твари ворвались внутрь кабинета и набросились на больных Матюшенко и Савину и все было кончено, как и с самой Гальпериной Региной Олеговной, которая с выдранными глазами и изодранным лицом упала просто на пол своего кабинета и так была высосана двумя присосавшимися женщинами червями. Как и все кто не успел выскочить за ограду самой психиатрической клиники города.
***
Вероника Климова увидела его. Увидела вдруг в своей квартире. И он, появился внезапно, буквально из ничего. За окнами была уже ночь. И шел проливной с грозою дождь.
Она с визгом заскочила на свою постель в спальне и закрылась одеялом, прижавшись к спинке своей постели.
- Кто, ты?! - прокричала в ужасе от увиденного ей очередного кошмара захватившего ее, и видя черного ночного незваного незнакомца, пришедшего к ней в ее квартиру в черном полуистлевшем на вид балахоне с капюшоном на голове. С белым как известка в глубоких морщинах существа, похожим на лицо дряхлой с крючковатым носом старухи.
Вероника вскрикнула от очередного испуга и подскочила на своей постели. Она, вытаращив свои карие в ужасе глаза, уставилась на черного в черном длинном балахоне, как у средневекового монаха ночного кошмарного смотрящего на нее желтым светящимся светом глаз пришельца.
- Кто, ты?! - она подавилась комком слюны, еле выдавила из себя. Но крикнуть уже не получилось.
Вероника Климова почувствовала, как ее застучало дикой вибрацией в ее полной женской груди сердце. Там, в самой глубине за точащими от дикого испуга сосками, упало вниз в район ее дергающегося в ужасе от судорог нахлынувшего непередаваемого живого ужаса живота.
- Кто, ты?! - она снова, выдавила из себя, трясясь от охватившего реального теперь перед ней ночного ужаса.
- Это сейчас уже не важно - прозвучал еще раз голос черной стоящей перед Климовой Вероники Георгиевны с белым как беленая стенка в морщинах лицом черной тени. Тени смотрящей на сидящую, на своей женской широкой заднице в одной короткой тельного, как и ее узкие плавки кружевной ночьнушке любовницу его родного сына Вуаленфура . Прикрывающейся, теперь постельным одеялом. Ангел пристально смотрел на свою очередную жертву своими горящими желтыми глазами - Пора, Вероника.